Потреблятство. Болезнь, угрожающая миру - Дэвид Ванн

Например, антрополог Жан Инглиш-Люк пытается выяснить, как этот стиль жизни отражается на поведении детей. «При поверхностном взгляде трехлетний ребенок не кажется слепком с нашей американской культуры, — говорит она. Но когда этот трехлетний малыш поворачивается к своей маленькой сестре и говорит, — „Не мешай мне, я работаю,“ — эти слова стоят того, чтобы их услышать». Установил ли уже ребенок ту связь, которая существует между часами, проводимыми его родителями на работе, и всеми этими вещами, собранными ими в доме?

В Аризонском университете другая команда антропологов, начиная с 1973 года, изучает американский мусор. Эти ученые роются в мусорных свалках Таксона среди остатков списанных авианосцев, стараясь извлечь смысл из анализа повседневных предметов. «Можно рассматривать состав современного мусора как вещественную историю человеческого потребления, — говорит Уильям Ратье, основатель этой программы. — Будущие поколения будут удивляться тем вещам, которые сейчас проходят через нашу жизнь. Упаковка для обеда из полуфабрикатов, который готовится и съедается за несколько минут, продолжает существовать сотни лет».

Как в фильме ужасов, новые вещи начинают материализовываться, когда мы сидим и мечтаем о безупречной гостиной, о красивом теле, о газонокосилке соседа, которая лучше, чем наша собственная. Исполнение подобных мечтаний требует постоянного потока товаров, их поиска и накопления. Следующий отпуск после ближайшего мы, возможно, проведем в Колорадо, катаясь на горных лыжах или устроим себе пеший поход по Северной Италии, но предварительно нужно раздобыть подробный прайс-лист для дорогого оборудования, которое нам понадобится. В книге «Высокие технологии — высокое напряжение» Джон Нэйсбит и его соавторы описывают некоторые принадлежности, необходимые для «приключенческого путешествия»: «Какая бы надобность у вас ни возникла, какое бы путешествие вы ни задумали, в продаже имеется соответствующее высокотехнологичное оборудование: идеально сидящие на ноге ботинки для пешего туризма, шлемы с двадцатью семью вентиляционными отверстиями, гидромешки, портативные аппараты для очистки воды, велошорты со специальным устройством, разбрызгивающим воду на спину велосипедиста…».

Бессовестные вещи

Многие из нас попадают в головокружительный поток технологически правильного оборудования и одежды. Есть ли у вас именно те вещи, которые нужны? Есть ли они вообще у кого-нибудь? Недавно друзья Дэйва, увлекающиеся велоспортом, пригласили его с собой в велосипедный поход. Его шорты, представляющие собой обрезанные брюки цвета хаки, отсвечивали на фоне их сверкающих спандексов, как колли среди борзых, но, несмотря на это, Дэйв продолжал крутить педали. Еще более «постыдным» стал день, когда компьютер Дэйва внезапно сломался, в результате чего были потеряны хранившиеся там данные за последние несколько лет. На экране при этом появилась сделанная хулиганами-хакерами надпись с оскорблениями в адрес Дэйва, причем к нему обращались по имени. Через несколько часов мастер по ремонту компьютеров объявил, что компьютер Дэйва приказал долго жить. Даже дискеты для лечения вирусов машина с грохотом «выплюнула». Компьютеру было всего-то несколько лет, тем не менее Дэйв почувствовал своего рода «технический» стыд из-за того, что его машина оказалась недостаточно защищенной от вирусов. И каково же было его наказание за недостаточный технический уровень? 2000 долларов наличными, чтобы заменить зараженный, бесполезный компьютер.

Соседка Дэйва, восьмидесятилетняя политическая и общественная активистка Джинни Коулз ценит возможности электронной почты и Интернета, но она обнаружила, что может читать с экрана только подняв голову и глядя сквозь нижние половины линз своих двухфокусных очков. «Я думаю, мне понадобится новая пара очков, специально для работы на компьютере», — недавно сказала она с некоторым разочарованием в голосе. «Вот и еще один пример того, как одни вещи требуют приобретения других вещей».

Глава 5

Стресс от невоздержанности

От многих людей мы постоянно слышим одно и то же: я не вижу жизни. Я просыпаюсь утром. У меня впереди повседневные заботы, забота о престарелых родственниках, 40 минут я добираюсь до работы. Я должен работать допоздна. Поздно вечером я возвращаюсь домой, где меня ждет стирка и счета на оплату. Я запихиваю что-нибудь в микроволновую печь. Затем, усталый до изнеможения, я отправляюсь спать. Утром я просыпаюсь, и все повторяется с самого начала.

Джеральд Селент, социолог, наблюдающий за общественными тенденциями

Мы принадлежим к нации, которая кричит на микроволновую печь, чтобы та поторапливалась.

Джоан Рьян, «Сан-Франциско Кроникл».

«Синдром потреблятства — самая опасная болезнь, в этом нет никаких сомнений», — говорит Доктор Ричард Свенсон из Меномони, шт. Висконсин, который много лет занимался медицинской практикой, прежде чем переориентировался на чтение лекций и написание статей. Высокий, бородатый, глубоко верующий Свенсон с течением времени приобрел убеждение, что значительная часть той боли, которую его пациенты испытывают в своей жизни, имеет скорее психологические, чем физиологические причины. «По прошествии четырех или пяти лет вся эта идея резерва времени вышла на поверхность», — говорит Свенсон. Он обнаружил, что слишком многие из его пациентов напряжены до предела и даже сверх предела, не имея в своей жизни никакого резерва времени, никакого жизненного пространства для отдыха, расслабления, размышлений. Они демонстрировали симптомы стресса в наиболее острой его форме.

«Эти симптомы могли иметь и физиологический характер, — вспоминает Свенсон. Головные боли, боли в пояснице, учащенное сердцебиение, боли неизвестного происхождения. Или это могли быть эмоциональные проблемы, такие, как депрессия, тревожность, бессонница, раздражительность. Некоторые срывались на начальника, на коллег, на собственных детей. Налицо были также всевозможные поведенческие симптомы, такие, как: любовь к слишком быстрой езде, или излишнее употребление спиртных напитков, или слишком частое повышение голоса на других людей, или проявление жестокости. Я обнаружил, что в их жизни совершенно не было свободного места, не было никакого запаса времени. Разница между объемом нагрузки, которую они несли, и их предельными возможностями просто исчезла. Я не мог применить рентгеновское облучение, чтобы обнаружить это, но, тем не менее, все было именно так. Здесь крылся мощный источник боли и дисгармонии в человеческих жизнях».

Отягощенные собственностью

Свенсон заметил, что многие из его пациентов страдают от того, что он теперь называет «отягощением собственностью», которое представляет собой трудности, связанные с необходимостью иметь дело со слишком большим количеством вещей. «Отягощение собственностью — это проблема, возникающая, когда у тебя такое количество вещей, что ты вынужден постоянно заниматься ими, заботиться о них, а не о близких тебе людях», — говорит Свенсон. Все, чем я владею, владеет мной. Что делают люди, когда им становится грустно? Они идут в торговый центр, делают покупки, и это улучшает их самочувствие, но лишь ненадолго. Потребительство вызывает привыкание. Но оно и не оказывает нужного действия. Люди приобрели все эти вещи и по-прежнему чувствуют себя опустошенными. Все, что у них остается — это стресс, изнеможение, ощущение какой-то выжженности внутри, а их отношения с окружающими куда-то испаряются. Люди окружены всеми видами приносящих удовольствие предметов, но смысл обладания ими утрачен. «Трагедия, — отмечает Свенсон, — это когда чего-то очень хочешь, получаешь желаемое, а оно оказывается пустым. Я думаю, что произошло именно это».

Дефицит времени

За последние два десятилетия в манере американцев приветствовать друг друга произошла едва заметная перемена. Вспомните, как раньше, когда вы, наталкиваясь на работе на кого-то из своих друзей, говорили «как поживаешь?», вам отвечали «прекрасно, а ты?» Теперь когда мы задаем этот вопрос, в ответ часто слышится «очень занят, а ты?» (если у них вообще есть время, чтобы сказать «а ты?»). «Я тоже», — признаемся мы. Раньше мы сетовали, что не хватает времени, «чтобы насладиться запахом цветов». Теперь мы едва успеваем почувствовать запах кофе. «Темп жизни возрос до такого уровня, стараясь соответствовать которому, все задыхаются, — говорит Ричард Свенсон. — Когда смотришь на все те страны, которые достигли наибольшего процветания, оказывается, что их жители подвергаются и наибольшему стрессу».

Вы недавно пытались пригласить друга поужинать вместе? Наверняка вам пришлось пролистать свой ежедневник на месяц вперед. Сейчас ежедневники есть даже у детей. Спросите у своих коллег, чего бы им хотелось больше всего на свете, и, вероятнее всего, они ответят «иметь побольше времени». «Это проблема, для которой не существует национальных, классовых, половых различий, — говорит чернокожая американка писательница Барбара Нили. — Тут у нас всем не хватает времени. Мы все похожи на кролика в очках из диснеевской „Алисы в стране чудес“, который то и дело смотрит на свои часы и бормочет: „Нет времени, чтобы поздороваться, попрощаться. Я опаздываю! Я опаздываю! Я опаздываю!“»