Гений среди растений (СИ) - Санати Дмитрий

«Человек может продержаться без воды трое суток, — слабое утешение, но паника отступила на шаг, — а если я выпью эту пакость, то доктора мне точно не понадобится».

Но как же хочется! Он с любопытством посмотрел на сталактит над головой — чуть больше полуметра, при желании можно достать в прыжке.

— Если это игровая условность и фиксированная механика — мне каюк, — резюмировал он. — Если же нет…

Поднявшись, он выпрямился, балансируя на неровном камне, поминутно боясь сорваться.

— Если всё получится — тут будет совсем мокро и скользко.

Подпрыгивать не так уж высоко, основная опасность — в приземлении. Если не удержаться — купание неизбежно.

Но это не будет иметь никакого значения, когда он ослабеет окончательно и не сможет даже подпрыгнуть. Так что лучше не затягивать с этим. Лучше…

Вытянул руки над головой.

— Ну, помолясь…

Тату превратилось в «рыбку», и, подпрыгнув, он со всей силы хлопнул по сталактиту над головой.

Оступился, приземлившись, тут же присел, судорожно хватаясь за любые неровности, с присвистом, с всхлипом дыша, почти чувствуя энным чувством, как под ногами набирают масштабы трещины, как трескается камень, рассыпается, и вонючая смерть приветливо распахивает перед ним промозглые объятья.

На макушку что-то капнуло. Ещё раз.

Подняв голову, он заморгал, с трудом оторвал одну руку от насеста, прикрыл глаза, облизнул брызги с губ. Безвкусные, полностью лишённые даже следа от солей.

— Живём.

Над головой жирно чернел юнан гидро, и по сталактиту вниз катилась чистая конденсированная вода.

Глава II

Пик, пик, пи-и-и-и-к!

Заставка программы, известной на территории всей федерации и бывших союзных республик, вдруг оборвалась, как обрезанная, и симфонический оркестр сначала уступил место совьет-вейву, а чуть позже сменился сумрачными ломаными басами драм-н-бейса. Должно быть, так неизвестные проявили уважение к Свиридову и его творению — под тем или иным соусом музыка осталась той же, изменились лишь аранжировки и методы ремикса.

Будто продолжая цепочку, вместо знакомой уже кургузой перебивки с квадратиками и абстракциями, стала гроза — чёрно-багровые тучи, озаряемые тут и там всполохами, крупный дождь, льющий прямо в лицо, и туман, сгущавшийся прямо на глазах. Не очень высоко — по щиколотку, быть может — но настолько непроглядно плотно, что мир превратился не то в умозрительное двухплоскостное пространство, не то в эстраду.

Неясно, угрожающе зашумело — из-за несмолкаемой барабанной дроби капель даже гром воспринимался как нечто отстранённое, и — резко, рвано ударило по ушам стоном проламываемого звукового барьера.

С неба наземь упала тяжёлая надгробная плита.

Человечество 200 000 до н. э. — 20хх.

Свободный день You’ll survive. Or die tryin’

Экран потемнел, и видимыми остались лишь горящие в темноте оранжевые глаза.

— Человечество, живи! Это послание для тех, кого вы знаете под именем «Экзюпери».

До сих пор вас любили в народе, потому, что вы сыграли на мечтах многих о честности и прямоте. Слуги народа должны служить, иначе пусть идут работать на завод, так? Иначе вы поймаете их за руку и публично погрозите пальчиком, расскажете всем об их грязных делишках.

Но вы начали забывать о том, кто вы и что вы такое. Вы — часть тёмной сети, такие же, как и многие другие. Сейчас очевидно, что ваши «расследования» — не более, чем потакание собственным комплексам мессии. Вы зарвались, нарушили хакерский этикет, начали сотрудничать со спецслужбами и будете за это наказаны.

Группировка «Свободный день» удваивает поголовное вознаграждение на бирже за каждого специалиста «Экзюпери» и утраивает за его мёртвое тело.

А теперь к делу.

Группировка «Свободный день» арендует сайт государственного резерва ровно на сутки, чтобы все желающие могли почитать чуть больше о тех, кого они называли «цифровыми Робин Гудами». Вы считали, что они следят за коррумпированными чиновниками, но на деле они следят за всем, что плохо лежит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Торговля личными данными, биг датой, утечками, платёжными средствами и идентификаторами. Последнее дело о полпреде увидело свет лишь частично — полный комплект документов продали на бирже за сто биткоинов. Прослушка телефона месткомов Радиосити-2 вовсе не завершилась лишь их руководством — более двадцати гигабайт записей звонков всех жителей взломанных домов также были проданы неизвестным.

Вы думали, что подчистили все хвосты, но не ожидали нас. Теперь весь мир узнает о том, чем вы занимались, когда никто не видел.

Это «Свободный день». Человечество, живи.

Управление «К»: обсуждение запрещено.

Лера

— Ладно, «обживаться» — это, конечно, очень громко сказано, — пробормотала Лера, оглядывая своё новое жильё. — Голодный? — Диня активно затряс головой, и только сейчас до неё дошла не дающая покоя странность. — Послушай.

— Хм?

В поведении мальца определённо прослеживался житейский опыт, взяться которому в возрасте — скольки там? Шести? Семи лет? — было попросту неоткуда. Он сам повесил курточку с высоким воротником на вешалку-распялку в углу, ополоснул ботинки в тазике с дез-смесью и, сбросив их, забавно переминался с ноги на ногу, оглядывал неоклеенные стены, лампочку, свисающую на проводе с потолка, голый бетонный пол. Будто искал тапочки.

— Ты же делал аллергограмму? Знаешь, что можно, что нельзя? — сейчас этот вопрос заботил куда больше.

Подумав, он кивнул и подставил обнажившееся запястье со штрих-кодом.

— Прямых запретов нет. Обувайся.

Пришлось, конечно, выслушать много нового и неизвестного о себе — в выражениях Лис не стеснялся — но по итогу рюкзак со всем необходимым дождался в одной из труб строящейся агломерации. Еда, медикаменты, даже кое-какая одежда.

— Пойдём, сообразим что-ни… Ах да.

Квартира на стадии «бетонной коробки». Если данные не врали, из ста квартир этой парадной обитаемыми считался хорошо если десяток. И большую часть местных жильцов определили сюда именно Лис с Принцем. Следовательно, здесь пока нет ничего из «удобств». Новомодный пласт-бетон с прочностью на сжатие примерно вчетверо больше обычных ЖБИ, а на растяжение — вдвое, полная интеграция всего требуемого ещё на стадии строительства прямо в стены — фильтры, дозаторы, коммуникации… Судя по документам, этот дом не особо нуждался даже в услугах агломерации; случись вдруг прорыв — ничего с жильцами не произойдёт.

Но зачем эта избыточная прочность? Старые материалы прекрасно справлялись.

«Подумаю об этом завтра, — пообещала себе девушка. — Сейчас куда более насущные проблемы».

— Держи. — В специальном жёстком отделении рюкзака нашлись министерские ИРП, специально разработанные под метаболизм и особенности восприятия «привитых». — Знаешь, как им пользоваться?

— Тут инструкция есть. — Диня с интересом повертел в руках зелёную пластиковую коробку. — Химический нагрев, ничего сложного.

Обувшись, он прошёл в единственную комнату.

— А мебели нет… — донёсся его задумчивый голос, искажённый реверберацией голых стен.

— Мы здесь ненадолго. Моим людям нужно привести в порядок документы, чтобы мы могли вернуться домой. Пока перекантуемся здесь.

Пласт-бетонная коробка не знала шагов «чистовиков», при строительстве сто процентов здесь отловили каждый микро-зиверт. И всё же, уступая своему чувству перфекционизма, пришлось добывать тряпку из рюкзака, наливать свежий раствор и мыть как следует комнату, прежде чем расстилать спальный мешок на полу. Диня всё это время задумчиво наблюдал за ней с широкого по последней моде подоконника.

— Ну, чего не ешь? — закончив, она с удовлетворённым вздохом растянулась на парусине.

— Ой, задумался, — мальчик забавно покраснел и выверенными механическими движениями вскрыл коробку.