Мои записки. Автобиография. Книга I - Григорий Рыжов

Животные находятся в таком сильном возбуждении, что оно передаётся людям, которые видят оплодотворение лошади. Впечатление сильное. Помню раз, после такого процесс, мне пришлось верхом отправить кобылу на конюшню в пожарную часть, которая находилась не далеко от школы.

Кобыла было в возрасте, рабочая и худая. Я еду на ней, а она под каждый шаг попёрдывает: пфы, пфы, пфы…. После этого ей было хорошо.

Трагический случай с лошадями…

Произошёл со мной ещё один случай в деревне, всё с этими лошадями. Я с пацанами ездил на покос со взрослыми колхозниками. Это самая прекрасная пора в деревне. Начало июля. Травы наливаются соками. От них исходит такой запах, что сбивает с ног и захватывает дух. Первая трава высокая, в некоторых местах достигает до пояса. Траву в основном на ровном месте косили механической косилкой, запряжённой в лошадь. Затем ворошат скошенную траву, пока не высохнет. На солнце трава быстро сохнет и становится сеном. Солнце беспощадно светит, становится жарко, хочется убежать к речке и купаться, не вылезая из воды.

Бабы сено собирают граблями в небольшие копна, которые с помощью большой петли из верёвки на лошади подтягивают к стогу, где мужики метают сено. Эту работу доверяли нам, пацанам. Работа спорилась хорошо, работали весело, с шутками и прибаутками. Мы помогали, как могли. На лошади подвозили копна, где вилами помогали сено погрузить в телегу, где подгрести и т. д.

Время это было весёлое, и я очень любил побывать на покосе, на настоящем, колхозном. Когда трава превращается в сено, по всему полю расходится ароматный запах, который отдаёт разнообразными оттенками разных полевых цветов. Это настоящее русское поле.

Я подружился с одним колхозником, ему было лет 35. Имени не помню. С 11—12 лет я с деревенскими ребятами стал, глядя на них, учиться курить. У меня не получалось, т. е. после затяжки я дым не втягивал во вдохе в легкие, а глотал.

г. Асбест. Конёк – Горбунок. 2015 год.

Курили мы табак – самосад, мелко нарубленный в специальном деревянном корыте специальной сечкой. Табак на Рязанской земле рос великолепно. Это теплолюбивое растение. Вырастает табак высотой до метра. Весной срезают, вяжут в пучки, как веники. Подвешивают на чердаке и сушат. Запах обалденный, дурманящий голову.

Зимой, по мере надобности его берут и производят сечку до нужной крупности и крепости. Стебли дают табаку слабость, а листья – крепость. Из сушёных листьев делают нюхательный табак, который нюхают через нос. Без привычки, вызывает сильное чиханье. В 15—18 веках табак нюхали королевские особы. Это являлось их привелегией. Нюхала табак и Екатерина II. Табак нюхали в основном пожилые люди, в том числе и моя бабушка Катя.

Ехав на телеге на покос, колхозник меня и научил, как правильно нужно курить. Вдыхать в легкие при вдохе, а не глотать дым. С нескольких попыток научился правильно курить. Дурное дело не хитрое, в деревне почти все дети с 7—8 лет начинают курить. Табак хранится свободно, дурное влияние улицы и т. д.

Курить в деревни я перестал в 5 классе, когда мы, ребята с девчонками, ходили в среднюю школу на станцию Исаково. Несколько ребят и я бросили курить.

Я стал увлекаться спортом, выступал на соревнованиях за школу по району. Выступал по плаванию, легкой атлетике, русская лапта и лыжи. Получалось не плохо.

В один из таких дней мы после сенокоса вернулись в конюшню, распрягли лошадей и, как всегда я их отгонял в луга. Лошадей было несколько. Я садился на одну из лошадей без уздечки и гнал их. Лошади слушались меня и рысью бежали по селу. Они привыкли к такому порядку, да и проголодались, поэтому резво сами бежали в луга, где ждёт их свобода и зелёный корм. Дорога проходила мимо наше – го дома, а дальше железнодорожный мост, под которым проходит дорога в луга. Я поленился отогнать лошадей за мост метров на 300—500 и спрыгнул с лошади, а затем пошёл домой переодеваться в чистую одежду. Я спешил в клуб на кино. Лошадей отпускали так практически все колхозники, так делали и мы, пацаны. Хотя это не правильно, лошадей следует отгонять за мост не менее 500 м. Здесь проходила железная дорога, хотя насыпь здесь была высокой и крутой.

На другой день, как обычно я уже в обед был на «Пупке» у конюхов и они мне рассказывали, что поездом зарезало одну лошадь, на которой я ехал верхом и ещё две покалечило. Я почувствовал, что виноват, что не до конца выполнил порученное мне дело. Я сильно переживал это очень долго, пожалуй, всё время, пока жил в деревни. Колхозника, за кем были закреплены лошади, по-видимому, наказали за безответственность. С тех пор я избегал с ним встречи.

Я думаю, здесь, скорее всего, виноваты пастухи, которые за частую не бывают на месте и не следят за пребывающими лошадьми после работы. Случаи наезда поезда на лошадей, коров и другой скот было обычным делом в то время.

На меня этот случай произвёл сильное впечатление, что так по халатности можно подвести человека, который доверил тебе дело. С того времени, если мне поручали дело, я старался довести его до конца, представляя его последствия. Мне тогда было 12—13 лет.

Падение с лошади

Можно вспомнить несколько эпизодов, которые произошли со мной в связи дружбой с лошадьми. Помню, в табуне была высокая лошадь, спокойная, но на неё трудно было забраться верхом. Она бегала большими прыжками, как верблюд. Как-то я на ней поехал гнать лошадей в табун. Скакал я на ней в галоп со средней скоростью, а на ней больше и не разгонишься, такая уж натура. Реакция замедленная. И вот, скакал на ней по зелёному лугу, в руках у меня кнут, а на пути была небольшая канава 2—2,5 метра шириной. Я постарался разогнать её, на сколько мог, и решил, что лошадь перепрыгнет эту канаву, а она возьми да и метнулась в сторону, т. е. испугалась. Я не ожидал этого и слетел с неё на землю, а лететь было высоко. В этом случае, я отделался легкими ушибами. С тех пор я стал ездить с запасом осторожности и старался предугадать на шаг вперёд.

Конёк-горбунёк

Был ещё один случай. В табуне была молодая кобылка, только её объездили, на нее не каждый конюх сядет. Очень быстрая, темпераментная, резвая и вся дрожит, когда на неё верхом садятся. Была она чёрной масти, маленького роста, очень похожа на сказочного «Конька – Горбунка». Так мы её и звали.

Я попросил у конюхов сесть на неё верхом. На ней сидеть было одно удовольствие. Сама она упитанная, круглая, дрожит подомной. Очень приятное ощущение, в тоже время отдаёт страхом. Идёт интенсивный процесс выделения адреналина. Каждое движение, взмаха руки реагирует моментально. Ускоряет бег или кидается в сторону. И вот я поскакал на «Коньке – Горбунке» собирать лошадей и гнать их на стойбище. Я приноровился к лошадке и она ко мне. Всё шло нормально. Но на пути лошадей оказалось стадо частных коров и овец. Лошади бежали через стадо скота, распугивая их. Это стадо пас пастух Вася – дурак, так его звали в селе. Он и на самом деле был болен с таким диагнозом. С ним был ещё старший пастух.

Так вот, увидев меня на этой лошадке и, что я распугал коров и овец, он запустил в меня пастушьей палкой, которая пролетела перед моей головой, совсем рядом, чуть выше лошадиной головы. Моя лошадка испугалась и метнулась в сторону, а я, как мячик слетел с неё на землю, практически не ушибся, к тому времени я научился страховаться.

Нас, пацанов, спасало то, что луга у нас были чистыми, без камней и булыжников, т. е. земля для нас была ковром и матом. И ещё спасало от травматизма, что ездили мы без сёдел, не были завязаны стременами сёдел.

Племенной жеребец

Приходилось кататься и на племенном жеребце без уздечки, бежавшего во главе табуна. Жеребец высокого роста, красив, откормленный, красно – коричневой масти, голова высоко поднятая, крутая шея с пышной чёрной гривой гордо скакал среди лошадей и выделялся. Я скакал на нем словно по небу на крылатом коне «Пегас». На встречу дул в лицо тёплый летний ветер. Катание на таком жеребце, одно удовольствие.

Жеребца держали в табуне для осеменения кобыл, чтобы приносили породистых жеребят. Он был не рабочей лошадью, иногда его запрягали в дрожки для председателя колхоза для поездки в район и для его разминки, чтобы не застаивался.

Кстати, жеребец с рождения остаётся с яйцами и может оплодотворять кобыл до старости. Для этого их и оставляют у жеребца.

Мерин это лошадь, у которой вырезают яйца на 3—4 году жизни, чтобы не тратили энергию на кобыл, а оставались рабочими лошадьми до конца своей жизни.

Я был свидетелем при кастрировании молодых жеребцов. Операция эта болезненная, когда её проводят, то жеребцы громко кричат и их далеко слышно. Проводили операцию в станке, привязывая лошадь, у пруда, не далеко от кузницы, недалеко и от школы и клуба. Зрители по неволе всегда находились.