Находка на Калландер-сквер - Энн Перри

— Я узнаю все, что смогу, мистер Питт. — Ефимия посмотрела на него. Его глаза встретились с ее обжигающим взглядом. — Но если кто-то в моем доме имеет близость подобного рода, я ничего об этом не знаю.

— Благодарю вас, мэм, — инспектор чуть поклонился.

Он знал, что она пытается донести до него тот факт, что она его поняла и будет отрицать свою причастность. Но он не мог позволить себе поверить ей вот так запросто, без оснований.

Он извинился и ушел с тем же чувством досады, которое испытывал бесчисленное множество раз, когда появляется первый проблеск правды в расследовании трагедии, которая оборачивается преступлением.

Эмили не собиралась выполнять наставления, которые ей дала Шарлотта, хотя и решила быть более осторожной. Она никому не будет задавать прямых вопросов. Впрочем, Софи Больсовер в этих вопросах и не нуждалась. Вместо этого леди Эшворд постарается подружиться с ней… Приняв такое решение, она снова поехала на Калландер-сквер, на этот раз специально для того, чтобы посетить Кристину, предварительно наведя справки о портнихе, которой, как она знала, Кристина интересовалась. Эмили решила приехать утром, когда правила хорошего тона соблюдаются не так строго, как на вечерних приемах.

Дверь ей открыл слуга Макс.

— Доброе утро, леди Эшворд! — сказал он, не выказывая ни малейшего удивления. Затем одобрительно осмотрел ее одежду, поднял темные глаза и посмотрел ей в лицо. Она встретила его взгляд холодно.

— Доброе утро. Мисс Балантайн дома?

— Да, миледи. Когда вы войдете в дом, я скажу ей, что вы здесь. — Он отступил назад и отворил дверь пошире.

Эмили проследовала за ним в гостиную, а затем в комнату для утренних приемов, где уже был зажжен камин.

— Могу ли я угостить вас чем-нибудь, мэм? — спросил Макс.

— Нет, спасибо. — Она умышленно не глядела в его сторону.

Слуга слегка улыбнулся, наклонил голову и оставил ее одну.

Ранняя гостья ждала десять минут и уже начала беспокоиться, когда Кристина наконец-то вошла в комнату. Эмили повернулась, чтобы ее приветствовать, и была очень удивлена, увидев ее небрежно одетой и растрепанной. Волосы свалялись черными пучками и сползли на одну сторону, а она сама была до неприличного бледной.

— Дорогая, я поймала вас в неудобное время? — Эмили чуть не спросила Кристину, не больна ли та, но затем сообразила, что вряд ли девушке польстит, если сказать, что она выглядит хворой. Не хотелось так быстро разрушить еще не начавшуюся дружбу с Кристиной.

— Да, пожалуй. — Кристина крепко ухватилась за спинку стула. — Сегодня утром я чувствую себя не лучшим образом. И это несколько странно.

— Пожалуйста, сядьте. — Приблизившись, Эмили взяла ее за руку. — Надеюсь, это не что иное, как обычное недомогание. Легкая простуда, быть может? В конце концов, изменения погоды легко вызывают такие состояния. — Она сама не верила тому, что говорила. Кристина была чрезвычайно здоровой девушкой, у нее не было заметно никаких признаков простуды — ни хрипоты в горле, ни насморка, ни лихорадки.

Кристина опустилась в кресло. Она выглядела необычно бледной, на лбу выступили едва различимые капли пота.

— Может быть, травяного чаю? — предложила Эмили. — Я позову слугу.

Кристина замотала головой, но гостья уже звонила в колокольчик. Она встала и, когда появился Макс, заговорила с ним через голову Кристины:

— Мисс Балантайн чувствует себя не очень хорошо. Не могли бы вы сказать кухарке, чтобы она заварила травяной чай и принесла его сюда?

Макс посмотрел на Кристину. Эмили перехватила его тяжелый взгляд. Макс увидел это, отвернулся и ушел выполнять приказ.

— Мне очень жаль, что вы в таком состоянии. — Эмили постаралась, насколько могла, изобразить сочувствие. — Я зашла, чтобы сказать имя портнихи, о которой вы спрашивали. Мне удалось убедить ее принять нас обеих, хотя она пользуется очень большим спросом. Она такая искусная закройщица, что может сделать даже из самой безобразной фигуры грациозную красавицу. — Эмили одобряюще улыбнулась, глядя в бледное лицо Кристины. — И очень тщательна в мелочах — никаких выползающих ниток или плохо пришитых пуговиц. Умеет так скроить платье, чтобы скрыть несколько дюймов в талии; даже родная мама не заметит, что вы поправились.

Кристина вдруг вся зарделась.

— На что вы намекаете? Я ничуть не поправилась. — Она сложила руки на животе.

Мозг Эмили усиленно заработал.

— Вам везет, — сказала она. — Я, например, всегда набираю вес зимой. — Это была выдумка чистой воды. — И в этом нет моей вины. Должно быть, от горячего пудинга и чего-нибудь подобного. К тому же я питаю болезненную слабость к шоколадному муссу.

— Пожалуйста, извините меня. — Кристина встала, все еще держась за спинку кресла. — Я лучше пойду наверх. Упоминание о пище делает меня нездоровой. Я буду вам очень обязана, если вы не скажете об этом Максу. Пейте травяной чай сами, если хотите.

— Дорогая! — удержала Эмили ее. — Очень сочувствую. Позвольте мне помочь вам. Вы не в том состоянии, чтобы остаться одной. По крайней мере, я могу проводить вас до ваших комнат, а затем вам поможет служанка… Может, надо послать за доктором?

— Нет! — Кристина рассердилась, ее глаза заблестели. — Я совершенно здорова. Абсолютно ничего серьезного. Может, я съела что-нибудь не то. Обещайте, что не будете даже упоминать обо всем этом. Если вы будете держать все происходящее здесь в секрете, я приму это как знак нашей дружбы.

— Конечно, — уверила Эмили. — Я никому не скажу. Никто не любит, когда обсуждают его недомогания. Тема личная и не для разговора в обществе.

— Спасибо.

— Теперь вы должны пойти наверх. — Эмили провела девушку через всю гостиную, затем вверх по широкой центральной лестнице. Наверху они встретили служанку, которая взяла на себя заботы о Кристине.

Эмили стала спускаться по лестнице и уже почти достигла гостиной, когда ее чуть не сбил с ног высокий широкоплечий мужчина, который пронесся мимо.

— Перкинс! — кричал он во весь голос. — Перкинс, черт побери!

Эмили застыла на месте.

Он резко развернулся и увидел ее. Открыл рот, чтобы снова закричать, но понял, что она — явно не потерявшийся Перкинс. У него было поразительно костистое лицо. Казалось, он немного изменился в лице.

— Доброе утро, мадам. Могу быть чем-нибудь полезен? Кого вы искали? — Мужчина выпрямился и поднял голову еще выше.

— Генерал Балантайн? — спросила она, приняв величественную позу.

— К вашим услугам, — сказал он холодно, пребывая в наимрачнейшем настроении.

— Эмили Эшворд. — Молодая леди улыбнулась обезоруживающе очаровательной улыбкой и протянула руку. — Я зашла повидаться с мисс Балантайн, но она неважно себя чувствует. Поэтому я ухожу, однако вернусь на днях. Вы потеряли слугу? Мне кажется, я видела его уходящим вон туда. — Она махнула рукой в неопределенном направлении. Это была ловкая придумка — Эмили хотела показаться полезной и по возможности втянуть генерала в непринужденный разговор.

— Нет, я ищу служанку. Чертова баба вечно перекладывает мои бумаги. На самом деле я не помню, зовут ли ее Перкинс или еще как-то, но Огаста, находясь внизу, всегда кричит служанкам: «Перкинс», и не имеет значения, как они величают себя сами.

— Бумаги? — В мозгу Эмили начала формироваться совершенно блестящая идея. — Вы что-то пишете?

— Историю нашей семьи, мэм. Балантайны участвовали во всех великих битвах нашей страны за последние двести лет.

Эмили вздохнула и попыталась, проявив немалый актерский талант, заставить себя выразить интерес к занятию генерала. В действительности описания войн были скучны ей до слез. Но тем не менее она должна была сказать что-нибудь умное.

— Как это важно, — заметила Эмили. — Изображать участие наших людей в военных действиях — это же писать историю нашей нации! — Она была горда, что смогла выдать столь замечательную мысль.

Генерал пристально посмотрел на собеседницу.

— Вы первая женщина из всех встреченных мною, которая думает таким образом.

— Моя сестра всегда интересовалась подобными вещами. От нее я и узнала, насколько это важно. Многие этого не понимают… Но я, наверное, отвлекаю вас от работы. Если я ничем не могу вам помочь, то не должна, по крайней мере, мешать. Вам нужен человек, который помогал бы содержать бумаги в порядке? Чтобы он разбирался в этих вещах до мелочей, чтобы интересовался вашими исследованиями, помогая при необходимости делать записи? Или у вас уже есть такой помощник?

— Мадам, если бы у меня был кто-то, разве бы я сейчас гонялся за служанкой, чтобы узнать, что она сделала с моими бумагами!

— Полагаете, такой помощник был бы вам полезен? — Она приложила огромные усилия, чтобы казаться безразличной.