Ворчуны спять влипли! - Филип Арда

только сам сочинил романтическую мелодию, но и написал для неё слова.

Помните его стихотворения? Да? Тогда вы понимаете, насколько плохи дела. Вот что услышали присутствующие на ярмарке:

Затем Альфонсо продолжил выписывать строки на небе облачным следом. Он несколько месяцев втайне к этому готовился.

Как вы помните, на самом деле биплан был синим. К сожалению, Альфонсо не мог угадать, какой самолёт ему достанется, зато слово «жёлтый» прекрасно вписывалось в его сочинение. Доктора совсем не огорчил неподходящий цвет, потому что он верил в «свободу творчества», то есть позволял себе слегка искажать реальность в своих творениях, другими словами, лгать. Да и вряд ли он ожидал, что над ярмарочной площадью пролетит ещё один биплан.

Это «Тра-ля ля-ля-ля» было худшей строкой во всём стихотворении. Впрочем, музыка сразу возымела должный эффект на предмет обожания доктора Табба. Дженни услышала своё имя и сразу отвлеклась от кроликов из палатки «Погладь пушистых кроликов», чтобы взглянуть в небо. К ней подошёл Норрис Бутл и тоже поднял взгляд на биплан.

Стоило девушке увидеть самолёт, как она взвизгнула от восторга.

— Там Табби! — защебетала Дженни. (Конечно, кроме него в биплане сидел и Лучик, но об этом она не знала). — Мой Табби!

На площади уже собирались небольшие группки зевак. Они выскальзывали из павильонов и отходили от палаток.

К тому времени биплан уже начал выводить слова:

Вдруг в небе показался второй биплан — красный, который стоял возле синего в чистом поле. Им управлял лётком Рыбер (только лётком — это не имя, а сокращение от «лётный командир»). Перед ним поставили задачу, поразительно похожую на план доктора Табба, и действовал он по просьбе некоего мистера Н. Бутла из «Компании нежного нижнего белья».

Этот пилот часто выполнял поручения компании (именно благодаря ему Норрису пришла в голову эта роскошная идея). Лётком тоже подготовил послание, но не стал выписывать его в небе облачным следом на глазах изумлённой публики, как Альфонсо Табб, а всего лишь вывесил узкий транспарант за хвостом самолёта.

Норрис выдал пилоту длинный кусок ткани с надписью:

Но произошла досадная ошибка. Пилот всё перепутал, и теперь за бипланом лентой развевался транспарант «Компании нежного нижнего белья»:

Толпа зашлась от смеха. Норрис Бутл ахнул от ужаса.

Дженни Прендергаст перевела взгляд с надписи в небе на Норриса Бутла на земле. И обратно. Наконец она разрыдалась и юркнула в ближайшую палатку, чтобы скрыть от всех свою грусть и позор.

Глава восьмая

Удар судьбы

Надеюсь, хоть кого-то из вас, дорогие читатели, волнует, как выдержал этот полёт бедняга Лучик. Конечно, вам достоверно известно, что в машине нужно застёгивать ремень безопасности. Представьте себе, насколько это важно в открытой кабине биплана, которым управляет не самый опытный пилот. Особенно учитывая тот факт, что самолёт не про сто летел, а ещё и выделывал мёртвые петли, резко взмывал вверх и обрушивался вниз, рисуя на небе послание для Дженни Прендергаст.

Когда Альфонсо Табб заметил Лучика в кабине напротив — в тот момент мальчик поднял голову и с тревогой огляделся, — он с удивлением воскликнул: «Что за чертовщина?» Правда, никто его не услышал. Слова пилота подхватил ветер и унёс прочь от ушей Лучика.

Потом Лучик повернулся, увидел доктора Табба и вцепился в край кабины так, что у него побелели костяшки пальцев. Тогда-то Альфонсо мгновенно узнал его по ушам и ахнул:

— Лучик Ворчун!

При других обстоятельствах доктор Табб непременно развернулся бы и как можно скорее посадил самолёт, но он долго и тщательно готовился к этому дню и распланировал всё до минуты. Кто знает — вероятно, такой возможности больше и не представится! Да и если парень залез к нему в биплан, чтобы насладиться духом приключений, зачем его разочаровывать? Он же никому не мешает. Кроме того, при первой встрече Лучик показался доктору Таббу разумным молодым человеком. Наверняка он как следует пристегнулся тугим ремнём безопасности.

Конечно, доктор Табб не подозревал о том, что для Лучика этот полёт стал неожиданностью. Он всего лишь хотел спрятаться от своего преследователя и вовсе не собирался пристёгивать ремень.

Его ждала нешуточная тряска.

Пока зеваки любовались бипланами, парящими в небе, миссис Ворчунья решила про себя: настал момент обеспечить её любимой маленькой матери (для вас — миссис Дыщ) победу над кошмарной Эдной Двапенни в Конкурсе солений, варений и джемов. А как ещё сделать мамины соленья и варенья лучше кулинарных творений её главной соперницы, если только не придать заготовкам Эдны отвратительный вкус? Но как это провернуть?

Да легко! Здесь нужна диверсия (прекрасное слово, означает «намеренно разрушать, мешать или вредить», и ни с какими версиями оно не связано, нет-нет). Хм… Ладно, разрушать соленья, варенья и джемы Эдны миссис Ворчунья не собиралась, потому что взорванные банки, разлетевшиеся на дымящиеся осколки, не остались бы незамеченными, а вот помешать ей победить в конкурсе или навредить вполне могла!

Итак, миссис Ворчунья вышла из фургона поглядеть, что вызвали все эти «О-о-о-о», «А-а-а-ах», откуда взялись музыка и шум самолётов. Увидев, что посетители ярмарки увлечены зрелищем, она сделала вывод: самое время осуществить задуманное! Она снова забралась в фургон, тяжело шагая в тапочках-кроликах.

Там миссис Ворчунья: убрала подушку с дивана, на котором похрапывала ещё минут десять назад (прижимая к себе Шоколадного Пряника, любимую подставку под дверь в форме кота). Места в фургоне вечно недоставало, и в ход шла любая вещь, куда удавалось хоть что-нибудь засунуть. В диване, кроме всего прочего, лежала сумка со старьём (тряпичная сумка со всякой всячиной).

Миссис Ворчунья запустила в неё руку, предварительно отбросив в сторону полусгнившую дыню. Раздался щелчок, и миссис Ворчунья взвизгнула. Вытащив руку, она обнаружила, что её пальцы защемило в мышеловке! С другой стороны к устройству была приклеена бумажка с коротким словечком: выведенным рукой мистера Ворчуна.

Миссис Ворчунья усмехнулась, оценив смекалку мужа, и в её голове созрел план мести!

Она высвободила пальцы и