Штильскин (ЛП) - Бакли Эндрю

— Я подожду снаружи, — решительно произнесла Лили. — Поторопись, мы теряем время.

Лили бросила предупреждающий взгляд на Роберта и вышла через большую деревянную дверь. Сквозь дверной проём Роберт заметил, что снаружи перемешался мириад ярчайших цветов, словно, кто-то нарисовал картину акварелью, а потом забыл её под дождём. Лили прошла сквозь картинку в дверном проёме, и цвета окутали её, пока она полностью не растворилась, и дверь не закрылась за её спиной.

— Как бы мы ни были дружны друг с другом, между Перепутьем и Агентством существует враждебность. — Кролик печально покачал головой.

— С чего это?

— Дело в цели. Без Агентства жизнь продолжится своим чередом. Без меня, Агентство потеряет смысл. Я одновременно представляю угрозу, и без меня не обойтись. Но, пока же, давайте поговорим о вас. Полагаю, вы считаете, что данное волшебное путешествие имеет для вас цель, возможно, ваша жизнь обретёт смысл, но, пожалуйста, не обманывайтесь насчёт жестокости мира, в котором вы сейчас находитесь. Если хотите знать моё откровенное мнение, вам следует развернуться и оставить Перепутье, и всё остальное за спиной.

— Послушайте, мистер… Кролик, сегодня меня уволили с работы, а прошлым вечером подружка разбила мне сердце. У меня нет друзей, или кого-нибудь, кого я назвал бы другом, я не особо привлекателен или умён, и единственная важная часть моей жизни — это странные необъяснимые вещи, которые постоянно в ней происходят. Если быть до конца откровенным, мне нечего терять.

Кролик почесал длинное белое ухо.

— Ну, что ж, раз вы намерены остаться здесь, должен сообщить вам три вещи. Первое — вам всегда есть, что терять. Ваша кровь столь же ценна, как и моя, как и чья угодно ещё. Это товар. Всегда помните об этом. Во-вторых, в ваш пропуск я добавил кое-что ещё.

Роберт рассеянно игрался с флаконом на шее и разглядывал его.

— Если вы пройдёте через дверь без паспорта, вы случайным образом отправитесь куда-нибудь в пределах того мира, в котором находитесь. Если у вас есть пропуск, у вас появляется возможность путешествовать по миру или между мирами.

— Позволит вернуться в Тосторонье, знаю. Но я не хочу возвращаться…

Кролик поднял большую лохматую лапу, чтобы прервать его, и закатил большие водянистые глаза.

— Как я и сказал, есть кое-что сверх того. Пропуск, что есть у вас, позволяет вам, и только вам, войти в дверь, которая приведет вас туда, куда надо именно вам. Этим даром вы можете воспользоваться только раз, так что не тратьте его попусту. Строго говоря, вам, возможно, следует приберечь его на случай, если окажетесь в неизбежной опасности, в которой вы, при нынешней вашей деятельности, окажетесь довольно скоро.

— А третье?

— Третье — самое важное. Ни при каких обстоятельствах не ищите своего отца.

Роберт и Кролик смотрели прямо друг на друга. После нескольких десятилетий полной неизвестности о своём отце, и смирении с тем, что он, скорее всего, мёртв, это был второй раз, когда за последние три часа кто-то упомянул о его существовании.

— Что вам известно о моём отце? — спросил Роберт. Не смог с собой совладать.

Роберт так и не понял, откуда ему прилетел удар, и размышляя об этом позже, он задумался, не был ли термин «удар исподтишка» придуман в Этосторонье. Кролик ударил его прямо по лицу. Выражение шока, которое, как знал Роберт, отразилось на его искажённом лице, было полностью проигнорировано Кроликом, который продолжал вести себя так, словно ничего не произошло.

— Я знаю достаточно, чтобы вы никогда его не искали, и этого достаточно. Удачи, Роберт Даркли. Счастливого пути.

Кролик развернулся и принялся убирать тела мёртвых работников.

Белый Кролик из «Алисы в Зазеркалье» был прекрасным крошечным кроликом с нервозностью и одержимостью относительно сохранения времени. Настоящий Белый Кролик был полутораметровым мелодраматическим созданием, которое имело дело с кровью, говорило, как британский дворянин, и, как показалось Роберту, имело немного агрессивный характер.

Роберт вышел из Перепутья через ту же дверь, что и Лили. Акварельная стена по ту сторону двери на ощупь была похожа на моторное масло. Он одёрнул руку и в последний раз задумался, верное ли решение он принял. Он задумался о своей жизни в Тосторонье. Работа, которую он ненавидел, подружка, которая его не любила, друзья, которые едва ли помнили о его существовании, злобная домохозяйка… этот список не приносил ему счастья.

Но здесь ему была предоставлена возможность. То ли дело было в неопределенности, то ли в красивой женщине с янтарными глазами на той стороне, то ли в том простом факте, что все эти странности, происходившие в его жизни, больше не казались странностями. Роберт Даркли набрал воздуха в грудь и шагнул через дверь.

* * *

В Перепутье Белый Кролик пустил слезу по семнадцати кроликам, что лежали вокруг него. Он бросил взгляд в сторону скрипнувшей двери и понурил голову. В глазах Роберта он видел неизбежность, и понимал, что это значило. Он не мог предсказывать будущее, не на большой дистанции, но неплохо соображал, куда всё шло.

Глава седьмая

Брачные ритуалы хворобьёв

Роберт шагнул за дверь, установленную в самом основании горы. На ярко-голубом небе на практически комфортной высоте висело солнце; в отдалении перекатывались холмы, прежде чем исчезнуть за горизонтом. От самого входа в Перепутье тянулась дорога, мощенная квадратными кирпичами.

Над холмами пролетали, словно играясь друг с другом, две птицы, каждая размером с небольшую лошадь, с ярко-жёлтыми перьями, тёмно-синими хохолками и кроваво-красными клювами. Они ныряли и вертелись, кружились и падали, ударились о травяной холм, затем скатились по нему к журчащему ручью и принялись страстно заниматься любовью, на которую способны только две гигантские жёлтые птицы.

— Это хворобьи, — пояснила Лили.

Роберт не заметил Лили, стоявшую в нескольких метрах от него в компании пары маленьких человечков, совершенно идентичных тем двум маленьким человечкам, что напали на него в Перепутье.

— Я и не знал, что у птиц, ну, вот так.

— Это не у птиц вот так, идиот. Это у хворобьёв вот так, — объяснил маленький человечек со шрамом у глаза, его красная остроконечная шляпа сидела на голове чуть криво.

— Похоже, им больно, — заметил Роберт.

— Кряяяяк, — заверещала одна птица.

— Нормально у них всё, дебил, — произнёс второй гном.

— А ты кто такой, мелюзга? — спросил Роберт.

Лили подхватила его под локоть и повела прочь от пары разъярённых коротышек.

— Слушай внимательно, Роберт.

— Да.

— Кряяяяяка-чака-чака ниии, — заверещали в унисон птицы.

— Серьёзно. Вы уверены, что с птицами всё в порядке? — спросил Роберт.

— Да, у них всё хорошо; строго говоря, они уже почти закончили. Эти двое…

— Выглядят точно так же, как те двое, что напали на меня в Перепутье. Я не был готов, прошу заметить. Когда они попытаются снова, я хочу их видеть, чтобы быть более подготовленным, — сказал Роберт, оглядываясь вокруг Лили на пару коротышек, а те также внимательно смотрели на него.

Тот, что помоложе достал откуда-то из куртки крошечный кинжал и принялся чистить им ногти, не сводя глаз с Роберта.

— Это не те же гномы, это другие.

— Ишь ты, гномы! Как и те, что стояли в саду у моей мамы, полагаю?

— Вууууут вууууууут чика, — резко закончили птицы.

— Это значит, они всё? — спросил Роберт.

— Да. Точно такие же гномы, что стояли в саду у твоей мамы. Не воспринимай их, как должное и перестань подглядывать за ними из-за меня. Они не терпят грубости и им не нравится, когда на них пялятся. Также они нетерпимы к угрозам, оскорблениям, дурному отношению, тупым шуткам, или намёкам на недостатки в росте или форме.

— Что-нибудь ещё?

— Да. Те, что стоят позади меня — это генерал Гнарли и его лейтенант, Гник. Это вожди боевых гномов Мрачных гор, перед которыми мы, собственно и находимся в данный момент. Боевые гномы — самые опасные среди своих сородичей.