Сихирти (СИ) - Сергей Гончаров

— И много здесь до меня было? — затаил дыхание Никита.

— Много, — на выдохе произнесла женщина. — Очень… очень много. Людей здесь не берегут. Рядом Москва, а народу там навалом. Всегда можно набрать новых. Но хороших работников любят. Так что… Береги своё, — взялась за причинное место. — Хозяйство и всё будет хорошо.

— И никто… не… попытался… сбежать?! — начали заплетаться мысли у бизнесмена. Он почувствовал себя школьником-девственником, которому одного взгляда на полураздетую женщину достаточно для разрядки.

— Пытались. В том-то и дело, что многие пытались, хоть их и предупреждали, что отсюда нет выхода. Точнее, выход-то, конечно, есть, но человеку его не найти. Тут многокилометровые лабиринты. И лишь сихирти могут показать путь наверх.

У Никиты разум начал затуманиваться страстным желанием. Рука женщины совершала лёгкие и плавные движения, умело возносила на вершину блаженства.

— Здесь бродит множество преданий о том, как люди пытались выбраться, — перешла она на томный шёпот. — Ты их ещё обязательно услышишь.

Никита перестал что-либо понимать. Голова не работала, вся кровь схлынула вниз.

— К тому же, кроме сихирти, в этих лабиринтах иногда можно встретить такое… что плен у них покажется райским курортом. Та-ак. Вижу, что уже готов делать то, ради чего тебя здесь оставили. Советую закрыть глаза и приступать.

* * *

Боль во рту не давала сосредоточиться. Никита откусил мяса. Принялся медленно и аккуратно пережёвывать, чтоб не зацепить больной зуб.

Бизнесмен начал свыкаться с жизнью, когда ешь, спишь и удовлетворяешь нужды организма. Много думал о бизнесе: как будет развивать его дальше, какие для этого предпримет ходы и внедрит нововведения. Но зуб с каждым днём болел всё сильнее. Вскоре Никита уже не мог сосредоточиться на мечтах, мысли всё время возвращались к боли. Тогда он начал сам с собой играть в игры: города, потом в птиц, животных, фильмы, рок-группы, мороженное и многое другое. Иногда мимо темницы проходили сихирти, сопровождали беременных девушек. Один раз провели небеременную. Она рыдала и беспрерывно лопотала невнятицу.

«Отпускать» — равнодушно подумал Никита.

Большую часть времени мимо камеры шныряло ыкающее существо. Никита его больше не задевал. В мозгу, как морковка перед ишаком, засели слова женщины: «К тому же, кроме сихирти, в этих лабиринтах иногда можно встретить такое, что плен у них покажется райским курортом». Когда существо проходило мимо, долетал запах гнили. Никита научился безошибочно определять приближение этого создания. Пару раз пытался выспросить о нём у Туди. Но это оказалось настолько же безрезультатной затеей, как из свинца сделать золото. Старик, словно партизан, так искусно отмалчивался от всех вопросов, что и пытки вряд ли б помогли.

У «мертвяка», как бизнесмен прозвал ыкающее создание, был отменный слух. Стоило Никите бесшумно подойти к выходу, как оно подкрадывалось и останавливалось неподалеку. Выжидало, когда человек выйдет за пределы безопасного помещения. Пару раз бизнесмен попытался поговорить с кем-нибудь из соседних «камер». Существо мгновенно оказывалось рядом. И если бизнесмен продолжал пытаться до кого-нибудь докричаться, то на него обрушивались удары. И не было разницы, находился он в своей камере или нет. Вскоре Никита прекратил эти эксперименты.

Еду два раза в день приносил Туди или кто-нибудь из воинов. Насчёт дней бизнесмен, конечно же, не уверен, просто начал считать за прожитый день два приёма пищи. Кормили всегда однообразно: мясо (хозяин «Схватишек» долго гадал, чьё, пока Туди не сказал, что конина), корешки, иногда жареные грибы и невкусные лепёшки. Каждый вечер кто-нибудь из молодых воинов выносил эмалированное ведро с отходами жизнедеятельности. Однажды Никита, ради эксперимента, попробовал взбрыкнуть и возмутиться подобными условиями. Старик хмыкнул и сказал:

— Не нравиться, можешь и в угол срать. Были здесь и такие чудики. Но учти, что тебе потом рядом с этой кучей спать. А убирать за тобой никто не будет. Понятно?

Чаще чем хотелось водили к женщинам. Если бы Лариса узнала, в каких позах, одеждах и обстоятельствах Никита представлял секс с ней, то побежала бы покупать подвенечное платье. К тому же бизнесмен уже пару раз представлял, какой бы стала его жизнь, предложи он руку и сердце помощнице. Поженились бы скромно, с минимальным количеством гостей, зато после слетали бы на Мальдивы или в другую экзотическую страну. А может и не в одну — тут бы хозяин «Схватишек» предоставил пассии полный простор для фантазий. Однако он знал Ларису и её отношение к отдыху. У неё даже такого слова в лексиконе нет. Она всегда говорила — безделье.

Антисанитария и беспрерывные роды в подземельях сихирти, сделали из когда-то прекрасных девушек жутких уродин. И без применения фантазий о Ларисе бизнесмен не мог к ним подступиться.

«Неудивительно, что все мужики пытались отсюда сбежать» — как-то подумал он, глядя на разлегшееся перед ним грязное и толстое тело, улыбавшееся беззубым ртом.

Один раз попалось и вовсе нечто невразумительное. У бизнесмена язык не повернулся назвать её человеком. Когда его ввели в пещеру, где лежала старая обрюзгшая женщина без зубов и рук, Никита остановился как вкопанный. Старику даже пришлось подтолкнуть его, мол, начинай. Женщина раскрыла рот, в котором отсутствовал язык, и заскулила, как побитая шавка, после широко расставила ноги. В том месте, где у всех женщин находилось влагалище, у этой волосатый комок кожи. В её глазах не было и частички разума, лишь бездонная скорбь.

Туди всегда оставался в камере и контролировал процесс. Поначалу Никита стеснялся третьего, но постепенно привык. Всё равно в процессе приходилось представлять Ларису, а также другие обстоятельства и другую обстановку. И всё чаще бизнесмен стал замечать за собой, что не просто представляет свою помощницу в сексуальной одежде, а выдумывает, будто они семья.

Лодыжка, тем временем, прошла. От побоев на теле не осталось и следа. А зуб наоборот болел всё сильнее и сильнее. Вскоре хозяин «Схватишек» не мог думать ни о чём кроме этой боли. Пытался сосредоточиться, начать думать о бизнесе, играть сам с собой в города. Тугая, пульсирующая боль отвлекала. Челюсть опухла, стала размером с маленькую дыню. Каждое прикосновение к ней вызывало слёзы. Попытка выломать зуб не возымела успеха, лишь вызвала очередной приступ.

Однажды помощницу представить не получилось.

* * *

Бизнесмена привели к огромной и толстой женщине.

«Наверно работала шпалоукладчицей» — пошутил сам с собой Никита.

Когда дело дошло к самому главному, Лариса выпорхнула из головы, словно птица из клетки. Женщина от каждого движения кричала грубым басом громко и протяжно, словно человекоподобная обезьяна при родах. Как бизнесмен не пытался удержать в мыслях помощницу в латексном костюме, ничего не вышло. Попросил женщину не кричать. Та глянула на него презрительно и продолжила. Вероятно специально, чтоб ничего у мужчины не получилось.

И у него ничего не вышло. Туди осудительно покивал.

— Ладно, — сказал он. — Зачтём тебе. Условно. Тут вероятно и не ты виноват.

Никиту отвели обратно в камеру и долго не кормили. В этот период зуб впервые и дал о себе знать по-настоящему.

Бизнесмен проснулся от дискомфорта во рту. Потрогал челюсть и взвыл от нестерпимой боли. Послышался шорох, в камеру вполз противный запах гнили. Никита не обратил на «мертвяка» внимания. Ещё раз притронулся рукой к распухшей челюсти. Языком коснулся больного зуба. Взрыв боли сотряс тело. В голове, словно бомба взорвалась.

— У-у-у-у! — взвыл бизнесмен, словно раненный волк.

— Ы-ы-ы-ы! — угрожающе предупредило существо.

Зуб шатался. Каждое его движение вызывало острейшую и нестерпимую боль. Уснуть не получилось. На просьбу сделать что-нибудь с этим треклятым зубом, Туди ответил:

— Может тебя ещё в клинику свозить? Или врача пригласить? Со своими проблемами разбирайся сам.

Никита и попытался справиться сам. Прилагая титанические усилия силы воли, постарался руками и языком вырвать шатавшийся зуб. Естественно, ничего у него не вышло.

Дальше — хуже. Жевать стало тяжело. Малейшее прикосновение пищи даже рядом с припухлостью вызывало жгучую боль. Неприятное ощущение и дискомфорт во рту постепенно возрастали. Припухлость увеличивалась. Вскоре на щеке выросла шишка размером с арбуз. Боль усиливалась пропорционально вздутию на лице. Однажды Никита ворочался с боку на бок не в силах заснуть. Тогда-то и осознал, что не спится из-за остро-пульсирующей, разрывающей сознание, боли. Попытался сконцентрироваться, прогнать, не обращать внимания, забыть. Не тут-то было. Боль, словно огромная грозовая туча, наползала медленно и неотвратимо. В ту ночь он смог уснуть лишь на короткое время. Показалось, что несколько мгновений назад закрыл глаза, а Туди уже стоял рядом, будил. Проснувшись, Никита чуть не закричал от терзавшей боли.