Спасение утопающих - Вера Колочкова

Даша не появилась и к вечеру, когда промозглые октябрьские сумерки заглянули в окно, принеся с собой и тревогу. Накинув пальто, Надежда Федоровна вышла на улицу, огляделась по сторонам. Странно, куда ж она могла уйти так надолго? В городе никого не знает, подружек еще никаких нет…

– Чего, Надь, оглядываешься? Потеряла кого? – окликнула ее со скамейки у соседнего подъезда баба Люба. Сидела она на скамейке этой очень основательно, уперев в нее руки и болтая не достающими до земли ногами-бревнами в мужских серо-голубых кальсонах и чесучовых ботах. Боты были разрезаны практически до самого мыса, потому что ноги в них за просто так давно уже не влезали – отекали сильно. По этой причине сиживала на скамеечке баба Люба подолгу – чего туда-сюда ходить, маяться только.

– Баба Люба, а вы внучку мою не видели? Я пришла с работы, а ее нету…

– Как не видела? Видела, конечно, – важно произнесла старуха. – Туды вон пошла, в сторону площади. Поздоровалась со мной, все честь по чести. А только штаны опять рваные напентерила. Нехорошо это, Надь, ты ей скажи.

– Скажу, баба Люба. Обязательно скажу.

– Надь, а она что, жить у тебя будет, да?

– Ага, будет.

– А почему? Чего ей с родителями-то не живется? Натворила, что ль, чего?

– Ну почему натворила… Ничего она такого не натворила!

– Тогда говори почему! Лучше уж сразу правду сказать, а то потом слухи пойдут – тебе же хуже будет. Ты знаешь, как добрые люди умеют всякие небылицы придумывать? Оно тебе надо?

– Да нет. Конечно же не надо, баба Люба… – совсем горестно вздохнула Надежда Федоровна, подумав о том, что и не надо будет «добрым людям» вскорости небылицы придумывать. Отпадет у них такая необходимость. Потому что правда, которую так жаждет сейчас баба Люба, и сама собой Дашиным животом наружу выползет. Вот уж «добрые люди» на пересудах всласть оторвутся…

Повернувшись, она торопливо шмыгнула в подъезд, чтоб не вести эту интереснейшую беседу далее, медленно поднялась по узкой лестнице на свой этаж. Зайдя в квартиру, прошла на кухню, присела бочком за кухонный стол. Господи, ну что у нее за жизнь началась… Не жизнь, а маета сплошная. Ни дела, ни работы, ни отдыха человеческого. Сиди вот жди теперь да беспокойся. Как на чужом вокзале…

Ключ осторожно зашуршал в замке, когда на улице совсем стемнело. Надежда Федоровна вышла навстречу внучке в прихожую, смотрела молча, как та стягивает мокрые бескаблучные сапоги с высоченными мягкими голенищами, как небрежно бросает на тумбочку стильную, очень короткую курточку – здесь и не носит таких никто.

– Дашенька, а я тебя потеряла… – пропела она ей ласково-приветливо. – Ужинать будешь? Я отбивные пожарила…

– Нет, не хочу. Спасибо. Меня вообще от мяса тошнит. Даже от запаха.

– Ой, а я и не знала… А вот у меня тут еще творог свежий есть…

– Не хочу. Ничего не хочу!

– Ну, так чаю хоть попей. Будешь чай, Дашенька?

– Ну ладно, чаю давайте, – улыбнулась ей будто через силу Даша, одними только губами. – Только очень горячего, если можно, замерзла я.

– А ты где была-то, Дашенька? – метнувшись на кухню, на ходу спросила Надежда Федоровна.

– Да так, нигде. Гуляла просто. С окрестностями знакомилась, где жить предстоит в ближайшее время.

Даша прошла на кухню, уселась за стол у окна, где только что, ее поджидая, сидела Надежда Федоровна. Вообще это было ее привычное, давно излюбленное место – у окна. Можно сказать, насиженное даже. Самое здесь уютное. Теперь, значит, менять придется дислокацию…

– Ну и как тебе городок наш показался, Дашенька? – проговорила она ласково, ставя перед внучкой большую парадную чашку с чаем.

– Да чему там казаться, господи… Ничего особенного. Площадь да три улицы. Серый тухлый городишко…

– Ну знаешь, – слабо воспротивилась Надежда Федоровна, не снимая с лица приятной улыбки, – зря ты так… Городок у нас очень хороший, между прочим! По сравнению с другими даже благополучный. И чистенький такой всегда… Наш глава местный часто его пешком обходит, следит за порядком.

– А что ему, делать больше нечего, как город дозором обходить?

– Ну зачем ты так, Дашенька? Он очень хороший человек!

– Ой, да ладно… – отвернулась к окну Даша. – Мне вообще без разницы, какой у вас тут глава… Глава маленького серенького городка…

– Так и ваш Санкт-Петербург, между прочим, тоже в основном весь серый, – продолжала заступаться за родной город Надежда Федоровна. Отчего-то очень уж обидно прозвучали для нее внучкины слова. Едва присмотрелась, а туда же, выводы делает…

– Это вы свой городок с Питером сравнивать собрались? – насмешливо вскинула на нее глаза Даша. – Ничего себе… Смело, однако!

– А что? У вашего Питера, между прочим, только фасад красивый, а внутренняя отделка мало чем от нашего городка отличается! Та же кругом убогость, если присмотреться. Та же серость. А про чистоту я уж и говорить не буду! Навели лоск к праздникам на главных улицах, а отойди подальше – та же серость, только еще и грязная!

– Зато эта серость совсем другого рода, знаете ли. Эта серость соседствует с золотом, с благородством, с историей! С интеллектом, наконец! И не надо даже и сравнивать! Такие сравнения как-то оскорбительны, знаете ли! Нравится вам жить в своем сером городе, и живите на здоровье! А Питер не трогайте!

– Хорошо-хорошо, Дашенька. Я не буду сравнивать, – быстро сдала позиции Надежда Федоровна, перепугавшись неожиданной внучкиной горячности. А может, вспомнила, как Алена ее просила с Дашей не спорить. И не надо, пожалуй. Не надо, а то и впрямь, похоже, на юное хамство нарваться можно…

– Ты вот что, Дашенька… Тебе надо с утра завтра в школу пойти. Документы мама твоя отдала, тебя уже зачислили в 11 «Б». Ты зайди прямо с утра к директору, к Екатерине Тимофеевне, она тебя ждать будет.

– На смотрины, что ли?

– Ну почему на смотрины? Просто познакомиться хочет. Мы с ней давние подруги, и маму твою она очень любит…

– Да, я про эту любовь знаю, мама рассказывала. Ладно, зайду, – махнула рукой Даша. Потом, помолчав, спросила: – Бабушка, а в чем здесь вообще в школу-то ходят? Меня в джинсах не выгонят?

– По-моему, в джинсах лучше не ходить, Дашенька? Они у тебя такие авангардные… Боюсь, не поймут.

– Ой, да какие авангардные! Мода позапрошлого сезона. А может, у вас тут вообще в школу в парандже ходят!

– Нет, в парандже не ходят. Обыкновенно ходят. В юбках, в брюках…

– Ладно, юбку надену, – вмиг сникнув, будто устыдившись своего вежливого хамства, проговорила Даша. – Сейчас достану, поглажу. Где у вас утюг, бабушка?

– Ой, да я сама поглажу, Дашенька! А ты, если хочешь, спать пораньше ложись. Или телевизор посмотри? Или вон книжку какую почитай? Там, на полке в твоей комнате, книжки всякие есть…