Чтобы мир знал и помнил. Сборник статей и рецензий - Жанна Долгополова

В главе «Порочная роль антисемитизма» Спарго напоминает, что авторы статей в «Дирборн индепендент» прикрывают свой антисемитизм фиговым листком озабоченности мировыми проблемами, но на самом деле они хотят заразить все общество антисемитизмом, натравить соседа на соседа, пробудить расовую нетерпимость и рознь. Спарго напоминает, что кишиневский погром 1903 года, ужаснувший своим зверством весь христианский мир, был спровоцирован русской газетенкой «Бессарабец», очень похожей по духу на «Дирборн индепендент». Правда, американская газетенка не говорит о ритуальных убийствах, но выставляет еврея опасным экономическим противником, которого надо бояться и против которого следует ополчиться, даже если это наносит ущерб и неевреям. Если антисемитская кампания преуспеет в насаждении страха и ненависти в умах и сердцах нашего народа, – заключает Спарго, – у нас нет никаких гарантий, что и в Америке не начнутся погромы.

В главе «Что означает антисемитизм в Америке» Спарго припоминает разглагольствования еженедельника на тему «Возникнет ли антисемитизм в США и какие формы он примет» (19 июня 1920 года). В том, что антисемитизм доберется и до наших берегов, автор статьи абсолютно уверен, во-первых, потому что все идеи и эмоции обладают тенденцией перемещаться на запад (в Германии антисемитизм уже «четко очерчен», в Великобритании он уже ощущается, хотя пока еще не стал течением, в США намечается), а во-вторых, с притоком евреев-иммигрантов численность еврейского населения Америки достигнет четырех с половиной миллионов, что, несомненно, «даст себя почувствовать» их неприязненным отношением к неевреям. Хотя, по прогнозам газеты, антисемитизм в Америке не выльется в разнузданное насилие, но первым проявлением его будет выражение народного недовольства тем, что евреи добиваются экономических успехов, и, главное, добиваются совместными усилиями. Вторым проявлением, несомненно, окажется, настороженное отношение большинства населения к евреям. Дойдет дело и до расследования вопроса, «который в какой-то мере представлен в наших выпусках и на который до поры до времени могут не обращать внимания, но в будущем именно он окажется путеводной нитью из безысходного лабиринта». В конечном счете «евреев не уничтожат, но и не позволят им держать общество в искусно стянутом ими ярме… им укажут надлежащее место». Предположим, – говорит Спарго, – что в Америке и в самом деле разовьются «не кровавые формы антисемитизма», но антисемитизм любой пробы все равно является дискриминацией. Можно дискутировать о формах дискриминации, но в том, что она будет, нет ни малейшего сомнения. «Против таких реакционных целей, – продолжает Спарго, – я выставляю американский идеал, или то, что президент Т. Рузвельт называет “исторически сложившимся американским принципом отношения к человеку по его человеческим заслугам, независимо от вероисповедания, расы или места рождения”. Антисемитизм воздвигнет в стране расовые и религиозные барьеры. Американизм Вашингтона и Линкольна, Ли и Рузвельта сплотит воедино всех, независимо от рас и религий. Антисемитизм – метод царской России, метод деспотов, притеснителей, насильников… Я предпочитаю американский метод. Я против антисемитизма не только из гуманитарных соображений, но и потому, что я верен Америке. Антисемитизм – предатель американских идеалов…Я не взываю к просемитизму в противовес антисемитизму, я призываю сохранять верность американским идеалам в противовес любым ухищрениям разобщить граждан страны по расовым или религиозным критериям».

Закончил Спарго брошюру словами: «Я выполнил взятую на себя задачу и готов передать гротескную легенду о протоколах и все чудовищные обвинения, которые строят на их основе, на суд моих соотечественников нееврейских кровей. Мотивы мистера Генри Форда я не берусь рассматривать. Подозреваю, что по природе своей они патологичны. Но как бы то ни было, мне искренне жаль человека, связавшего свое имя с глубоко отвратительной пропагандой… Какая жалкая деградация – пробуждать и взращивать расовую рознь в разгар беспрецедентных человеческих страданий и общей потребности в единении и залечивании ран».

Джон Спарго на этом не остановился. Он написал текст публичного заявления об опасности расовой нетерпимости и собрал под ним подписи единомышленников. 16 января 1921 года все газеты Америки опубликовали заявление ста девятнадцати политических, религиозных и общественных деятелей страны «нееврейского происхождения и христианского вероисповедания», озаглавленное «Опасность расовой нетерпимости», в котором, в частности, выражалось «безмерное сожаление по поводу публикации ряда книг, брошюр и газетных статей, сеющих недоверие и подозрение в лояльности и патриотизме наших сограждан евреев и несущих опасную тенденцию, противную всем традициям, идеалам и устоям страны». «Мы, – заявляли подписавшиеся, – протестуем против организованной кампании ненависти и предубеждения не только потому, что она свидетельствует о несправедливом отношении к тем, против кого она направлена, но, главное, потому, что она абсолютно несовместима с лояльностью и здравомыслием американского гражданина. Логическим завершением такого рода кампаний не может не стать разделение граждан страны по расовому и религиозному принципу и введение религиозных тестов и ограничений в предоставлении прав гражданства… Мы призываем всех, кто формирует общественное мнение – служителей христианских церквей, политических деятелей, публицистов, учителей, издателей, – бороться с антиамериканским и антихристианским подстрекательством».[46] Среди подписавшихся три президента (В. Г. Тафт, В. Вильсон и Теодор Рузвельт), девять государственных секретарей, кардинал, главы других конфессий, командующий Армией спасения, ученые, писатели. Кроме того, многие из подписавшихся адресовали Луи Маршаллу личные письма солидарности. Так, бывший госсекретарь Роберт Ланцинг писал, что в 1919 году ПСМ попали и к нему в кабинет, но он, к сожалению, сумел приостановить их хождение только в правительственных кругах. Кардинал О’Коннелл с негодованием повторил, что любая дискриминация – религиозная или расовая – по природе своей антиамериканский феномен.[47]

В феврале 1921 года вышла из печати книга Германа Бернштейна «История лжи»,[48] первое филологическое доказательство подложности ПСМ. Полиглот Бернштейн, получивший образование в России и Америке, первым показал, из какого сора скомпилированы ПСМ. Он извлек пратексты, из которых заимствовали и подворовывали издатели и компиляторы ПСМ: два таких пратекста принадлежат немецкому романисту Герману Гедше, издававшему свои опусы под псевдонимом сэр Джон Ретклифф, и еще один – русскому иеромонаху и бывшему ксендзу И. Лютостанскому, создателю многотомного труда «Талмуд и евреи» (1880). Бернштейн припомнил одну главу романа «Биарриц» (1868) немецкого сэра Джона Ретклиффа, изданную в России отдельной брошюркой под названием «Еврейское кладбище в Праге и совет представителей двенадцати колен израилевых»[49] (1872), и показал, что все издания ПСМ следуют образу и подобию этой главы. Бернштейн также обратил внимание на ПСМ, изданные Г. В. Бутми в 1907 году под названием «Враги рода человеческого». Изобличая «врагов», компилятор Бутми для пущей убедительности приложил к своим «речам» еще и «Речь раввина», очередной фантастический вымысел сэра Джона Ретклиффа, в свое время переведенный на русский язык с французского, и провел убедительное текстологическое сопоставление этой «Речи» с текстами ПСМ в изложении Бутми и Нилуса. Наконец, Бернштейн привел отдельные пассажи и целые страницы, которые Сергей Нилус позаимствовал из трудов И. Лютостанского.[50] Книга Германа Бернштейна предъявила счет плагиаторам, показав, что тайные планы их героев были придуманы давным-давно «художниками слова», демонстрирующими свое предвзятое отношение к евреям. Книга пользовалась большим успехом у современников именно в силу наглядного текстологического анализа.

Генри Форд встретил волну общественного возмущения и разоблачения упорным молчанием. Единственным, с кем он сгоряча захотел свести счеты, оказался Герман Бернштейн. В начале декабря 1921 года Генри Форд вместе с Томасом Эдисоном совершили поездку на строительство дамбы в штате Алабама. Два великих предпринимателя хотели убедиться, следует ли вкладывать деньги в ее строительство. Разумеется, их осаждали толпы репортеров, а корреспондент «Нью-Йорк таймс» успел задать Г. Форду вопрос об «этих еврейских статьях». В ответ Форд «вдруг вспомнил», что еще в 1915 году на «корабле мира» «один известный еврей» говорил ему «о могуществе еврейской расы, о том, как с помощью золота евреи правят миром, и о том, что только евреи могут положить конец войне». На следующий день ответ Форда появился в «Нью-Йорк таймс» (5 декабря 1921 года). Под натиском новых репортерских расспросов, Г. Форду пришлось назвать «известного еврея» по имени – Герман Бернштейн, специальный корреспондент газеты «Нью-Йорк геролд». За распространение заведомо ложной информации Бернштейн подал в суд на мистера Г. Форда и выиграл судебный процесс.[51]