Чужой среди чужих - Талгат Сабденов

— Хорошо, доктор Акаги, — кивнул начальник Второго отдела и ушел.

Рицко устало опустилась на стул и дрожащими руками засунула в рот сигарету. Это определенно была не лучшая неделя в ее жизни.

Глава 5: Глаза бога

— Эй, Ларкин! — проорал кто–то у Шута над ухом.

Он поперхнулся рисом и резко повернулся. У него за спиной стоял довольно ухмыляющийся коллега по цеху Ямада Тоширо. Проще говоря — такой же уборщик, но закрепленный за командным мостиком и прилегающими коридорами.

— Привет, Ямада.

— Слыхал новость?

— Смотря какую.

— Скоро собираются реактивировать Евангелион‑00! — с торжеством сплетника радостно объявил Ямада.

— Это оранжевый который?

— Ну! Сам в ангаре работаешь, а таких вещей не знаешь!

— Тамошние технари болтливостью не отличаются, в отличие от этих лоботрясов–компьютерщиков.

На самом деле Шут знал все уже давно, с того момента, когда Нулевого только доставили в ангар на второй день его работы в NERV. Что–то случилось с ним больше месяца назад. Во время штатного тестового запуска оранжевый гигант буквально взбесился, выплюнул из себя контактную капсулу, начал крушить все вокруг себя и остановился только когда сели внутренние батареи. Именно тогда, как выяснилось недавно, и получила травмы Рей. Но никто не знал, чем вызвано такое поведение Евангелиона. Среди научного персонала мелькали слухи про ментальную нестабильность пилота, но Шут в это не верил. С его точки зрения это больше походило на ссору дальних родственников или бунт раба против господина. Рей…

При мысли об Ангелочке, как окрестил ее про себя Шут, у него в животе свернулся холодный ком. Надо просто подойти к ней и поговорить. Вежливо задать всего лишь несколько вопросов, выслушать ответы. И на протяжении нескольких минут смотреть в эти красные глаза.

"Я не трус, но я боюсь. Очень боюсь".

Скрипнув зубами, Шут затолкал контейнер из–под обеда в личный шкафчик и поплелся обратно в ангар. Пока его наполеоновские планы не сдвинулись ни на метр. Синдзи в NERV появлялся только на вечерних тренировках, и с ним удавалось в лучшем случае перекинуться дежурным приветствием. Случая прикончить Командующего без ведома Ангелочка тоже пока не представлялось. Даже самые легкодоступные объекты работы — Евангелионы — словно в насмешку над всеми усилиями Шута, упорно хранили молчание во всех диапазонах, хотя их постоянное общество стало куда более терпимым.

— Добрый день, Сегоки–сан, — поздоровался он еле слышным шепотом, входя в ангар. — Добрый день, Зерогоки–сан.

Гиганты, даром что по происхождению вежливые японцы, снова не ответили. Шут вздохнул и включил электрополомойку. До конца смены — пять с половиной часов. Очень скучные пять с половиной часов, наполненные грубыми голосами техников, тихим плеском охлаждающего раствора в бассейне и мерным жужжанием рабочего инструмента. Наверное, после работы надо будет зайти в супермаркет, пополнить запасы. И в книжный магазин, взять почитать чего–нибудь не слишком грузящего мозги. Давно хотелось взяться за Лавкрафта, даром что Арлекин отговаривал. И обязательно посидеть в парке, подальше от людских сборищ, где свет душ блекнет, а мысленные голоса затихают. Шут тряхнул головой. Надо же, он начинает думать совсем как человек. А всего–то времени прошло.

Автоматические двери с шипением растворились и в обитель Евангелионов вошел не кто иной, как затянутый в контактный комбинезон Икари Синдзи собственной персоной. Вид у него был немного менее унылый, чем обычно. Шут приветственно махнул ему рукой.

— Привет, Синдзи.

— Добрый день, Алекс.

— Чего новенького?

— Да ничего, в общем.

— А школа? На занятия успеваешь ходить в перерывах между спасениями мира?

— Але–е–е-кс.

— Да шучу я. Кстати, как поживает дуэт кретинов? Их совесть хоть немного мучает?

— Ты про Тодзи и Кенске?

— Я не знал, как их зовут.

— Тодзи в прошлый понедельник, когда я первый раз пришел в школу после битвы с Ангелом, потребовал, что бы я его ударил.

— Надеюсь, ты оставил от него что–нибудь для похорон?

— Нет, я не стал его бить.

— Блин, такой шанс был…

— Я сказал ему, что он останется мне должен. Так будет интереснее.

— И правда.

— А Кенске вторую неделю в трауре.

— Это еще почему? Погибших ведь не было.

— Не в этом дело. У него отобрали видеокамеру и фотоаппарат.

— И всего–то?

— В фотоаппарате была пленка с кадрами девчонок в раздевалке.

— У–у–у, ясно. Ну, тут бы и я с горя запил.

Шут добрался до межуровневого лестничного пролета, выключил поломойку, и взялся за швабру.

— Тут слухи ходят, скоро будет реактивация Нулевого, — как бы невзначай оборонил он.

— Ага, — помрачнел лицом Синдзи.

— Что не так?

— Это из–за Аянами. Ей ведь опять придется лезть в Еву.

— Боишься, что опять взбесится?

— Ну… эээ… наверное.

Шут бросил взгляд на неподвижного Нулевого, воплощавшего собой образец спокойствия.

— Думаю, на этот раз все будет нормально.

— Надеюсь, — протянул Синдзи.

Разговор снова зашел в тупик. Пилот нервно поглядывал на морду Ноль — Первого, Шут лихорадочно выискивал тему для беседы.

— Кстати, а какие у Пилотов условия работы?

— Что?

— Что слышал. Жалование, надбавки за вредность и опасность, льготы, удвоение стажа?

— Я ничего про это не слышал…

Шут согнулся от беззвучного хохота.

— То есть, Пилоты работают за миску риса и койко–место в служебной квартире? Не думал обратиться в комитет по правам ребенка?

— Я об этом как–то не задумывался.

— Синдзи! — разнесся по ангару голос Белобрысой Стервы, доктора Акаги Рицко. — Хватит болтать и полезай в капсулу.

— А, ясно. До свидания, Алекс.

— Пока, Синдзи.

Шут продолжил возить шваброй по ступенькам, постепенно спускаясь ниже и непрерывно хихикая. Ай да Командующий, ай да сукин сын! Вот уж точно — экономия на всем чем можно! Интересно, а много ли народу в NERV работает за деньги, а не во имя Великого Блага, Великого Добра и Мира во всем Мире? Секта, блин.

Двери ангара снова раздвинулись, открывая путь Ангелочку в белом комбинезоне. Бррр, расстояние вроде большое, а все равно дрожь берет. Рей скользнула по Шуту безразличным взглядом и направилась к своей контактной капсуле. В голову полезли совсем неуместные мысли, что для четырнадцати биологических лет она сложена более чем хорошо. Видимо, для Ангелов чувство прекрасного — это не пустой звук. Шут рассеянно поковырял пальцев в ухе. О да, месье знает толк в извращениях. Подобное межвидовое влечение это даже не зоофилия, это что–то покруче.

Тем временем, пока пилоты возились на своих местах, а Шут вытрясал из головы левые мысли, двери раскрылись в третий раз, и в ангар явился Бессердечный Жмот — Мегаломаньяк, Командующий Икари Гендо. Шут поднял голову, рассматривая его с нижнего яруса. На первый взгляд все так просто. Подняться на уровень выше, подобраться поближе, в процессе для маскировки протирая пол. То, что оружия при себе нет — не беда. Достаточно преломить пополам швабру, и в результате получаем вполне годное короткое копье. На это уйдет одна секунда. Полсекунды на замах, треть секунды на нанесение удара в грудь или горло. И все, одной глобальной проблемой меньше. А еще через мгновение станет меньше одним псайкером, потому что, даже если не изрешетит пулями охрана, Ангелочек почти наверняка сильно обидится и выразит Шуту свое неудовольствие. Путем отрывания рук и ног.

И остается бессильно наблюдать, как Командующий и Ангелочек мирно беседуют. Вроде, даже улыбаются. Ладно, раз уж не вышло на этот раз грохнуть Икари–старшего, надо воспользоваться ситуацией и выкачать как можно больше сведений. Шут прикрыл глаза, "вглядываясь" в чужую память. И чуть не отпрянул.

…молодая кареглазая женщина с короткой стрижкой. Юи.

…вмерзшая в лед титаническая фигура, окутанная неземным светом. Адам.

…младенец, спящий на руках Юи. Синдзи.

…европейской внешности старик в странных очках. Кил Лоренц.

…странный узор на потолке обширного кабинета. Дерево Сефирот.

…подвешенная под потолком ангара голова со свисающим позвоночным столбом. Ева‑00.

…Юи, забирающаяся в контактную капсулу Евы‑01. Беспокойство.

…двенадцать пронумерованных черных голографических обелисков. SEELE.

…утробный рык Ноль — Первого, вой сирен, запах крови и машинного масла. Ужас.

…гигантская раздутая белая фигура в семиглазой маске, подвешенная на исполинском кресте. Лилит.

…каменные плиты под вакуумными колпаками, покрытые непонятными символами. Свитки Мертвого моря.

…фотография Юи на письменном столе. Отчаяние.

…громадное, скрученное в спираль странное оружие с двумя наконечниками. Копье Лонгиния.