Темная половина (Dark Side) - Стивен Кинг

Бомонт разразился редким для него смехом.

«Да, это как раз то, что они должны любить, я думаю», — сказал он и похлопал Копателя по плечу.

Фотографом оказалась женщина из породы тех, кого Копатель называл «суками первого класса из города». Городом здесь был, конечно, Нью-Йорк. У нее была такая походка, словно верхняя и нижняя части ее тела были на шарнирах, а потому обе эти части могли поворачиваться во все стороны, куда будет угодно. Она раздобыла целый прицеп-вагон в одном из бюро по сдаче внаем автомобилей в Портленде, и этот вагон был так набит всяким фотооборудованием, что маленькая комната в нем для нее и ее помощницы казалась просто чудом. Если бы места в вагоне стало не хватать для всех этих идиотских фотоштучек, у Копателя не было ни тени сомнения, что выбор между помощницей и оборудованием был бы, конечно, сделан не в пользу первой.

Бомонты, которые приехали вслед за фотографами, на своей машине и припарковали ее рядом с вагончиком, казались несколько смущенными. Поскольку они сопровождали первоклассную суку из города явно по собственной воле и желанию, Копатель догадался, что дело здесь в предначертании свыше. Пока же он раздумывал над всем этим, полностью игнорируя нетерпеливый взгляд первоклассной суки. «Все в порядке, мистер Бомонт?» — наконец произнес он.

«Бог его знает, но, надеюсь, все пройдет, как надо», — ответил Бомонт и подмигнул Копателю. Копатель тоже подмигнул в ответ правым глазом.

Как только он догадался, что Бомонты согласились участвовать в этом дурацком шоу, Копатель решил обязательно досмотреть все до конца — ему не так часто удавалось полюбоваться бесплатным зрелищем. Женщина привезла в вагоне эту треклятую поддельную могильную плиту с имитацией старинной работы. Она куда больше походила на картонки Чарльза Адамса, чем на любую настоящую, из тех, которые Копатель совсем недавно устанавливал, и в немалом количестве. Она суетилась вокруг своей дурацкой плиты, заставляя помощницу крутить и перетаскивать плиту с места на место. Копатель предложил ей свою помощь, но эта стерва даже не сказала «спасибо», по своей обычной хамской нью-йоркской манере, а потому Копатель больше и не высовывался.

Наконец она нашла, что так долго искала, и заставила теперь помощницу метаться вокруг нее с освещением. На это ушло еще никак не меньше получаса. Все это время мистер Бомонт стоял поблизости и наблюдал за фотографом, машинально потирая иногда свой небольшой белый шрам на лбу. Его глаза привлекли внимание Копателя.

«Малый, видно, сам хочет сделать ее фото, — подумал он. — Уж, наверное, Это фото будет куда лучше, чем у этой девки, да и послужит оно подольше и для большего числа людей. Бомонт опишет эту потаскуху в одной из своих книг, а она даже не подозревает об этом».

Наконец женщина была полностью готова сделать несколько фотографий. Она заставила Бомонтов не меньше дюжины раз пожимать друг другу руки над могильной плитой, поскольку день был весьма пасмурный и освещение все время менялось. Она отдавала команды визгливым голосом, окончательно сбивая с толку свою помощницу. Между этими непрекращающимися покрикиваниями на помощницу и командами Бомонтам повернуть головы то вправо, то влево, поскольку то дневной свет, то ее проклятое освещение никак не могли полностью выхватить их лица, Копатель все ожидал, что мистер Бомонт — совсем не самый терпеливый мужчина в городе, как он не раз слышал — наконец взорвется и выйдет из себя. Но мистер Бомонт — и его жена также — казались скорее смущенными, чем обозлившимися, и они все это долгое время старательно выполняли то, что приказывала им эта первоклассная сука из города, хотя денек был весьма морозный. Копатель подумал, что если бы он был на их месте, давно бы послал эту леди куда следует. Наверное, через первые пятнадцать секунд их знакомства.

И вот он здесь, как раз там, где была установлена эта дурацкая поддельная могильная плита, и где разыгрывался дешевый балаган. А если ему нужны еще какие-то доказательства, то вот на влажном дерне те самые следы высоких каблуков первоклассной суки из города, которыми она протоптала почти целую дорожку, суетясь вокруг могилы со своими фотоштуковинами. Если это ее следы, то…

Вдруг он замер, и чувство холодного ужаса снова возникло где-то в спине. Он посмотрел на следы женских сапожек на высоких каблуках и, когда он разглядывал их получше, эти следы, его взгляд наткнулся и на другие, более свежие.

Гусеницы? Может быть, это от гусениц трактора?

Конечно, нет; это следы тех же кретинов, которые выкопали эту яму, немного более глубокую, чем те предыдущие, которые вырывали их предшественники. Вот и все.

Но это было не все, Копатель Холт знал, что это совсем не все. Еще до того, как он приблизился к первому комку грязи на траве, он увидел глубокий отпечаток обуви на самом краю ямы.

Чьи же это ноги, чьи? Уж не думаешь ли ты, что эти следы оставил некий бестелесный ангел, летающий поблизости с лопатой в руке наподобие святого Каспара?

В мире немало людей, которые любят и умеют лгать самим себе, но Копатель Холт был не из их числа. Голос его взволнованного разума никак не мог заставить Холта не верить своим глазам. Всю свою жизнь он сталкивался со смертью, и ее отпечатки были слишком хорошо известны ему. Он бы не пожелал такого самому Господу.

Здесь, на куче грязи около могилы, были не только отпечатки чьей-то ноги, но и округлый след размером почти с блюдце. Этот отпечаток находился слева от ноги. А с другой стороны отпечатка и несколько сзади были оставлены борозды, в которых явно просматривались следы пальцев, причем эти пальцы слегка размазали землю до того, как крепко ухватились за край могилы.

За первым отпечатком ноги он увидел второй, а затем и третий. С обуви, видимо, осыпались пыль и грязь, которые лежали кучками на траве. Если бы он не приехал так рано, пока еще трава была влажная, солнце наверняка бы высушило все эти следы, и на них никто бы не обратил внимания.

Он пожелал бы сам придти сюда попозже, он ведь мог сперва поехать на кладбище Грейс, что он и планировал, уходя сегодня из дому.

Но он передумал, и дело было сделано.

Следы ног терялись примерно в двенадцати футах от (могильной?) ямы. Возможно, их можно было обнаружить при более внимательном и тщательном осмотре, но у него не было особого желания заниматься этим. А сейчас он решил все же заняться более явными отпечатками у самого края ямы.

Это были борозды, оставленные пальцами. Перед ними было круглое углубление, а отпечаток ноги находился несколько позади него. Что же все это означало?

Не успел Копатель задать себе этот вопрос, как в голове у него тут же промелькнул и ответ, сказанный тем таинственным шепотом, которым сообщал всякие новости старина Гручо Маркс[1] в шоу «Выставите на пари вашу жизнь». Он вдруг увидел все так ясно и четко, словно сам наблюдал, как все происходило, хотя этого он вовсе не желал наблюдать. От этого зрелища бросало в дрожь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});