Запад-81 (СИ) - Александр Викторович Горохов

у нас, не замаскированы на аэродромах, стоит по линеечке, словно специально, чтобы их можно было уничтожить с одного штурмового захода. Везде, куда только мои самолёты смогли долететь.

— Вы говорите о тех скоростных машинах, оставляющие огромный белый след в воздухе?

— Именно, товарищ Берия. Одна из них пролетела даже над Москвой, вторая над Киевом, и ещё две разведывали обстановку над Белоруссией и Прибалтикой.

— Над Прибалтикой видели подобную скоростную машину, пролетевшую куда-то в сторону открытого моря, а потом вернувшуюся.

— Да, истребитель Миг-23 направился для установления связи с крейсером «Октябрьская Революция» и сопровождающими его кораблями. Я приказал отряду кораблей от греха подальше отойти в международные воды. К сожалению, переместился далеко не весь отряд, который планировалось задействовать в учениях. Как и не вся сухопутная группировка и авиационные силы, оказавшиеся разбросанными по территории Белоруссии.

— Да, белорусские чекисты уже столкнулись с некоторыми из них. Мне доложили где-то за полчаса до того момента, когда вы вышли на связь.

— Надеюсь, обошлось без крови? — посмотрел министр на наркома.

— Почти. В районе Минска дошло до стрельбы. После вашего звонка с Ходынки я связался с Минском и приказал оцепить ваш аэродром, но не атаковать его. А два И-153 ваши зенитчики сбили.

— Радуйтесь, что не уничтожили всю авиацию, находящуюся в районе Минска. В Мачулищах у нас базируется стратегическая авиация, являющаяся носителем ядерного оружия, и ПВО аэродрома очень серьёзное.

— Какого оружия? — не понял Берия.

— Ядерного. Действующего на принципах расщепления атомного ядра. В это время его ещё не создали, но над «урановой проблемой» уже начали работать. Американцы и немцы. Через четыре года американцы добьются успеха, а мы с вами — вы лично и мой двойник в этом времени, только-только назначенный наркомом — будем возиться над ней ещё несколько лет.

— Так вы…

— Да, тот самый нынешний нарком вооружений Дмитрий Фёдорович Устинов, бывший директор завода «Большевик». Только проживший после этого ещё сорок лет. Если хотите, можете сравнить наши с ним отпечатки пальцев. И я очень хотел бы встретиться с самим собой, чтобы предостеречь от некоторых ошибок в деле повышения обороноспособности нашей страны. Но это — несколько позже. Пока же дайте мне карту Белорусской СССР. Я хочу отметить места, где дислоцируются мои войска. И бумагу, чтобы записать частоты и позывные для связи с командованием учений.

Пока маршал рисовал кружки́ на карте, зазвонил телефон.

— Товарищ Сталин будет ждать нас через три часа.

— Лаврентий Павлович, нужно скорее. У нас и так осталось меньше трёх суток, а в Западном особом военном округе ситуация такая, что впору стреляться, как это сделал ряд заместителей Павлова, когда немцы захватили Минск.

— Захватили Минск?

— Да, на шестой день войны, 28 июня. Конечно, мои войска с новейшим оружием им этого уже не позволят, но могут и не успеть предотвратить Белостокский котёл, в котором погибли две армии.

— А ещё нужно срочно настучать по шапке генералу Павлову, который слишком зазнался, став командующим округом, — добавил Ивашутин. — Это же надо было додуматься? Снять прицелы со всей зенитной артиллерии и отправить их на поверку. Со всей! А артполки выдвинуть непосредственно к государственной границе, где её сразу же накроет немецкая артиллерия. Из директивы, разосланной вчера Генеральным Штабом по округам, к 22 июня он не выполнит ничего. И даже когда в ночь на начало войны ему позвонят из Генштаба, не пожелает уехать из театра, чтобы заняться командованием вверенных ему войск. Театрал, х*ев! Простите, товарищ Берия.

— Товарищи, подождите пока в приёмной. Мне нужно созвониться с товарищем Сталиным и сделать ещё несколько звонков, — попросил Генеральный комиссар госбезопасности, приняв от Устинова карту с пометками и переписанными из блокнота частотами и позывными.

Ожидание затянулось минут на пятнадцать. За это время в кабинет наркома несколько раз входили и буквально вылетали из него чекисты, косящиеся на двух странно одетых очень немолодых военных.

— Как думаете, Дмитрий Фёдорович, поверит нам Сталин?

— Мне кажется, сумеем убедить. Я же специально подобрал книги из гарнизонной библиотеки. Правильные книги, а не те, что нацарапали при Никитке. И даже материалы ХХ съезда мне разыскали.

Ивашутин покачал головой, представляя реакцию «Хозяина» на эту «бомбу». В отличие от маршала, ему с «Самим» непосредственно общаться не приходилось, но от многих товарищей по службе глава разведки хорошо знал положительные и отрицательные черты характера бывшего Генерального секретаря. Бывшего для 1981 года, а сейчас — действующего, живого и здорового.

— Главное — чтобы связались с Огарковым и прекратили попытки захвата аэродромов. Мачулищи ведь всего в нескольких километрах от Минска. Тот же Павлов вполне мог сдуру двинуть на него танки. Или послать какой-нибудь авиаполк. Витебский и Боровуху с Боровцами наши сумеют защитить, а Быхов и особенно Мачулищи… Сам же понимаешь, насколько нам понадобятся Ту-22, чтобы разнести Варшавский железнодорожный узел. Да и по приграничным скоплениям групп «Север» и «Центр» поработать.

— Николай Васильевич, кажется, говорил, что при переносе Быхов очень сильно пострадал. Ни одного самолёта не перенеслось.

— Зато часть управления, все технические службы, склады запчастей и запасы топлива перенеслись. 10 эшелонов авиационного керосина — это не хрен собачий. Где мы для реактивной авиации топливо сейчас найдём? А в первые дни войны на вылетах его столько сожгут, что остальные аэродромы просто встанут. Его же срочно надо запускать в производство. Тот, что идёт на керосиновые лампы, не подходит. Моторы, конечно, и его переварят, но с многократным снижением ресурса. Не забывай, что в Витебск перебазировался целый полк Миг-21, так что там теперь, кроме Ил-76, на заправку каждого из которых требуется две цистерны керосина, ещё и они будут топливо потреблять.

— Где только транспортники использовать? Для них же посадочная полоса требуется — ого-го!

— Не такая уж и большая. Двухкилометровой для взлёта достаточно. А для посадки — и километра хватит. Хоть на бетонку, хоть на грунт можно сажать. Возить? Две сотни десантников, шестьдесят тонн груза. Да мы одним рейсом полк боеприпасами снабдить сможем. «Семьдесят шестой» и в качестве бомбардировщика использовать можно. А крейсерская скорость и высотность у него такие, что ни один немецкий истребитель не достанет. Так что даже Берлин бомбить из Москвы можно.

— Ну, для этого и Ту-22 подойдут…

— А вот для них нужна исключительно бетонная полоса длиной два с половиной километра. Такая сейчас только во Внуково. Туда и будем перегонять «Тушки», когда немцы к Минску подойдут.

— Думаете, подойдут?

— Пётр Иванович, у нас войск — на один армейский корпус. Количество боеприпасов очень ограничено. Закончатся, и вся наша новейшая техника превратится в ненужное железо. Изменить что-то за два дня, оставшиеся до войны, почти невозможно. Может, удастся оттянуть выход немцев к Минску на пару недель, но никак не остановить немца на