Прекрасное табу (СИ) - Лазарева Вик

Неожиданно Дэн прервал молчание, проведя пальцами по моим растрепавшимся волосам:

— Обожаю тебя.

— Обожаешь? — усмехнулась, лежа на его груди.

— Ты сомневаешься?

Я ничего не ответила, поглощённая эмоциями.

— Выходи за меня, — неожиданно прозвучало из уст Дэна.

Я приподняла голову и посмотрела на него, оторопев. Карпов заглянул в мои глаза и улыбнулся, а я не знала, что сказать. Я была шокирована его словами. Была убеждена, что, между нами, только секс, никаких чувств. «Нет-нет! Не может быть! Это просто гормоны от оргазма. Чёртов окситоцин!» — запаниковала я. Дэн, видимо, заметил в моих глазах испуг и удивление, и улыбка сползла с его лица. Я поднялась. Поправляла лифчик и блузку с оторванными пуговицами, избегая его взгляда.

— Ты чего, Лапуль?

— Отвези меня домой, пожалуйста.

— Эй, Сонь, — Дэн поднялся и руками прижал меня к себе. — Ты чего? Испугалась что ли? — ласково спросил, убирая волосы с моего лица и обхватив его ладонью.

— Просто, очень неожиданно, — ответила, высвобождаясь из его объятий. Сместилась на пассажирское сиденье. — Ты меня застал врасплох.

Я поправила трусики и порванную на разрезе юбку, а Дэн, избавившись от презерватива и приведя в себя в порядок, внимательно посмотрел на меня.

— Ладно, не хочешь говорить об этом сейчас, значит не будем.

Я молчала, натягивая жакет. Руками вытянула волосы из-под него и рассыпала их по плечам. Его слова, действительно, меня привели в замешательство, и я просто не знала, как реагировать: «Испугалась, как малолетка, твою мать!»

Дэн потянулся к заднему сидению, и перед моими глазами возник огромный букет роз с большим, раскрытыми и нежными цветами.

— Твои любимые, кремовые.

Улыбнулась, глядя в его открытые, щенячьи глаза. Нужно было догадаться, что Карпов скрытый романтик. Не зря у него такая любовь к джакузи и клубничке в моём ротике при поцелуе. «Боксёр-романтик. Кому расскажешь — не поверят», — усмехнулась в мыслях. Взяла огромный букет в крафтовой бумаге обеими руками и уткнулась носом в бархатные, ароматные лепестки.

— Карпов, надо было тебе испортить такой охренительный секс, романтическими соплями? — рассмеялась, и он расслабился, тоже засмеявшись.

Дэн притянул меня рукой за шею к себе и чувственно поцеловал, а я ответила.

Глава 7. СТАС

Долго сидел в кресле, закрыв глаза. Никак не мог прийти в себя после произошедшего. После разговора с женой, я готов был разнести свой кабинет в щепки. Я был зол на неё за то, что она не удосужилась сообщить о своём отлёте на Мальдивы и о том, что Катёну отвезла к своим родителям вместо того, чтобы оставить со мной. Я и так редко видел дочь, а она… делала всё мне назло. Понимал, что Таня хотела меня побесить, вывести на эмоции. Но если она думает, что, используя дочь, может вернуть меня, то ошибается. За полгода я осознал, что не хочу больше. Все попытки вернуть прошлое, изменить что-то были исчерпаны. Жить с ней я уже не смогу, это будет невыносимо. Да и дочь не должна расти во вражде и видеть, как родители изводят себя скандалами и истериками. Ей будет ещё хуже. Но и порознь Таня не даст мне спокойно общаться с дочерью. Будет трудно — это я понял, но я должен сделать всё, чтобы наши отношения с Катёной она не смогла испортить.

После прикосновений нежных рук Сони во мне разливалась целая палитра приятных эмоций. Как же ей легко удалось успокоить во мне ураган, готовый смести на своём пути всё, и снять напряжение. Когда её пальчики коснулись меня, успокоившееся сердце снова пустилось вскачь, и я стал снова медленно дышать, чтобы его унять. А потом, её нежные и уверенные движения подарили мне покой, расслабили, и меня накрыло сладким томлением. Таким, когда не хотелось набросится на неё и страстно взять, а когда возникло непреодолимое желание нежно ласкать, долго и медленно целовать, доводя до исступления и бесконечно наслаждаясь её близостью. Каждое нажатие её пальцев и дыхание, которое я чувствовал затылком, отзывались во мне волной тепла в груди, опускавшегося в пах. Её манкий, сладковатый запах окутал меня, словно объятия. А когда Сонины пальчики нырнули вниз и коснулись моей кожи у ключиц, я уже готов был поддаться желанию отбросить все рамки приличий, разрушить свои принципы и границы, разделяющие нас. И если бы она сама не одёрнула руку, то меня уже не в силах был бы никто удержать. Вздохнул с сожалением и облегчением одновременно, но, не сдержавшись, всё же коснулся её тёплой и нежной руки. Поцеловал тонкие пальчики с коротким маникюром натурального цвета. Втянул сладкий цветочный запах её гладкой кожи, который теперь преследовал меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Что это было со стороны Сони? Притяжение, которое она не смогла сдержать, любопытство или попытка соблазнения? В ту секунду я подумал, скорее почувствовал, что притяжение. Но потом… И как бы мне не хотелось этого, я не мог себе этого позволить. Только…

Успокоился и мысли снова вернулись к дочери. Поразмышляв спокойно, подумал, что не стоит всё же горячиться. Бабушка с дедушкой тоже редко видят внучку. Таня не любила ездить в свой родной провинциальный городок. Терпеть не могла эту унылую серость, как она говорила. Хотя по мне так приятный, тихий, зелёный, уютный. Когда бывал там, всегда морально отдыхал от суеты большого города. Ещё в юности Таня вырвалась оттуда и даже в гости к родителям не любила ездить. Да и к нам не приглашала их, и мне не давала делать это часто. Старики скучали. Пусть порадуются, а через недельку заберу. За это время подыщу няню. Таня пробудет на Мальдивах месяц не меньше, как и всегда в это время года. Она и наш большой город не жаловала, всегда мечтала жить у океана в вечном празднике и развлечениях. Когда наши отношения совсем разладились у меня вообще создалось ощущение, что и родила она только из страха меня потерять, потому что я очень хотел детей.

Снова вздохнул с сожалением. Вот так бывает. Никогда бы не подумал, что меня настигнет такой результат. Не торопился жениться, хотел стать на ноги, хотел найти настоящую любовь. И нашёл, как казалось. А всё так хорошо начиналось. Наш роман был очень страстный и бурный. Ведь я, действительно, её любил, старался удержать от краха нашу семью и до последнего пытался сохранить, возродить былые чувства и отношения…

В размышлениях вышел из лифта и направился к своей машине. Приближаясь и нажав кнопку на ключе, отчётливо услышал страстные, приглушённые стоны. Совсем рядом. Горячая парочка развлекалась прямо в машине, стоящей недалеко от моей. Открывая дверь, поднял глаза на звуки и увидел женскую ладонь, упирающуюся в стекло. Непроизвольно застыл, залюбовавшись зрелищем. Передние стёкла джипа были в серой тонировке и за ними проглядывался силуэт девушки в расстёгнутой блузке, такого же кремового цвета как у… Сони. Мелькнула грудь, рассыпавшиеся по плечам каштановые локоны, когда она выгнулась в экстазе, громко вскрикнув несколько раз. Ладонь сползла по стеклу и девушка опустилась, спрятавшись. «Блядь!» — отмер и поторопился сесть в машину. Немного помедлил. «Неужели это была Соня? Твою мать! И как теперь избавиться от этого видения? Теперь мне точно нужно выпить», — шумно выдохнул и тронулся. Решил всё же двинуться в клуб, где в пятницу точно знал, что встречу Беркута.

— Ну, тебе тоже отдохнуть нужно от этой мегеры, — усмехнулся друг, прицеливаясь, и сделал чёткий удар, загнав шар в лузу. — Она же даже на расстоянии мозг тебе выносит.

Сделав глоток виски, поставил стакан на столик и задумчиво обошёл стол, с другой стороны, примеряя удары. Беркут, оценив моё молчание, понял, что лучше тему о Тане не продолжать. Знает меня. Личную жизнь с женой я не особо обсуждал с другом. Очень редко и ничего лишнего, кроме того, свидетелем чего он становился сам. Жена есть жена, это не девица, прелести которой можно было обсудить в мужской компании.

Натёр кий мелом, разгладил его по наклейке пальцем, убирая остатки, прицелился и сделал удар. Есть! Оба шара, точно, как и рассчитал, — в лузе. Никак не мог выбросить из головы, случайно увиденное на парковке. Картинка с силуэтом Сонечки, изогнувшейся в экстазе, словно зависший файл застилала все мои мысли. Сердце гулко отбивало ритм в груди, в ушах до сих пор стояли её приглушённые стоны и вскрики. После того, что было в моём кабинете, эта сцена ещё сильнее въелась в подкорку, вызывая в памяти её прикосновения, её запах. Какое-то саднящее чувство не давало покоя и, размышляя, я пытался понять что это — зависть, ревность или злость? А может всё сразу?