Едем на Вял-озеро - Козлов Вильям Федорович

— Нас с Андреем не возьмут?

— Могут и не взять, — честно признался Пирожков.

Ваня метнул на него презрительный взгляд и сказал:

— Пусть я буду бароном Мюнхаузеном, если мы во время каникул не улетим на Север… А ты, Костик, будешь стоять на аэродроме и махать нам шапкой!

— За этим дело не станет, — улыбнулся Костя.

Возвращаясь от Кости, они увидели на автобусной остановке Виктора Викторовича. Практикант был в поношенной брезентовой куртке с капюшоном, таких же плотных штанах с побелевшими наколенниками, в рыбацких сапогах с завернутыми голенищами. За плечами — огромный раздутый, как воздушный шар, рюкзак, в руке зачехленные удочки.

— На Вял-озеро? — поздоровавшись, спросил Ваня.

— Боюсь, с этим рюкзаком в автобус не влезу, — сказал Виктор Викторович.

— Мы вас подтолкнем, — сказал Андрей.

Виктор Викторович улыбнулся:

— Мне рассказывали, как вы хотели стать морскими волками… Нашли тоже, куда прятаться! В трюм… Во всех книжках искатели приключений всегда прячутся в трюм. На большее фантазии не хватает. Скажу вам по секрету: меня когда-то тоже манили дальние горизонты… И я однажды… Впрочем, как-нибудь расскажу в другой раз.

— Куда же нам нужно было спрятаться? — спросил Андрей. — В уголь закопаться?

— Это тоже в книжках вычитали? Ну сами подумайте, как можно закопаться в уголь? А чем дышать будете? Допустим, вы решили на танкере удрать в море, значит, погрузитесь в нефть? Ведь по логике вещей так получается?

— Я читал, сейчас делают танкеры по триста метров длиной, — сказал Андрей. — Неужели на такой громадине укромного местечка не нашлось бы?

— На танкере не был, — заметил Виктор Викторович.

У практиканта было хорошее настроение, и он даже пропустил один переполненный автобус, чтобы с ребятами поговорить.

— Как же надо прятаться? — полюбопытствовал Андрей.

— Научите нас, — сказал Ваня, до сих пор не проронивший ни слова.

— Уж если прятаться, то так, чтобы не нашли, верно?

Мальчишки кивнули. Куда уж верней! Для того и прячутся, чтобы не нашли.

— Я бы, например, спрятался в каюте капитана, — сказал Виктор Викторович. — Тут уж никто не догадается тебя искать.

— Можно еще забраться в котел с флотским борщом… — пробурчал Ваня. — Там тоже не будут искать, если только кок половником зацепит… Разве можно в крошечной каюте капитана рыболовного сейнера спрятаться вдвоем?

— Я имел в виду океанский теплоход… — засмеялся Виктор Викторович. — Во флотский борщ… Это тоже не плохо. А вообще чепуха все это! Вспомните, когда убегали в море? Сто лет назад, когда еще были парусники. Уйдет такое суденышко в море, выбирайся на палубу — и здравствуйте, ты моряк. Не выбросит же тебя капитан за борт! И на шлюпке обратно не отправит… А сейчас радист даст позывные и в два счета найдет на курсе встречный пароход, на который вас как миленьких посадят и доставят прямым ходом в родной Ленинград… Кончилось, мальчишки, то романтическое время, когда бригантины поднимали паруса, а на мачтах развевались черные пиратские флаги…

— Не кончилось, — сказал Ваня.

— И пираты еще встречаются, — поддержал Андрей. — Правда, флаги у них не черные…

— Гляди, какие грамотные!

— Потом море нас сейчас не интересует, — сказал Ваня. — Озеро — другое дело.

— И бежать тайком мы не собираемся, — сказал Андрей. — Нас и так возьмут.

— Желаю удачи, мальчишки.

— Что у вас в рюкзаке? — спросил Андрей.

— На Север еду, Пирожков! А вы знаете, что такое Север?

— Проходили по географии, — сказал Андрей. — Вы нам и рассказывали.

— Нам больше всего про Вял-озеро понравилось, — прибавил Ваня.

— Мой автобус! — заторопился Виктор Викторович, взглянув на часы. — На поезд, братцы, опаздываю… Вял-озеро мне тоже снится.

Последним вскочив на ступеньку, он с трудом развернулся со своим гигантским рюкзаком и, помахав рукой, сказал:

— В рюкзаке у меня спальный мешок, теплая одежда… На север еду, не на юг! До свиданья!

Дверь захлопнулась, и автобус укатил, а мальчишки остались на остановке. Еще солнце купалось в желтых перистых облаках, проходивших на большой высоте над городом. В стороне над Невой, разворачиваясь на посадку, пролетали большие серебристые ТУ и ИЛы. Глядя на них сбоку, можно было подумать, что самолеты без крыльев. Не самолеты, а ракеты, нацелившиеся на землю. С Литейного моста со звоном несся желто-красный трамвай. На улице Воинова заскрипели тормозами автомашины. Зашевелились на остановке пассажиры.

— Надо начинать и нам помаленьку собираться, — задумчиво сказал Ваня. — Готовить рюкзаки…

— Еще больше месяца до каникул, — возразил Андрей. — Куда спешить?

— Видал, какой у него рюкзак? И нам надо все заранее приготовить. На север едем, не на юг.

— Пока еще никуда, — сказал Андрей.

— У вас есть дома чеснок?

— Не знаю.

— Обязательно чеснок захвати. Головок десяток. Я где-то читал, на севере часто цингой болеют.

— Сказанул! — засмеялся Андрей. — Это еще до революции болели.

— Захвати, — сказал Ваня. — Чеснок не помешает.

Андрей отвернулся и стал смотреть в другую сторону. Ваня тоже туда посмотрел, но ничего интересного не увидел.

— Чего ты? — спросил он.

— Гиревик со Светкой куда-то пошли, — сказал Андрей.

— Я не заметил.

— Значит, показалось, — сказал Андрей.

Ваня взглянул на погрустневшего приятеля и только вздохнул: не понимал он Андрея. Ну чего переживает? Из-за девчонки! Как будто мало в жизни других занятий, поинтересней? Можно изучать в кружке юных техников автомобильное дело, заниматься спортом или, как Костя, авиамоделизмом, на худой конец, даже марки собирать, но тратить время на хождение по улицам с девчонками — это безобразие. Идут, взявшись за руки, а лица глупые… Ваня презирал мальчишек, которые пишут записки своим одноклассницам, а тех, кто в кино ходит с девчонками, вообще считал погибшими людьми. Единственный человек, которому он прощал эту слабость, был Андрей. Прощать — прощал, но при случае любил подтрунить над ним.

У Андрея на круглом лице возле носа вылупились веснушки. Не много, этак штук пять-шесть, но зато крупные, как родимые пятна. С этими веснушками, оттопыренными ушами да маленьким курносым носом Андрей совсем не был похож на кавалера. Сидеть бы ему на заборе с рогаткой в руках или за гаражами драться, а не об девчонках вздыхать. Когда Пирожков был расстроен чем-нибудь, он имел привычку быстро-быстро мигать своими темными глазами, будто плакать собрался. Хотя, сколько Ваня знает Андрея, он никогда не плакал. У Мельникова тоже невозможно было выжать слезу даже мощным прессом. А вот Пирамида при случае мог совершенно натурально расплакаться. Правда, потом всем говорил, что это он якобы нарочно, чтобы обмануть старших.

— Ты знаешь, — сказал Андрей, — я тут как-то заговорил с сестренкой о нашей поездке…

— Ну и что она сказала? — живо обернулся к нему Ваня.

— В общем, она сказала, что ничего не выйдет. Начальник экспедиции и слышать про нас не хочет. Говорит, на его веку был случай, когда в экспедиции один парнишка утонул… С тех пор с несовершеннолетними он не желает иметь дела.

— Про моторы говорил? Ведь мы уже две штуки изучили!

— Да что толку-то? Она ведь не начальник. Слушай, Валя сказала, что ее на будущий год назначат начальником другой экспедиции…

— Ну и что? — взглянул на приятеля Ваня.

— Может, подождем, а потом без всяких хлопот…

— Жди, — сказал Ваня. — Я и без твоей сестры через месяц буду на Вял-озере.

— Смотришь на меня, будто я в чем-то виноват!

— Завтра идем к начальнику, — сказал Ваня. — Нет, не завтра… Мы изучим все эти моторы, возьмем его на Неву и покажем…

— Так и пойдет он!

— Пойдет, — сказал Ваня.

Он не мигая уставился на приятеля. Андрей стоически попытался выдержать его пронзительный взгляд, потом глаза сами стали мигать, и он отвернулся.

— Мне Вял-озеро каждую ночь снится, — сказал Мельников. — Если бы мне предложили на каникулы поехать на Черное море, в Артек, я и то поехал бы только на Вял-озеро. Сказали бы: «Иди пешком» — и я пошел бы. На этот раз получится, вот увидишь. Иначе я не буду себя считать за человека… — И, немного помолчав, докончил: — И тебя тоже.