Избранное - Мария Петровых

13. 7. 64

Армения

На свете лишь одна Армения,Она у каждого — своя.От робости, от неуменияЕе не воспевала я.

Но как же я себя обидела —Я двадцать лет тебя не видела,Моя далекая, желанная,Моя земля обетованная!

Поверь, любовь моя подспудная,Что ты — мой заповедный клад,Любовь моя — немая, трудная,Любое слово ей не в лад.

Со мною только дни осенниеИ та далекая гора,Что высится гербом АрменииВ снегах литого серебра,

Та величавая двуглаваяРодная дальняя гора,Что блещет вековечной славою,Как мироздание стара.

И тайна острова севанского,Где словно дань векам седым —И своды храма христианского,И жертвоприношений дым.

Орлы Звартноца в камень врублены,Их оперенье — ржавый мох…О край далекий, край возлюбленный,Мой краткий сон, мой долгий вздох.

1966

«После долгих лет разлуки…»

После долгих лет разлукиВ летний лес вхожу с тревогой.Тот же гул тысячезвукий,Тот же хвойный сумрак строгий,Тот же трепет и мерцанье,Те же тени и просветы,Те же птичьи восклицаньяИ вопросы и ответы.Глубока была отвычка,Но невольно сердце вняло,Как кому-то где-то птичкаЧто-то звонко объясняла.Здравствуй, лес! К тебе пришла яС безутешною утратой.О, любовь моя былая,Приголубь меня, порадуй!

1967

«Давно я не верю надземным широтам…»

Давно я не верю надземным широтам,Я жду тебя здесь за любым поворотом, —Я верю, душа остается близ телаНа этом же свете, где счастья хотела,На этом, где все для нее миновалось,На этом, на этом, где с телом рассталась,На этом, на этом, другого не зная,И жизнь бесконечна — родная, земная…

1967

«Ужаснусь, опомнившись едва…»

Ужаснусь, опомнившись едва, —Но ведь я же родилась когда-то.А потом? А где другая дата?Значит, я жива еще? Жива?Как же это я в живых осталась?Господи, но что со мною сталось?Господи, но где же я была?Господи, как долго я спала.Господи, как страшно пробужденье,И такое позднее — зачем?Меж чужих людей как привиденьеЯ брожу, не узнана никем.Никого не узнаю. Исчез он,Мир, где жили милые мои.Только лес еще остался лесом,Только небо, облака, ручьи.Господи, коль мне еще ты внемлешь,Сохрани хоть эту благодать.Может, и очнулась я затем лишь,Чтоб ее впервые увидать.

1967

«Тихие воды, глубокие воды…»

Тихие воды, глубокие воды,Самозащита немой свободы…Хуже ли те, что бесстрашно мчатся,Смеют начаться, смеют кончаться,Память несут о далеком истоке.Вы же молчите, недвижны, глубоки, —Не о чем вспомнить, не о чем грезить…Вам повидать бы Арагву иль Бесядь —Их обреченность, самозабвенье,Самоубийство, саморожденье…Вашей судьбою, стоячие воды,Только глухие, незрячие годы,Намертво сомкнутые уста,Холод, и темень, и немота.

1967

«Прикосновение к бумаге…»

Прикосновение к бумагеКарандаша — и сразуМы будто боги или магиВ иную входим фазу.И сразу станет все понятно,И все нестрашно сразу,Лишь не кидайтесь на попятный,Не обрывайте фразу,И за строкой строка — толпою,Как будто по приказу…Лишь ты, доверие слепое,Не подвело ни разу.

[1967]

Средневековье

(Читая армянскую лирику)

Я человек средневековья,Я рыцарь, я монах;Пылаю гневом и любовьюВ молитвах и в боях.

Цвет белый не смешаю с черным.Задуй мою свечу —Я взором жарким и упорнымИх всюду различу.

И я потребую отмщеньяЗа то, что здесь темно.Да, я монах, но всепрощеньеМне чуждо и смешно.

Я пред крестом творю молитвуВ мерцании свечиИ на коне кидаюсь в битвуС врагом скрестить мечи.

1967

«Оглянусь — окаменею…»

Оглянусь — окаменею.Жизнь осталась позади.Ночь длиннее, день темнее.То ли будет, погоди.

У других — пути-дороги,У других — плоды труда,У меня — пустые строки,Горечь тайного стыда.

Вот уж правда: что посеешь…Поговорочка под стать.Наверстай-ка что сумеешь,Что успеешь наверстать!

Может быть, перед могилойУзнаем в последний мигВсе, что будет, все, что было…О, немой предсмертный крик!

Ни пощады, ни отсрочкиОт беззвучной темноты…Так не ставь последней точкиИ не подводи черты.

1967

«Подумай, разве в этом дело…»

Подумай, разве в этом дело,Что ты судьбы не одолела,Не воплотилась до конца,Иль будто и не воплотилась,Звездой падучею скатилась,Пропав без вести, без венца?Не верь, что ты в служенье щедромРазвеялась, как пыль под ветром.Не пыль — цветочная пыльца!

Не зря, не даром все прошло.Не зря, не даром ты сгорела,Коль сердца твоего теплоЧужую боль превозмогло,Чужое сердце отогрело.Вообрази — тебя уж нет,Как бы и вовсе не бывало,Но светится твой тайный следВ иных сердцах… Иль это мало —В живых сердцах оставить свет?

1967

«— Черный ворон, черный вран…»

— Черный ворон, черный вран,Был ты вором иль не крал?   — Крал, крал.Я белее был, чем снег,Я украл ваш краткий век.Сколько вас пошло травой,Я один за всех живой.— Черный ворон, черный вран,Был ты вором иль ты врал?   — Врал, врал.

1967

«Судьба за мной присматривала в оба…»

Судьба за мной присматривала в оба,Чтоб вдруг не обошла меня утрата.Я потеряла друга, мужа, брата,Я получала письма из-за гроба.

Она ко мне внимательна особоИ на немые муки торовата.А счастье исчезало без возврата…За что, я не пойму, такая злоба?

И все исподтишка, все шито-крыто.И вот сидит на краешке порогаСтаруха у разбитого корыта.

— А что? — сказала б ты. — И впрямь старуха.Ни памяти, ни зрения, ни слуха.Сидит, бормочет про судьбу, про Бога…

1967