Много шума из–за церкви… - Филип Янси

Почему Бог позволил Павлу страдать? Апостол сам отвечает на этот вопрос: «И чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений…». Так ответил Бог. «Сила моя совершается в немощи», — вторит ему апостол. Павел выстрадал правильный ответ: «И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа: ибо, когда я немощен, тогда силен» (2 Коринфянам 12:7–10).

На собраниях «Анонимных Алкоголиков» я слышал душераздирающие истории о том, как люди учились жить со своими слабостями, «дойти до крайней границы собственного «я», как часто они говорят. Алкоголики рассказывают о мучительном процессе, который приходится проходить, прежде чем человек сознается в собственной слабости. Он видит, что лишен сил и может жить, только будучи зависимым от Высшей Силы — внешнего источника сил. Есть и более легкий путь постичь те же самые уроки — можно добровольцем участвовать в одном из церковных служений.

На примере собственной жены я увидел, как многое дает такое служение. Каждый день она отправляется на работу. Целые дни проводит среди людей, которые очень редко говорят ей «спасибо». Ей самой приходилось просить о повышении зарплаты, и ей было стыдно. Но я смело могу сказать: готовность открыться для чужой боли дала ей не меньше, чем ее подопечным. Со всей объективностью, которая очень трудно дается мужу, сообщаю, что она стала гораздо сильнее, обрела внутреннюю красоту. Она не получает особой награды за свой труд — награды в мирском понимании. Награда рождается в ее душе.

Служители получают возможность научиться состраданию, смирению, терпимости и другим качествам, которые никогда не ценились и не будут цениться в бизнесе. Нельзя забывать о тех наградах, которые дает нам Бог. Они дороги Господу, они дороже денег, которые можно заработать, занимаясь любой другой работой. Чаще всего Иисус в евангелиях повторяет, что мы обретаем свою жизнь, теряя ее. Что ж, лучше потерять жизнь, служа другим.

Сверхчувствительность к боли может быть даром, даром неожиданным. Слезы, от которых разрывается сердце, могут оказаться живой водой, помогающей душе стать угодной Богу.

Жесткая мозоль

Однажды я решил бежать в чикагском марафоне. К тому времени я уже пробегбл от двадцати до двадцати пяти миль в неделю, но из спортивных журналов я узнал: чтобы подготовиться к марафону, эту дистанцию нужно увеличить вдвое. Я воспринял этот совет буквально — стал пробегать в два раза больше. Меня порадовало, что тело мое спокойно адаптировалось к увеличению нагрузки. Легкие выдерживали, сердце справлялось, мышцы сначала болели, но потом тоже приспособились. Все бы хорошо — если бы не моя косточка!

После нескольких недель нового режима кожа вокруг большого пальца левой ноги стала сверхчувствительной. Я с трудом ходил — куда уж там пробегать по десять миль! Мне пришлось на время прекратить тренировки, пока на ноге не образовалась — слой за слоем — твердая мозоль.

Нечто подобное происходит и со служителями. Сострадательные люди, призванные служить другим, могут неожиданно испытать на себе совершенно новый уровень стрессовой нагрузки: друг заболел СПИДом, супруга подала на развод, в церкви поползли слухи… И вот они вдруг чувствуют себя совершенно незащищенными. Раньше сверхчувствительность была их силой — теперь она превратилась в их врага. Кожа на моей ноге воспалилась в ответ на нагрузки, я стал почти калекой, пока не выросли новые слои кожи, не образовалась жесткая мозоль. То же происходит со служителями. Боль, которая раньше была источником духовного роста, вдруг обернулась угрозой. Если проглотить очень много слез, можно отравиться солью.

В 1970–х годах на экраны вышел фильм под названием «Воскресение», в котором рассказывалось, как после автомобильной катастрофы главная героиня чудесным образом обрела дар исцеления. Она в Бога не верит и не может объяснить, что с ней случилось. «Позвольте рассказать вам, что произошло, — говорит она собравшейся толпе страждущих. — Я вижу перед собой больного израненного человека. Не спрашивайте меня, как я это вижу, я как будто сама заболеваю, как бы становлюсь тем человеком… Я не знаю, откуда берется эта сила, но откудато она приходит».

Героиня отправляется в Калифорнийский институт психологии, где ее хотят обследовать ученые. Выкатывают больничную каталку, на которой лежит молодая женщина, больная церебральным параличом. Героиня подходит к искореженному телу женщины, останавливается, а потом забирается на кровать и ложится рядом с ней.

Проходят минуты — и вдруг целительницу начинает трясти. Лицо ее превращается в гримасу, ноги корежит внутрь, руки становятся жесткими клещами. Она буквально берет чужую болезнь на себя, вытаскивая ее из тела больной. Пациентка встает и вдет. Ее конечности распрямились. Целительницу на кресле везут для обследования.

В фильме карьера целительницы оборвалась довольно быстро. Ей тяжело принимать на себя чужую боль. Это непосильная ноша. Она переезжает в маленький городок в пустыне Невада и работает там на автозаправке. Посетителей мало. Никто не знает о ее чудодейственной силе.

Как сделать, чтобы раненые целители не стали смертельно раненными целителями? Можем ли мы в жизни посвятить себя чужой боли, не повредив себе? Что делать, когда служителям нужны дополнительные защитные слои кожи?

Признаюсь: я не компетентен в подобных вопросах. Мне самому очень трудно заметить признаки усталости в себе. Я не могу с ней справиться без помощи жены и нескольких доверенных друзей. Но я женат на женщине, находящейся на переднем крае служения, а потому узнал несколько принципов, которые помогают увидеть симптомы разрыва мозоли на ранних этапах. Я представлю их в виде нескольких вопросов, ответив на которые, вы сможете определить, не подвергаетесь ли вы опасности.

1) Что меня больше волнует — боль человека или сам человек? Кто–то дал такое определение медсестрам: «Тифозная Мэри, переодетая Белоснежкой. У нее комплекс — помогать другим. Она одержима борьбой с болью, потому что сама не любит боли. В результате от нее больше шуму, чем помощи».

Я научился различать один из ранних признаков душевной усталости: ощущение огромной личной ответственности, как если бы судьба церкви, общества, всей страны, да и всего мира лежала на плечах самоотверженного служителя.

Юджин Петерсон противопоставляет Августина и Пелагия — двух богословов IV века. Пелагий — человек городской, воспитанный, умеющий убеждать, всеобщий любимец. Августин в молодости гулял направо и налево, у него были очень странные отношения с матерью, много врагов. Тем не менее Августин начал с Божьей благодати и был абсолютно прав. Пелагий начал с человеческих заслуг и оказался неправ. Августин страстно стремился к познанию Бога, Пелагий, не торопясь, старался угодить Богу. Августину отчаянно нужен был Бог, и он это знал. И вот Петерсон говорит, что христиане часто оказываются последователями учения блаженного Августина в теории и пелагианами на практике. Они слишком полагаются на свои жалкие усилия — церковные советы, благие труды. Они одержимы чужими проблемами.

Но, когда служищь нуждающимся людям, порой необходимо почувствовать некую отрешенность. Нужна твердая мозоль, которая послужила бы защитой от чужой боли. Фридерик Бухнер в книге «Раскрывая секреты» описывает, как он выучил этот урок:

Любите ближнего, как самого себя. Это часть великой заповеди. Можно сказать иначе: любите себя, как своего ближнего. Любите себя не как эгоисты, не как любители доставить себе удовольствие. Любите себя, как любили бы друга. Заботьтесь о себе, питайте себя, старайтесь понять себя, утешайте себя, укрепляйте себя. Служители — люди, по долгу службы заботящиеся о других, — очень часто пренебрегают собой. В результате они сами становятся в некотором смысле беспомощными калеками, такими же, как те, о ком они призваны заботиться. И вот они уже стали бесполезными для окружающих. Если ваша дочь борется за жизнь, стараясь выплыть из водоворота, вы не сможете ее спасти, кинувшись в этот водоворот. Так вы погибнете вместе. Вам нужно остаться на твердой земле — вы обязаны сохранить присутствие духа, остаться самим собой, остаться сильным — и оттуда, с берега, протянуть руку помощи. «Не лезь в чужие дела» — это значит «Не лезь в чужую жизнь», ведь каждый человек отвечает за себя сам. Но это значит и другое: «Смотри, как сам живешь, следи за здоровьем». Это нужно тебе самому и в конечном итоге тем, кого ты любишь. Заботься о себе, чтобы ты мог позаботиться о них. Кровоточащее сердце никому не поможет, если умрет от потери крови.

А потом Бухнер, который здесь рассказывает о своей дочери, добавляет одну фразу: «Как легко писать такие слова. Как же невозможно жить по–написанному!»