Крик в небо – Вселенной. Книга 1. Она - Софи С./М.

Он проговорил:

– Мы скоро придём, тут недалеко, – и протолкнул её вперёд.

Угасающий свет стоянки ресторана встревожил: дорога не была освещена – только редкие машины освещали путь. Она слышала шаги позади и чувствовала себя жертвой ведомой на расстрел. «Зря я согласилась, что ли, – думала она. – Сдалось мне быть жёстко использованной этим типом… Он сделает это мимоходом, а мне всю жизнь вспоминай…» Уже изобретала план побега.

Развернулась к нему:

– Я должна забрать сумку, я забыла сумку в подсобке. Я должна вернуться, я быстро! – проговорила она.

– Зачем тебе сумка? Мы скоро вернёмся, тогда и заберёшь, – ответил он.

– Нет, мне надо срочно.

Попытка побежать не увенчалась успехом – он схватил её за руку и прижал спиной к себе.

– Иди вперёд, – прошептал на ухо.

Они дошли до поворота к лесополосе, когда замаячил свет приближающейся машины. Вероника дёрнулась к дороге. Ловким рывком он отбросил её к обочине. Машина промчалась мимо.

– Ты что решила броситься под колёса!? – его всеохватывающая тень нависла над ней, стало темно, как в подземелье, где за спиной чудовища умирает единственная свеча.

Новый толчок вперёд, новая доза отчаяния. Она попыталась вырваться, начала кричать. Стоя сзади, он сжал её руки, прижав к себе до парализации крепко. Беспомощность – острая, безысходная, как ступающая след в след смерть. Никто не поможет. Никогда не остановится. Никто. «Так, – подумала она, – ты сама согласилась. Успокойся!»

– Если будешь слушаться, я тебе не сделаю больно, обещаю, – сказал тихий голос у самого уха. «Он играет, просто играет со мной», повторяла она про себя.

Путь продолжался просёлочной дорогой к лесополосе. Огромные сосны стояли могучей стеной и свысока смотрели на движение у корневищ. В панике она начала вырываться, стремясь повернуть назад. Не было времени на размышления – положением правили инстинкты. Невзирая на сопротивления, он поднял её на руки и пронёс с десяток шагов. Она отталкивала его, а временами, даже попадала кулаком в лицо. Они были уже у лесополосы, когда у него не хватило сил сдерживать её стремительные порывы выскользнуть. Он опустил её на землю и снова толкнул вперёд.

Когда очередное усилие вернуться к дороге заставило столкнуться с ним лоб в лоб, она приняла свою участь.

Он сжал ей руки и за подбородок приподнял голову:

– Если ты сейчас не прекратишь, мне придётся быть с тобой жёстким, ты знаешь, – сказал он, глядя в глаза. Было темно, но она чувствовала этот взгляд. Последнее спасение – огни ресторана и дорога были далеко позади.

– Зачем я согласилась, чёрт возьми! – не выдержала она. – Я же тебя не знаю, понятия не имею на что согласилась!

Здесь он рассмеялся, должно быть, его заводили её сомнения и страхи… Наверно, даже сопротивления заводили. Они стояли, не шевелясь не меньше минуты, прежде чем он сказал:

– Ну что, ты задумалась над моими словами? Я тебя не обижу, только не делай больше глупостей.

– Самую большую глупость я уже сделала, – ответила она.

За лесополосой появился огромный дом. Прошли мимо него вдоль забора. К нему примостилась немалая площадь земли, за которой последовали дачные домики. Свернули за угол, направляясь вглубь участков. Нигде ни огонька – только где-то вдали мелькали маленькие пятнышки света. В этих глухих местах не приходилось бывать раньше, поэтому она запоминала дорогу.

Впереди – над молодыми деревцами возвышался коттедж с чёрными коваными воротами. Забор по периметру был высоким и непроницаемым для взгляда.

Парень открыл калитку:

– Проходи, – сказал он и затолкал её во двор.

Как только они зашли в дом, он запер дверь на ключ. Сырой древесный запах ударил в нос. Ламинированный пол, деревянная лестница, обитые деревом стены, к одной из которых прижалась Вероника…

Он снял куртку, повесил на вешалку и начал расстёгивать пуговицы её пальто. Глаза очерчивали контуры его фигуры, а голова отказывалась работать. На нём была тёмная футболка, на правом плече – татуировка чёрных контуров в виде оскала животного, вроде рыси. «Как же хорош этот сукин сын», – мелькнуло в мыслях, когда он скинул с неё пальто.

– Ты случайно не хочешь убить меня? – спросила она.

Он бросил на неё шустрый взгляд:

– Нет, – изумился он, – я просто хочу тебя, – он попытался обнять её вздрагивающее тело, она говорила себе: «Идиотка, чокнутая, всё тебе не наука…» А от него так приятно пахло…

Поднял на руки, занёс в первую попавшуюся комнату. Опустив на кровать, начал срывать с неё одежду. К счастью, там было не слишком светло: у не зашторенного окна стоял фонарь и только.

Когда всё, вплоть до носков, было на полу, он снял футболку и расстегнул ремень. Блеск железных заклёпок, проглядывающийся в слабом свете, бросился в глаза. Вероника забилась в уголок, села, прижав колени к груди. Мелкая дрожь колотила, будто изнутри.

Движения его были чётко построены: уложил на спину, а перед тем как приняться за дело, согнул её левую ногу и придавил рукой так, чтобы открыть себе свободный доступ. Он задержался на несколько секунд, поглаживая ей бёдра, будто примеряясь к ней, словно она не больше чем дивная кобылка. Она смотрела на его член, белый в полумраке, он был приличного размера, от готовности на нём уже набухли вены, а мерзавец не спешил. Шлёпнул её, нагло и хамски, и только потом приступил.

Неконтролируемое желание хоть что-то сделать в свою защиту сыграло не лучшую роль. Ей удалось извернуться и укусить его, это лишь всё усугубило. Впившись зубами ему в плечо, она чувствовала солоноватый привкус крови во рту и надеялась ускользнуть, но, когда он отбросил её, не промолвив и звука, а лишь поморщившись, надежды поубавилось. Она сразу же оказалась придавленной животом к сырым простыням. Приподнявшись, попыталась проползти на край, когда почувствовала захват – колени и кисти рук беспомощно скользнули назад.

Резкая боль пронеслась огнём по коже. Жёсткие, плотные объятия, словно сталь фиксировали ослабевшее тело – боль от удара ремнём пылала, как крик, призывая к себе. Шлепки ладонью завершились послаблением – аккуратное движение тёплых пальцев по спине и нежное слово на ухо. Пряжка ремня ударилась о пол.

В нервной дрожи Вероника опустилась на кровать. Он накрыл её обнажённым телом, словно взмокшим в горячей воде полиэтиленом, и сжал под собой, а его влажные ладони легли поверх её рук. Волосы запутались и тянули, было жарко. Колотилось сердце.

– Я же говорил, как нужно себя вести… – прошептал он.

Скользкое касание языка в ушной раковине рассыпало мурашки по телу. Тысяча чувствований в теле и разуме, а не пошевелиться и не заговорить. Воцарилось молчание.

Он перевернул её на спину – лёгкие прикосновения, сомкнутые веки, дрожь ожидания внезапного удара. Удара не последовало. Беззащитность оказалась родной сестрой стыда.

На фоне притуплённой боли вдруг кольнуло в промежности – Вероника всхлипнула, дёрнулась. Он прижал её к себе и снова шепнул на ухо:

– Тихо, тихо, малышка, всё будет хорошо.

Он подходил к кульминации – она сильней сжимала веки. Только кукла в его руках – ни паники, ни сопротивлений. Она спряталась в себя. Его движения ослабевали и терялись в забытье. Какое-то время она и вовсе не чувствовала прикосновений. Краткий взгляд – его лицо прямо над головой и веки снова сомкнулись.

Он чиркнул носом по щеке и шепнул:

– Не надо бояться. Ты сегодня вернёшься домой.

Она открыла глаза: на его потной ладони расползались капельки крови, сворачивались и скатывались в маленькие багровые сгустки. Он встал, оделся и вышел из комнаты. Он был аккуратен – крови почти не было и боли тоже.

Вероника схватила одежду, спешно оделась. Смотря сквозь щель меж косяком и приоткрытой дверью, можно было с уверенностью сказать, что коридор пуст.

Вышла, нашла его на пороге с сигаретой.

– Что же так перепугалась? – спросил он.

Она не ответила.

– Ну всё, свободна, – сказал он. – Деньги нужны? Нет, не за это, просто… В качестве компенсации…

Несколько минут она простояла в дверях, прежде чем бросилась наутёк.

На стоянке у ресторана обнаружилось одинокое такси.

– Извините, не довезёте до центра? – начала Вероника. – Только денег у меня с собой нет… – вздохнула она. Она уже пошла прочь, но водитель оказался на удивление не жаден. Открытая дверь призывала забраться в автомобиль.

Ехали медленно. Обошлось без разговоров. Когда начали одолевать сомнения по поводу одинокого такси на краю города в три часа ночи, которое возит людей бесплатно, «Паранойя», – подумала она, но не могла успокоиться до самого общежития.

9

На следующий день Вероника заметила большой шрам на правом плече Ани, когда та вынула из раковины тарелку помытых яблок. Маленькие белые ладони были испещрены порезами, но это было не ново, а вот шрам пугал. Как тяжело должно быть ей, думала тогда Вероника, вдаваться в подробности своих проблем не решалась. Под любимую музыку они говорили о мелочах, где-то она упомянула, что споры с управляющей общежития по поводу переселения в тёплую комнату ни к чему не привели, а нервы расшатались хуже некуда. Аня предложила пожить у неё, и вскоре, Вероника перенесла немногочисленные вещи к подруге.