Шведский стол - Михаил Алексеевич Ланцов

варварами, дикарями и так далее… Мне и люди шепнули на ушко, и опусы их я почитал. Как изданные, так и кое-какую переписку. В Европе при желании даже личные письма королей можно купить. Так что для меня секретом их отношение к нам не является.

Василий выразительно посмотрел на недавнего собеседника, намекая на очень толстые обстоятельства. Царевичу же он ответил, возражая:

— Это пока.

— А потом что изменится? Именно по этой причине, к слову, я так об образовании и пекусь. Мы ведь не дурнее. Все что можно у них заберем. Подучимся. И сами, своим умом будем жить. Но для этого надобно поднимать уровень образованности наших людей. И в первую очередь аристократов. Особенно высших аристократов. Ибо они — опора престола. Ежели будут и дальше в невежестве сидеть, то добром это не кончится. Для всех нас…

На этом в общем-то разговор и закончился.

Василий Голицын выразительно улыбнувшись своим недавним слушателям, удалился. Комнат было много. И он хотел немного развлечься после этих игрищ. Алексей же проводил его с легкой усмешкой, едва заметной. Он прекрасно заметил, весь тот кагал, что приперся в комнату за ним. И эти выразительные взгляды.

Царевич и сам не остался сидеть на диване, отправившись блуждать по комнатам этой ассамблеи, которая «пела и плясала», местами давая фору цыганской свадьбе. Вслушиваясь в разговоры и ища зацепки. Правда для совсем других дел, нежели заговорщики…

Продолжая анализировать ситуацию с развитием Урала, он был вынужден констатировать прискорбный факт — он не знает, как сделать обогащение руды. Во всяком случае малыми силами и каким-то простым способом. А возить руду оттуда хоть и выгодно, но не так чтобы очень. Как следствие пришлось немного изменять стратегию.

В его новой модели ключевым узлом Урала становился город Пермь, как самый крупный и удобный с точки зрения логистики. Ведь туда можно было водить большие струги и в тысячу тонн, и в две водоизмещения.

Так что там он мыслил поставить большое предприятие по выплавке чугуна. А заодно развернуть нормально связанные с этим производства. Например, добычу того же древесного угля. В ямах его жечь — расточительство. Нужно печи ставить, чтобы получать массу полезных побочных продуктов. Вот. А заводы Льва Кирилловича превратить в крупный перерабатывающий комбинат, требующий большого количества дешевых рабочих рук.

Кроме того, он определился с маршрутом первой промышленной железной дороги нормальной протяженности. От Перми к Чусовой и далее в сторону Нижнего Тагила. Это где-то около 150–200 верст. Примерно. Да, по горам, но не самым крутым. Тем более, что даже сильных подъемов всегда можно найти интересное решение.

Почему туда? Алексей помнил, что где-то возле этого Тагила находилось одно из крупнейших месторождений меди России. И, кажется, его даже нашли уже. Но это, конечно, не точно. В любом случае этот небольшой участок железной дороги имел бы огромное экономическое значение уже сейчас, ибо связывал Каму с судоходным притоком Оби, но и перспективное, открывая новые горизонты в добыче меди.

Понятно — дело это долгое.

Но выгоды сулило большие. И он старался найти влиятельных людей, которые бы смогли выступить союзником для него в этом предприятии. Поэтому и ходил — слушал. Приглядываясь к этим пьяным рожам. Прислушиваясь. Пытаясь понять — чем дышат, чего хотят.

Строго говоря Петр Алексеевич и завел подобные попойки с похожей целью. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. И в обстановке постоянных заговоров знать, какие мысли, страсти и желания обуревают твоих соратников дорогого стоит…

Глава 5

1702 год, июнь, 8. Лондон — Москва

— Ваше величество, — возбужденно произнес советник. — Ситуация критическая!

— Успокойтесь. — холодно произнесла Анна Стюарт.

— Виноват, ваше величество. Но все действительно очень плохо.

— Что произошло?

— Французы собирают в Бретани новую армию во главе с вашим братом — Джеймсом Стюартом. Мы полагаем он собирается высадиться в Шотландии.

— Наш флот разве не может этому воспрепятствовать?

— Может, но… до наш дошли сведения о том, что Людовик ведет переговоры с домом Оранских. И злые языки болтают, что он предложил Голландии испанские Нидерланды, если они отменят законы против католиков и перейдут на сторону Франции в этой войне.

— Вот как? — нахмурилась Анна. — И они на это пойдут?

— Людовик не требует невозможного. Просто разрешить католикам открыто исповедовать свою веру и занимать должности на равных с протестантами. В обмен на Фландрию и союз. Это ОЧЕНЬ соблазнительно.

— А Габсбурги… они это примут?

— Габсбурги не в том положении, чтобы этому помешать.

— А испанцы? Их это устраивает?

— Испанцы… их страна разорена. — заметил другой советник. — Они нуждаются в покое. И прекращении войны. Да, это им не нравится. Но они уступят.

— Ваше величество, это грозит катастрофой! Если Оранские согласятся, то голландский флот парирует наш. А французы осуществлят высадку бретонской армии в Шотландию.

— А французы… они разве не испытывают трудности с содержанием трех крупных армий?

— Испытывают.

— И теперь они собирают четвертую?

— Та армия, что сейчас стоит во Фландрии станет более не нужна. И, частично, вероятно, будет включена в бретонскую. Туда же пойдут деньги. В случае, если голландцы согласятся. А для них предложение очень заманчиво. Тем более, что отмена законов против католичества не мешает их продолжить выполнять по факту. Ведь лютеране и кальвинисты удерживают за собой все торговые компании и административные должности.

— Это плохо… — тихо прошептала Анна.

— Хуже ваше величество. Это катастрофа!

— А что шведы? Этот горячий Карл уже убедился в лживости католических обещаний?

— Мы провели с ним переговоры и можем сказать, что он в ярости. Если не больше. Но он как честный христианин верен своему слову.

— Было бы славно привлечь его на нашу сторону.

— Да, было бы славно. Но он уперт. Признает гнилую натуру французов и сильно ими разочарован как союзниками. Они ведь не оказывают ему никакого содействия. И вообще ведут себя крайне вызывающе. Раздражающе.

— И что вы предлагаете?

— Сейчас крайне важно отвлечь Карла от Голландии. Увести его оттуда, чтобы у наших друзей там появились возможности. Как можно скорее. Несмотря на нашу к нему симпатию, в интересах Англии его поражение. Поэтому мы ведем работу с коалицией, что собрала Россия.

— Россия… — скривилась королева Анна.

Петр уже немало ее раздражал со своим меркантильным подходом к делу. Скотина. Требовал плату вперед за политические решения, а не довольствовался обещаниями как все приличные люди.

А платить было уже нечем.

И ладно это. Даже то, что они могли передавать Петру в качестве платы, требовалось как-то доставить. Наличных денег