Провинциал. Книга 2 - Игорь Лопарев

поинтересовался я.

— Ну, тут же всё на поверхности лежит… Чем меня убивать, лучше выручить за меня какую-то сумму… А дейну очень любят деньги, хотя на публику стараются продемонстрировать своё к ним презрение. Длинноухие, они такие… Загадачные, в общем… А любой другой, да… Скорее всего, со мной бы разделался, хотя бы только для того, чтобы самолюбие своё потешить…

— Так хозяин борделя был дейну? — удивился я.

— А чего тут странного-то? — удивилась Ня, — пираты вообще не страдают от ксенофобии, там в одной команде могут состоять представители нескольких рас, и прекрасно ладить между собой.

— Ага, — подумав, согласился я, — их объединяет чистая и искренняя любовь к чужим деньгам, и никакая ксенофобия не может противостоять объединяющей их жажде наживы…

— Так вот, мы с Абрамиэлем, так звали длинноухого, таки пришли к консенсусу — это он сам так выразился. Я предпочитаю избегать таких длинных и непонятных слов. Консенсус,коннотация, клаустрофобия, куннилингус… — задумчиво перечисляла она, — не понимаю я этих заумных слов. В общем, мы решили, что я не устраиваю никаких дебошей и демаршей, чтобы не компрометировать его в глазах партнёров и клиентов. А он, как только представится случай, продаёт меня на какую-нибудь планету, входящую в любое из серьёзных государственных образований, где рабство официально запрещено. А дальше я уже сама.

— Ага, и он продал тебя тем самым людям, которые, тебя, фигурально выражаясь кинули под каток?

— Ну да, я-то полагала, что меня в какой-нибудь подпольный бордель продадут, откуда я без труда бы смылась. А меня купил какой-то мутный тип, имени которого я до сих пор не знаю. И, как выяснилось впоследствии, купил он меня не для себя, а для того, чтобы подарить этому мерзавцу, который, в конце-концов, и отправил меня к тебе.

— Что-то мне подсказывает, что отправил он тебя ко мне не сразу, — ухмыльнулся я.

— Ага, — скопировала мою мимику Ня. Надо сказать, получилось немного жутковато. Клыки-то у икати не редуцированные, как у нас, а вполне себе рабочие и очень заметны, стоит только им рот приоткрыть.

— Этот придурок попытался использовать меня, как сексуальную рабыню, но после того, как я ему разок располосовала морду и помяла его дрябловатые орешки, слегка покалывая коготками, он распорядился отправить меня в карцер для вразумления.

— Ага, насколько я понимаю, вразумляться ты не спешила, так ведь? — меня это изрядно развеселило, надо сказать. Но, примерно представляя себе моральный облик моего оппонента, могу сказать, что Ня прошла по краю. Ей изрядно повезло, что в голову Троекотова так вовремя пришла плодотворная и оригинальная идея, подменить мою сестрёнку этой киской. В противном случае, икати могла бы умереть не самой приятной смертью. Хотя и тут, похоже, планировалось, что живой из этой передряги выйти ей не удастся.

— Ну да. В мои планы совсем не входило становится подстилкой для этого урода. Поэтому просидела я в холодной довольно долго. Но сегодня утром мне в карцер запустили какой-то газ, вдохнув который я тут же потеряла сознание. А очнулась я от тряски, уже в багажном отделении флайера, с мешком на голове.

— Ага, я в курсе того, что произошло потом, — я посмотрел в глаза икати, — и, спасибо тебе за увлекательный рассказ.

— Ну, я не такая уж и хорошая рассказчица, — смущённо улыбнулась она, — а можно я теперь тебя поспрашиваю? У меня тоже есть вопросы.

— Спрашивай, — и выжидательно уставился на неё.

Моё пристальное внимание кошку нисколько не смутило, напротив она так, я бы сказал, провокационно потянулась, продемонстрировав свою гибкость и некоторые, весьма соблазнительные, округлости, на мгновение явно проступившие под серыми тряпками, покрывавшими грациозное тело.

— Ага, — подумал я, — снова удары ниже пояса. Дамы, к какой бы расе они не принадлежали, так предсказуемы…

— У тебя мысли, как у старца, давно уже не мечтающего о сексуальных наслаждениях, — возникла вдруг в мозгу мысль, принадлежащая Зоэ, — ты здоров?

— Ты на что-то намекаешь? — я был даже немного возмущен абсурдностью создавшейся ситуации. Надо же, искусственный интеллект подозревает меня в импотенции, — я же просто стараюсь контролировать себя…

— Да ладно тебе возмущаться, — Зоэ пошла на попятную, но от очередной шпильки все-таки не удержалась, — я же из самых лучших побуждений… Я же о здоровье твоём пекусь, горе ты луковое…

— Я очень благодарна тебе за спасение, — начала Ня из далека, но я уже примерно представлял, к чему она ведёт, — и сейчас я, благодаря тебе, спаслась от, казалось бы, неминуемой гибели, но…

— Что за но? — усмехнувшись, поинтересовался я.

— Но, — продолжила она, — меня очень волнует моё будущее.

— Странно было бы, если бы это было не так, — похоже, что киска решила, что около меня ей будет достаточно тепло и комфортно, — но чего ты хочешь от меня?

— Я пока не поняла, — честно призналась она, — чего вообще я могу позволить себе хотеть в данных обстоятельствах. У меня ничего нет, кроме некоторых скромных боевых навыков, — и она притворно застеснялась.

— Ага, — понимающе подумал я, — типа, пожалейте киску, почешите за ушком, дайте водички, а лучше молочка, ведь так кушать хочется, что и переночевать негде…

— Ну, мне следует ответить откровенностью на откровенность, — решил я обозначить крупными мазками и своё положение, так сказать, не приукрашивая, — что у меня сейчас как раз и идёт война родов…

— Это я, мря, — тут она издала какой-то странный звук. Как я понял из последующей практики общения с ней, звук этот некоторым образом эквивалентен нашему междометию «Гы!», — уже поняла. Но, судя по увиденному, у тебя шансы на победу всё-таки повыше, нежели у нашего рода в момент зарождения того рокового конфликта.

— Хорошо, если так, — хмыкнул я, — твои слова да богу в уши.

— Ну, с вашим богом я, к сожалению, не могу общаться, — говоря это, она стала вдруг необыкновенно серьёзна, и даже на какие-то мгновения стала разительно походить на изваяние сфинкса, монстра из древних легенд, — но пред Иситтой я могу замолвить за тебя словечко, а уж захочет она тебе помогать, или нет, я сказать не могу…

— Да, пути богов неисповедимы, — я был настроен все это принять за шутку, только вот уж очень Ня была серьёзна, да и в названии класса у неё слово «мистик», я так думаю, не зря присутствует… Ну да ладно, подумаем, время ещё есть, — но, я опять обращаю твоё внимание на то, что положение моего рода достаточно шатко.

— И всё же, я бы хотела пока побыть около тебя, — сексуально промурлыкала она, намекая на возможные приятные бонусы, вероятно.

— Ммда, — подумал я, — но у меня нет склонности заводить сомнительные интрижки даже с привлекательными, но малознакомыми дамами. Жизненный опыт подсказывает, что торопиться не надо.

— Понимаешь, для того, чтобы быть около меня, надо отбросить слово «пока», — обозначил я свою позицию.

— Как это? — Ня распахнула во всю ширь свои желтые глазища.

— Дело в том, что в мой ближний круг входят только те, кто принёс клятву, предусматривающую абсолютную лояльность.

— А если не стремиться к попаданию в ближний круг? — поинтересовалась киска.

— Дело в том, что все, подчёркиваю, все, кто присутствует в моём поместье, независимо от занимаемой должности, принесли мне эту клятву, — я продолжал пристально смотреть в желтые глаза, — это обязательное условие.

— То есть, никто, не принёсший эту клятву, просто не допускается ни к каким важным делам? — как бы про себя уточнила Ня.

— Именно так, — подтвердил я, — но не только к важным, а вообще, к каким бы то ни либо делам рода.

— Интересно, — промурчала она задумчиво, — и вы считаете, что клятва страхует вас от предательства?

— Это не просто слова, — пояснил я, — это обязательства, исполнение которых контролируется не только нами. Порядок, одна из сил, которые пронизывают всё сущее, гарантирует исполнение этих обязательств.

— Вот оно как… — удивилась кошка, — это похоже на клятву перед лицом божества, — пробормотала она про себя, — и это слишком серьёзно…

— Это действительно серьёзно, тем более, что обязательства двустронние, — я решил обозначить все стороны этого соглашения, — я, принимая вассальную клятву или клятву личной преданности, беру на себя обязательства заботиться о своём вассале. И это тоже строго отслеживается Порядком.

Ня откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза и погрузилась в размышления. По ней было видно, что она порядком устала от того одиночного плавания, на которые её обрекли обстоятельства.

Но, с другой стороны, она была кошкой, кошкой, которая считает своим неотъемлемым правом гулять самой по себе, как ей вздумается.

И,