Любовь из пробирки (СИ) - Ильина Настя

— Да она водит вас за нос! У Миры не может быть детей. Ей поставили диагноз бесплодие, ещё пять лет назад, когда она потеряла ребёнка… Уж поверьте, я знаю о чём говорю.

Голова идёт кругом. Кровь стучит в висках, раскалённой лавой распространяясь по венам. Она меня обманула? Мирослава ткнула мне в нос фальшивую справку, только бы удержаться на пригретом местечке?!

Вот же… стерва…

— Что же, спасибо за то, что поделились столь интересной информацией. Я разберусь с Мирославой Евгеньевной.

Теперь уже её щенячий взгляд не поможет ей… Ненавижу лживых людей…

Глава 10. Неприятный разговор

Я долго прихожу в себя, лёжа на больничной кровати. Внизу живота разливается огонь. Это было чудовищно больно, неприятно и страшно… Я думала, что делать ЭКО куда проще, но на деле всё вышло совсем не так. В детстве я до чёртиков боялась стоматолога… Так вот я бы сейчас лучше несколько раз сходила к нему, чем снова пройти через этот ужас.

Сворачиваюсь клубочком и пытаюсь заснуть, но ничего не получается. Единственное, что утешает меня — я теперь на самом деле беременна! Внутри снова поселился маленький комочек, и я больше никому не позволю отнять его у меня. Я стала сильнее, поэтому больше никогда не потеряю ребёнка.

Время до утра тянется невыносимо медленно, но мне легчает. Я сплю плохо: часто открываю глаза и смотрю в потолок, а потом снова засыпаю…

— Мирослава Евгеньевна, — заглядывает в палату доктор. — Доброе утро!

Я как раз недавно проснулась в очередной раз, посмотрела, что на улице рассвело, и ждала визит врача. Лень было тянуться до телефона, который лежал в сумке на тумбочке, чтобы посмотреть время.

— Доброе утро! — отвечаю я и присаживаюсь, осторожно спуская ноги с кровати.

Доктор проходит, садится на стул у кровати и открывает папку с моей карточкой. Она снимает с ручки колпачок и улыбается уголками губ.

— Ну как вы себя чувствуете?

— Всё хорошо… Лучше, чем вчера! — негромко отвечаю я и кладу руку на живот. — Потягивает немного.

— Это нормальное ощущение. У вас может начать болеть поясница и набухать грудь. Также может появиться тошнота. После ЭКО все ощущения беременности более обострённые, потому что плод сразу оказывается в матке, и организм не успевает подготовиться к этому процессу. Главное, не волнуйтесь! Мы будем наблюдать за беременностью. Всё будет хорошо.

Я киваю, прикусываю губу и опускаю взгляд, вспоминая своего неродившегося малыша.

— Я понимаю, что вы переживаете. Не бойтесь. У нас ещё не было ни одной неудачной беременности.

Эти слова вселяют надежду, хотя врач может просто пускать пыль в глаза, чтобы я не нервничала. В любом случае, волноваться мне точно не стоит.

Она выписывает мне витамины для закрепления плода и таблетки на случай проявления острых приступов токсикоза. Я потихонечку еду домой… Ем творожную массу, которую успела купить по пути, и целый день лежу у телевизора.

Воскресный день пролетает быстро. Я очень много сплю и восстанавливаю силы. На работу идти не хочется, но я не могу давать Ивану Александровичу лишний повод злиться на меня. Вообще, наш последний разговор с ним подарил надежду на то, что всё может быть хорошо. Понятно, конечно, что он меня позвал в свой офис, чтобы держать на коротком поводке, но хотя бы перестал говорить об увольнении и о переводе в подвал. А ещё позволил оставить всех агентов — это большой плюс. Мне кажется, что мы могли бы даже подружиться, если бы не эта его предвзятость. Что Артур успел наболтать ему про меня?

В понедельник утром я просыпаюсь бодрая, иду на кухню и наливаю чашечку цикория, потому что мне посоветовали именно им заменить чаи и кофе из-за благотворного воздействия на организм.

Разогреваю в микроволновке вчерашние творожники, сажусь за стол и делаю глоток напитка. Вкус не то чтобы шикарный, но ничего так: я думала, что будет гораздо хуже. Состояние у меня уже прекрасное. Я расслабляюсь и радуюсь этому дню, зная, что малыш потихонечку развивается внутри меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Телефон вибрирует, оповещая о новом сообщении. Я беру его и смотрю на экран. Думала, что Валя, но это оказывается не она.

Илья.

Илья: «Доброе утро! Можем сегодня встретиться? Кое-что решил внести в проект».

Я делаю ещё один глоток цикория и думаю, что ответить ему. Он такой настойчивый… Я просто теряюсь и не знаю, как вести себя с этим мужчиной.

Через несколько минут всё-таки решаюсь написать ему.

Я: «Доброе утро! Проект? Думаю, сначала вам следует поговорить с вашим боссом насчёт проекта».

Я заканчиваю со своим завтраком, убираю со стола, а когда собираюсь пойти в душ, телефон вибрирует снова.

Илья: «Я в курсе, что вас пока не переносят, но проект не отменили, а так как мы начинали разрабатывать его вместе…».

Я закатываю глаза и цокаю языком.

Вот же довязался. Я ему кто? Помощник инженера?

Конечно, мне нравятся настойчивые мужчины, но не настолько… Этот уже начинает подбешивать, и я готова прямо сказать ему об этом.

Быстренько принимаю душ, подсушиваю волосы и решаю оставить их распущенными, потому что сегодня нежарко, делаю макияж, надеваю блузку с джинсами и проверяю, чтобы всё необходимое оказалось в сумочке. Пью витамины, несколько раз кручусь у зеркала и выхожу из квартиры.

В груди разливается какое-то неприятное предчувствие, истоки которого мне абсолютно непонятны.

Что-то забыла?

Или просто боюсь, что у начальства снова настроение изменится?

Втягиваю воздух полной грудью, когда выхожу из подъезда, чтобы успокоиться. Может, у меня начали шалить гормоны? Сегодня так свежо и хорошо, видимо, вчера был дождь. Я улыбаюсь, радуясь новому дню, и спускаюсь со ступеней.

— Здравствуй! — слышу мужской голос и боюсь повернуть голову в его сторону. Внутренности леденеют, и мне становится не по себе.

Что ему от меня надо?

Зачем снова явился?

Впрочем, я готовилась к этой встрече пять лет совсем не для того, чтобы сейчас взять и спасовать.

Я оборачиваюсь и растягиваю губы в улыбке.

— Ну здравствуй, Вольский!

* * *

В воскресенье ко мне приезжают родители, ссылаясь на то, что соскучились, и мама, как всегда, начинает причитать, что мне следует отпустить прошлое и задуматься о настоящем. Как же просто говорить эти слова… И невероятно сложно действовать по советам, когда в сердце всё ещё теплится любовь, подогреваемся счастливыми воспоминаниями.

— Тебе пора взяться за ум! Ну в самом деле! Уже и о ребёнке задуматься надо, не молоденький мальчик же… — сказала мама, покачивая головой и нервно поджимая губы.

После их отъезда я прокручивал эти слова снова и снова. Мысли копошились в голове, как кропотливые муравьи, выстраивая самую настоящую пирамиду, которая в итоге рассыпалась, оставаясь обрывками слов и предположений. Всю ночь я проворочался, перекатываясь с одного бока на другой. Я вспоминал Лену, вспоминал свой сон… Если бы она была жива, у меня уже были бы дети. У нас с ней были бы. Это «бы» сводит с ума, ломает мозг и выворачивает наизнанку.

Я понятия не имею, когда в конце концов уснул, но проснувшись снова начал думать о маминых советах. Словно не было этой ночи, не было размышлений, которые опять лезут в голову, назойливо напоминая о себе.

Утром я делаю себе тройной кофе, не переживая о том, что здоровье гробится с каждой чашкой. Один глоток… Второй… И этот кофе уже вот-вот пойдёт обратно. Выливаю его в раковину, решив, что лучше уж закажу у секретарши что-нибудь не такое терпкое.

Меня потрясывает от предстоящей встречи с Мирославой. Я, конечно, той девице, гламурной жене Вольского, не то что поверил… Неприятно стало, но не более того. И я решил спросить у сотрудников в «Атланте», знают ли они что-то о беременности начальницы.

В надежде, что сегодня приеду туда раньше неё, я привёл себя в порядок, быстренько оделся и вышел из подъезда. На улице пахло дождём, наверное, прошёл ночью. Я никогда не любил запах сырости, а сейчас он ещё сильнее раздражает, но я делаю выводы, что всё дело в предстоящем разговоре.