Конан и Властелин Огня - Алексей Матвеев

Конан пришел в себя, почувствовав, как ледяной волной обдало лицо. Чьи-то крепкие руки, держа за волосы, обмакнули его головой в воду. Ледяная вода подействовала отрезвляюще. Возвратилась и память, разрозненные обрывки которой собрались в единую четкую картину событий, всплывающих теперь перед глазами. С трудом разлепив отяжелевшие веки, сквозь муть в глазах, он все же разглядел бассейн у стены в конце зала и бога, с которым бился. Тело болело немилосердно, с каждым движением напоминая о нечеловеческом перенапряжении, которое ему довелось перенести. Поединок с богом был игрой с огнём, танцем с ангелом смерти и Конан никак не мог взять в толк, что дёрнуло его, бросить вызов столь могущественному противнику. Воистину гордыня — самый страшный грех!

— Ты бился храбро и едва не погиб. Я проверял тебя и не ошибся. Ты — избранник Крома. А теперь выслушай внимательно слова пророчества: вес на каждой чаше весов увеличился значительно, когда он приблизился к триумфу своему, враг наш сделался уязвим, мы не могли напрямую влиять, могли лишь ждать и наблюдать, чтобы увидеть, что его обязательства, с гордостью выбранные, докажут его гибель.

Конан непонимающе уставился на бога, в бесстрастном взгляде которого, как ни странно, не читалось упрёка.

— Ты победил и достоин награды. Следуй за мной и ты увидишь секрет, хранивший дверь. — продолжил серебряный воин обычным человеческим голосом, что куда сильнее поразило варвара, нежели непонятный ему смысл слов древнего пророчества.

— А куда подевался твой голос? — позволил себе спросить Конан.

Серебряный бог искренне рассмеялся, но всё же счел для себя возможным пояснить:

— В отличие от других, — он указал рукой на кости вдоль стен зала, — ты выбрал самый сложный путь. Ты бросил мне вызов, в то время как многие лишались памяти только лишь от звона моего голоса.

— Могу понять их. — согласился варвар.

От усталости варвара к разговору не располагало и, не произнося более ни слова, он поплёлся вслед за недавним противником. Серебряный воин поднял брошенный Конаном факел и вставил его обратно в крепёж, а сам отошел к противоположной стене и взялся за ручку другого факела, висевшего там.

— Возьмись за факел. — произнёс он.

Конан выполнил указания, по-прежнему сохраняя молчание, его угрюмое лицо выражало лишь усталость, а отчасти и недоумение.

— Когда я скажу, поворачивай факел. — сказал серебряный бог и взялся рукой за другой на противоположной стороне.

— Теперь пора! — скомандовал бог и оба факела были повёрнуты практически одновременно. Раздался негромкий щелчок, и створки дверей слегка приоткрывшись, образовали узкий просвет, сквозь который любопытный взор человека проник в сокровищницу.

— Прощай и помни, что я говорил тебе. Ни я придумал правила этой игры, не мне менять их. Удачи! — словно в напутствие произнес серебряный бог и растворился в воздухе, словно предрассветный туман развеянный порывом ветра.

Конан ещё долго не мог прийти в себя, силясь осознать случившиеся с ним в катакомбах. Какое-то время он стоял и чесал себе затылок, тряся головой и ухмыляясь. Не каждый день выпадает случай мирно побеседовать с богом. Понятное дело, что до заката солнца он вряд ли нашел бы способ решить задачу, поставленную перед ним богом, а посему мог навеки остаться пленником в его обители, ведь пути назад, действительно, не было. А битва с богом — случайность или не случайность, размышлял Конан? Мало того, оставалась ещё одна последняя игра, о правилах которой упомянул серебряный воин. Чем эта игра могла закончиться для него, варвар не брался даже предположить. И вот опять назойливые мысли не давали ему покоя, беспощадно терзая измученный разум.

Конан решил сосредоточиться на настоящем, а размышления отложить в дальний ящик до лучших времен. Он налёг плечом на дверную створку и заставил её отступить перед собой, но не успел он сделать и нескольких шагов вглубь сокровищницы, как дверь за его спиной сама собой захлопнулась, напоследок издав характерный щелчок. Зал оказался большим просторным помещением округлой формы, стены которого были расписаны причудливыми посеребренными рисунками и загадочными рунами. По центру зала на пьедестале возвышалась статуя прекрасной молодой девушки, скрещенные руки которой прижимали к груди прямоугольный предмет похожий на книгу, или каменную дощечку с изображением крючковатого символа. Подойдя ближе к монументу, варвар пристально присмотрелся к плитке, его лоб наморщился, а лицо приняло сосредоточенный вид, изображая глубокое раздумье. Он узнал этот символ. Когда-то мельком он видел такой, правда, сейчас никак не мог вспомнить, где именно, но в том, что в старинных мифах и преданиях он означал священный символ стихии Воды, он не сомневался. Любопытства и любознательности варвару было не занимать, таковой была его натура, поэтому-то в столь молодом возрасте он и покинул пределы родной страны, ища приключений. Он рано научился разбирать письмена разных народов, сносно говорил на многих языках и наречиях, и уж конечно, никогда не упускал случая послушать сказания и легенды из уст странствующих бардов.

Голову статуи венчала великолепная серебряная корона, инкрустированная крупными горошинами голубоватого жемчуга, а в самом её козырьке крепился красавец алмаз, отточенный в виде правильной пирамиды. Размеры и изящество камня впечатлили бы не только искушенного в ювелирных делах мастера, но и правителя любой из крупных мировых держав, как Запада, так и Востока. Алмаз был настолько велик, что с трудом умещался на ладони взрослого мужчины, а по высоте в полтора раза превосходил указательный палец.

Над статуей, заливая залу холодным белым светом, был устроен светильник, вырезанный древними мастерами из того же, что и факелы голубоватого кристалла. Сияющую полусферу окаймлял массивный серебряный обруч, крепивший её к высшей точке куполообразного потолка.

Взор Конана скользил по залу, всё больше разгораясь вожделением. Он созерцал несметные сокровища, брошенные к ногам победителя. Его поражало нагромождение утвари, беспорядочно разбросанной по залу, в этом фантастическом месте царил настоящий хаос. Вдоль стен стояли раскрытые настежь сундуки, доверху наполненных украшениями из золота, жемчуга и драгоценных камней. Пол устилали золотые и серебряные монеты, открытые ларцы притягивали взор, играющими в них лучами света драгоценными каменьями всех мастей и цветов. Глаза варвара разбегались, натыкаясь на разнообразную дорогостоящую снедь, какую только могло создать воображение человека. Жрец не солгал, в этом зале веками покоились сокровища, о которых, если только во сне, могли мечтать правители ныне существующих богатейших государств закатного материка. Глаз радовало великое множество дорогих безделушек, а руки ожидали в предвкушении, не зная, за что схватиться в первую очередь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});