Павел и Авель - Андрей Баранов

– Что случилось? Как я попал сюда?

– Мы нашли вас перед дворцом на снегу… вы так замерзли! Просто ужас. Пришлось спасать, везти домой, растирать водкой, не могли понять что же с вами стряслось… Ах, можно ли так много пить? – Лизонька произнесла это с нравоучительными интонациями в голосе.

– Нельзя, но приходится… Да хотя что же, вы думаете что я спьяну там валялся? Да я ни капли! Вообще ничего не помню. Помню что повздорил там с одним… господином… а потом пустота…

– Пустота! Шампанское, рейнское, токайское и конечно пустота потом! Это так естественно!

– Нет, я…

– Бесполезно оправдываться. Ну и раз вы проснулись наконец, вам следует знать, что князь очень хочет вас видеть.

– Это еще зачем? – граф Г. закатил глаза и болезненно поморщился, но на Лесистратову это почему-то не произвело ни малейшего впечатления.

– Вставайте, граф! Вас ждут великие дела. Камзол и бриджи на стуле.

Делать нечего – пришлось вставать и идти. Более всего графа нервировало то, что было не вполне понятно, что же произошло. Он не желал верить в мистику, но тут трудно было придумать правдоподобное объяснение. Одевшись и наскоро умывшись, он предстал пред очи князя.

На этот раз Александр Борисович был мрачен как никогда ранее. Вице-канцлер неожиданно потерял весь свой, казалось бы, неотъемлемый лоск, как-то поблек и пожух. Даже бриллиантовые пуговицы на камзоле потускнели. Он стоял у стола кабинета, тяжело опершись на его край, и вовсе не смотрел в сторону графа Михайлы.

– Ваше сиятельство, что случилось? – вопросил граф Г. в крайнем недоумении. – Вы вчера выбрали не ту табакерку к костюму?

Тут надобно заметить, что в светских кругах частенько вспоминали забавный случай, когда князь Куракин во время карточной игры у покойной императрицы проигрался в пух и прах только потому, что ему стало дурно – он неожиданно обнаружил ужасную ошибку камердинера, из-за которой его перстень не соответствовал табакерке, а табакерка платью. Впрочем остальные гости видимо не отличались столь тонким вкусом и ничего не заметили. Табакерок же у «бриллиантового князя» насчитывалось полторы сотни.

– Куракин несколько секунд молчал, как бы собираясь с мыслями.

– Ты вопрошаешь меня что случилось, Михаил? Случилось страшное. Вчера в Гатчинском дворце пропала шкатулка с завещанием – пророчеством нашего провидца, Василия. Караул ничего не помнит. Государь в шоке. Я как в тумане.

– Но… как такое возможно? – граф был в недоумении.

– Не знаю! – князь был раздражен и не собирался этого скрывать. – Шкатулка с царским завещанием была взломана, шелковый шнур вокруг нее сорван, столбики опрокинуты, все часовые валялись в беспамятстве. Вот что, граф Г., я немедленно отправляю тебя в погоню. Ступайте, сударь, и без тетради не возвращайтесь.

– В погоню за кем, ваше сиятельство, есть ли какие-либо следы похитителей? – граф как всегда был дотошен.

– Да, негодяи наследили! Кажется, мы даже знаем кто это был…. – князь неожиданно перешел на шепот.

– Вот как? И кто же? – граф весь обратился в слух, боясь пропустить хоть слово. Князь Куракин огляделся вокруг, убедившись что их никто не подслушивает, проверил, плотно ли прикрыта дверь, и наконец прошептал:

– Это… это… это Черный барон.

Так граф Г. впервые услышал мрачное имя Черного барона, наводившее ужас на светские гостиные не только Санкт-Петербурга, но и всей Европы. Впоследствии ему не раз пришлось пожалеть о том, что он вообще ввязался в эту историю.

– Черный барон? Что это за странное прозвище?

– Он… ну видишь ли, дружочек… так именуют некоего человека, обычно одетого во все черное. По манерам и обхождению он дворянин, аристократ, говорит на французском, английском, немецком, португальском, да еще на десятке языков и на всех как на родном, так что даже не поймешь, откуда родом и какой нации. Он часто появляется на различных приемах и в светских салонах, обычно никто не узнает его сразу, даже те, кто слышали о нем истории, уже ставшие легендой, – князь закашлялся и отвел взгляд.

– Но чем же он так знаменит? Разве он лишь расхаживает по гостиным и отпускает дамам комплименты?

– Ах, если бы… Я расскажу тебе одну историю, для твоего образования в сей деликатной сфере. Несколько лет назад в посольстве одной европейской страны произошел престранный случай. Король этой страны прислал нашей матушке-императрице важнейшую бумагу – письмо с предложением военного союза. Письмо сие должно было быть доставлено в императорский дворец, и о том было известно. Однако наутро курьер не прискакал. Послали к воротам драгунов – те вернулись и докладывают, что, дескать, ворота распахнуты настежь, а никого не видно. Переполошились, собрали экспедицию, поскакали целой кавалькадой – и из полицейской части, и гвардейцы, и министры. Зашли внутрь – а там все лежат вповалку, будто спят. Пригляделись – кто без сознания, кто дремлет, а некоторые…

– Что-с некоторые? – граф нахмурился. Князь зябко поежился и досказал.

– Некоторые, сударь ты мой, мертвые, совсем неживые. Лица сморщенные, волосы седые клочьями, и даже платье истлело. Ружья ржавые у солдат. А ведь всего сутки прошли, не более…

– Сказки! – граф Г. не был склонен верить в мистику. – Кто это видел своими глазами?

– Кто своими глазами видел, тех уж на свете нет. Но все правда… вот с тех пор и пошла легенда о том, что черный барон умеет останавливать время. И сам не старится. Сколько уже веков прошло, а он все тот же.

– Вы думаете, что именно он побывал тогда у посланника? Но зачем?

– Более некому. Тут видишь ли, маленький нюанс. Говорят, что барон не только владеет временем, но и не любит, когда кто-то на него покушается. В посольстве же лежал такой указ, который мог целую эпоху изменить! И возможно сие не понравилось барону и его хозяевам…

– Хозяевам? Выходит, что этот барон действует не один? – удивился граф Михайло. Но князь Куракин не поддержал эту тему.

– Я и так слишком уж много тебе сказал! Для тебя важно знать самое главное – завещание Государя нашего, она же секретная тетрадь пророка доморощенного Василия, ставшего ныне монахом Авелем, многим не по нраву. Сам посуди, зная будущее нетрудно его и изменить, а не только предвидеть. Хранители времени этого не потерпят. А впрочем, Бог знает, кому все это понадобилось, я-то не провидец. Но вчера во всех дворцах разом, и в Гатчине, и в Зимнем, и в прочих, в полночь повсеместно у людей сделалось как бы помутнение рассудка, такой вот машкерад. Видно барон разгневался на нас, и в сей суматохе тетрадь и умыкнул. В общем, найди его! Паспорта я тебе выпишу, поедешь за границу. Там он, не иначе.

– А может быть я возьму Вольдемара?

– Да бери ты своего Морозявкина, подавись им! – Обычно любезный Александр Борисович сейчас несколько разволновался. Только скачите во весь опор. Да, и око генерал-прокурора, девица Лесистратова тоже с вами поедет.

– Благодарствую! А вот что мне в голову пришло… Нельзя ли заставить этого самого пророка еще раз все записать? Ну что ему стоит?

– Это вряд ли… Сие божие откровение, и дважды не повторяется. А впрочем, попробуй! А потом пулей назад. Перед выездом тебя еще ждет аудиенция. Высочайшая! Поспеши.

Граф Г. поклонился и вышел из княжеского кабинета. Через некоторое время он вспомнил о Морозявкине. Со всей этой суматохой он несколько забыл о нем, а ведь не видел друга Вольдемара уже… постойте, когда ж они с ним виделись в последний раз? Ах да, на балу… во дворце… что-то он кажется, пытался ему сообщить… только вот что? Решительным шагом граф пустился на поиски приятеля.

Сначала он надеялся его найти в его комнате, затем в комнате горничной Надин, потом перенес свои поиски в кладовую, куда Вольдемар частенько наведывался как в собственную, но все было напрасно. Тогда граф решил расспросить слуг. К его удивлению, никто ничего не знал. Он наведался в конюшню, в погреба, даже в сарай, где хранилось сено, но все было напрасно.

Огорченный Михайло стал вспоминать. Последний раз он видел Вольдемара на том злополучном балу, где тень Черного барона погрузила всех в беспамятство. Он кажется что-то хотел сказать ему, но помешал подвыпивший гвардеец (убить мало мерзавца), а потом… время остановилось? Неужели такое возможно? Нет, вздор. Но где же Морозявкин? Замерз ли в снегу, убит ли темными силами, да не черт же его унес, в самом деле?

За этими рассуждениями граф Г. вернулся в теплый дворец и еще раз напоследок зашел в комнату, где квартировал Вольдемар. Окинув все взглядом и отметив следы чудовищного беспорядка, который, впрочем, уже частично уничтожила горничная, он хотел было выйти вон, как вдруг заметил под кроватью рыжий кончик ботфорта. Он наклонился и попытался было достать сапог, но не смог сдвинуть его с места. Потянув сильнее, он к своему крайнему изумлению увидел, что в ботфорт вдета чья-то нога. Дернув изо всех сил, он извлек из под кровати все тело – это был друг Вольдемар! Бог весть как он тут очутился и почему его никто не заметил, но радости графа Михайлы не было предела. «Пьяная свинья, но все же нашелся! Неужели не проспался до сих пор – а, впрочем, жив и слава богу…» – с этими мыслями граф перевернул лежащего на спине Морозявкина лицом вверх – и в ужасе отшатнулся прочь.