Цветок змеиного дома (СИ) - Галина Нигматулина

— Ты, псих! — Попыталась отодвинуть от себя распалившегося блондина. Его поведение стало меня напрягать.

— Вкус-с-сно… — Низкое шипение. Хищный трепет ноздрей. Пугающая ухмылочка.

Рывок, и я сижу на каменной полочке, очищенной от купальных принадлежностей, а между моих широко разведенных ног уютно устроилось мужское тело. И это тело было довольно сильно возбуждено. О чем свидетельствовала твердая выпуклость, натянувшая синие брюки, которая весьма ощутимо начала об меня потираться. Еще и руки мне зафиксировал над головой, прижав спиной к стене, поправив мои бедра, так как ему хотелось. Трение и нажатие усилилось.

— Ан успокойся. Ты себя уже плохо контролируешь. — Попытка освободить руки ни к чему не привела. — Тебе говорю, слышишь?! — Начала жалеть, что сразу не пошла с раянками в спальню. К таким играм я еще была не готова. — Анаишшш…

— Я себя контролирую, надин. — хмыкнул нааганит, не замечая моего сопротивления. Поцелуй в шею и легкий укус в плечо. — И я знаю, что тебе еще рано, — почувствовала, как меня погладили по животу, запустив пальцы за пояс спальных брючек, которые я носила, в связи со своим женским недомоганием, — ты ведь еще в одежде, — снова смешок. — Сейчас-с-с, мне нужно от тебя совсем не то, о чем ты думаеш-ш-ш, сладкая. — Губы переместились к груди.

— Ты о чем? — Честно говоря, выдохнула от облегчения. И даже позволила себе расслабиться, наслаждаясь близостью своей белобрысой заразы и его вниманием.

— Об этом…

Без предупреждения, мужской рот обхватил мой напрягшийся сосок, глубоко вобрав его в себя. И пока я осознавала, зачем он ему понадобился, Анаишшш стал жадно меня сосать, вытягивая и глотая полившееся молоко. Еще и урчать начал от удовольствия, незнакомой тональностью, но очень похожей на ту которую издавали мои дети, когда питались.

Честно, даже растерялась, не зная как на все это реагировать. Меня пил мужчина! Взрослый самец. Нааганит. И останавливаться пока не собирался. Хотела возмутиться: — «В детстве, что ли недокормили?»- а потом не стала, почувствовав легкую грусть.

Действительно недокормили.

Блондин, как и его брат, никогда не спал под грудью своей матери и даже не знает, что это такое. С первых дней, их поили молоком от рин-кормилиц, из рожка раянки. И то всего пару недель. Потом переводили на искусственные смеси напичканные витаминами. Вот у моего зверя немножечко крышу и сорвало. Он дис-иссаэр, воспринимает мир через вкусовые и осязательные рецепторы, причем намного острее, чем его сородичи. А я его надин. Да еще, сейчас от меня все время пахнет грудным молоком и детенышами его эна, вот он и не удержался, попробовал. И, кажется, сам не ожидал, что так увлечётся. Думал просто поиграть. Вон, даже возбуждение спало, и руки мои отпустил, сосредоточив все свое внимание на сосках.

«Да не жалко. Если, ему это так нравится, пусть пьет».

Улыбнувшись, зарылась пальцами в растрепанную белую косу, чувствуя щемящую боль к этому нааганиту. Да и не только к нему. Жестокие звери, не знающие что такое материнское тепло. Может поэтому, они такими вырастают? Их воспитанием занимаются лишь отцы и раянки. А воительницы тоже с детьми не сюсюкаются. Даже со своими.

Постоянная борьба за выживание.

И знать, что тот, кто дал тебе жизнь умер, и ты причина его смерти. И сам обречёшь на это не одну женщину, когда придёт твое время. Потому что у тебя нет другого выхода. Так распорядилась природа. Печально…

— Спасибо надин. — Светлые сиреневые глаза, и благодарный поцелуй, с привкусом моего молока.

— За что? — Задумавшись, пропустила тот момент, когда мою грудь оставили в покое, переключившись на губы, не понимая, что от меня опять хочет этот нааганит.

— За то, что ты у меня есть, с-с-сладкая.

И долгий, тягучий, возбуждающе прекрасный поцелуй…

Минут через пять, пришлось даже оттолкнуть мужчину от себя, и прервать эту волшебную сказку. Иначе, мы бы оба не остановились.

К тому же скоро кормить энов, а у меня из-за одного «оголодавшего» нааганита, молока практически не осталось. Вот и попросила, Анаишшша, распорядиться насчет обеда.

Спорить не стал. Правда, чтобы меня оставили в покое, пришлось дать обещание, вечером выполнить все его эротические фантазии.

— Малыши уснут. Раянки, отправятся в соседнюю комнату на отдых. Дэйрашшш, все равно придёт очень поздно, потому что уже который день, помимо всех своих обязанностей правящего лорда империи Амморан, занимался подготовкой к грандиозному празднику, по случаю рождения наследников его дома, вот тогда, мы с тобой и поиграем, надин.

И такое предвкушение в змеиных глазах.

— Иди уже! — со смехом вытолкнула «изголодавшегося» по женской ласке иссаэра из душевой, куда он за мной увязался. — Поиграем, поиграем…

Улыбаясь, привела себя в порядок, насладившись минуткой покоя и одиночества.

Вытерлась простым полотенцем, потому что, автоматической сушкой с ионными частицами, да и другими чудесами нааганитской техники, я пользоваться не любила, у меня от нее потом кожа неприятно покалывала и чесалась. Да и мало ли, какие сюрпризы эти устройства могли принести моему «хрупкому» организму? Хоть и убеждали, что они безопасны и настраиваются индивидуально под «хозяина» — не доверяла. Хватит. Уже один раз настроились. Теперь, наверное, всю жизнь, опасаться телепортации буду.

Одела голубую кофточку, скроенную под мою фигуру, с лифом корректором из мягкой абсорбирующей ткани специально для кормящей груди.

Натянула синие мешковатые брюки, которые мне временно разрешили носить для удобства, пока я не оправлюсь после родов, (в гареме нааганитов, в штанах могли ходить только раянки).

Заплела влажные волосы в косу.

Переобулась в удобные домашние туфли с подошвой, подстраивающейся под стопы при ходьбе, и, глянув в зеркало, на себя счастливую, вышла в спальню.

— Оп-па. А что это у нас тут происходит?

Близнецы, окутанные транс — полем, мирно спали в своих кроватках.

Раянки сидели рядом с ними, в удобных креслах, (на них это излучение вообще никак не влияло), и, игнорируя все и вся, коротали время над информационной консолью.

А вот два нааганита, белый и черный, замершие в напряженной позе друг против друга, судя по всему, снова занимались выяснением отношений. Вон как ноздри раздуваются, и глаза зло сужены, даже клыки слегка ощерили, угрожающе друг на друга шипя. И судя по всему, камнем преткновения, для спора, как всегда, стала моя скромная персона. Слишком уж иссаэр провокационно облизывал перед ниидом свои губы, хранящие запах моего молока, и ехидно скалился. А Шэйтассс, судя по прищуренному гневному взгляду, в котором все сильнее разгоралась жажда убийства, и сжатым кулакам, еле сдерживался, чтобы не вцепиться Анаишшшу в глотку, потому что кое — кто, снова переходил границу его терпения.