Тайные хроники Холмса - Джун Томсон

В сентябре 1895 года, исчерпав все свои методы, Холмс в конце концов решился пойти на установление прямого контакта с неизвестным коллекционером — средство, к которому до этого мой друг не хотел прибегать. Холмс полагал, что задуманная им приманка может выдать его профессиональный почерк и возбудить подозрения Сороки.

В связи с этим 9 сентября он опубликовал в «Тайме» Объявление следующего содержания:

Титулованный джентльмен, предпочитающий остаться неизвестным, вынужден продать некоторые ценные произведения искусства из числа фамильных драгоценностей, в состав которых входят миниатюры работы Купера и Козуэя, отделанные эмалью английские табакерки XVIII века и украшенные драгоценностями флаконы для ароматического уксуса. Посредников просят не беспокоиться. Продажа только в частные руки. Обращаться сугубо конфиденциально к мистеру П. Смиту[25], до востребования, почтовое отделение Сент-Мартен-ле-Гранд.

— Все это очень хорошо, Холмс, — сказал я, отложив газету после того, как мой друг показал мне напечатанное объявление. Однако, если даже предположить, что Сорока ответит, как вы узнаете, что это будет именно он?

— Видите ли, Ватсон, у меня есть все основания полагать, что он откликнется, — без особого энтузиазма ответил Холмс. — Я намеренно выбрал небольшие, но редкие вещицы, которые Сорока, по всей видимости, предпочитает более крупным. Мне пришлось взять на себя труд связаться с людьми, пострадавшими от преступлений Вандербильта и Медвежатника. На основании их рассказов о похищенных предметах я составил список того, что привлекает Сороку. Что же касается вопроса о том, как мы узнаем человека, который нам нужен, я совершенно уверен, что выявить его из числа тех, кто откликнется на наше объявление, проблемы не составит. Я представляю себе этого типа так ясно, будто давно уже знаком с ним лично. Если можно так выразиться, за последние несколько месяцев я в определенном смысле сблизился с ним. Пусть он только ответит, а уж я распознаю его и сумею выследить по газетному объявлению так же четко, как по отпечатку башмака на рыхлой земле.

— Где же тогда вы сможете раздобыть эти фамильные драгоценности? — продолжал я настаивать на своем. — Сорока наверняка захочет осмотреть их перед покупкой. Где вы возьмете эти табакерки, миниатюры, не говоря уже о флаконах для ароматического уксуса?

— Мой дорогой друг, неужели вы могли подумать, что я решил забросить удочку до того, как буду в состоянии насадить на крючок наживку? Полагаю, вам раньше не доводилось встречаться с виконтом Бедминстером? Тогда могу вам сказать, что он — один из моих бывших клиентов. Как-то я помог ему выпутаться из одной весьма неблаговидной истории, и которую виконта втянула некая дама сомнительной репутации. Поскольку в то время у него за душой не было ни гроша, но его ждала блестящая карьера, от причитающегося мне гонорара я тогда решил отказаться. Через некоторое время мой бывший клиент унаследовал не только титул, но и дом в Найтсбридже, буквально набитый произведениями искусства, которые никогда и нигде не выставлялись. Так вот, виконт любезно согласился одолжить мне некоторые из своих фамильных драгоценностей, которые и составят наживку на моем крючке. Теперь остается только дождаться письма от Сороки — и ловушка захлопнется.

В течение следующих трех дней Холмс ходил на почту в Сент-Мартен-ле-Гранд по утрам и вечерам и каждый раз возвращался с небольшими пачками писем. Он их быстро просматривал и нетерпеливо отбрасывал в сторону. Сорока на объявление не откликался.

В перерывах между походами на почту мой друг пребывал в таком возбужденном состоянии, что его нетерпимость и раздражительность делали пребывание с ним в одном доме в высшей степени сложным. Холмс без устали мерил нашу гостиную шагами и практически не притрагивался к еде.

Миссис Хадсон была в отчаянии. Что касается меня, то я старался проводить как можно больше времени, гуляя в одиночестве по Риджент-парку, либо допоздна засиживаться в клубе. Мрачное настроение моего старого друга создавало в доме гнетущую атмосферу.

Усилия Холмса были вознаграждены на третий день томительного ожидания. Я вернулся домой после партии в бильярд с Тэрстоном — одним из членов нашего клуба — и застал Холмса стоящим у бюро. Он распечатывал письма из последней партии, пол у него под ногами был усыпан обрывками вскрытых конвертов и листками писчей бумаги.

— Все по-прежнему? — спросил я, с тяжелым сердцем думая о том, что придется провести весь вечер наедине с Холмсом, пребывающим все в том же угнетенном состоянии.

— Просто поразительно! — брюзгливо ответил он. — В объявлении черным по белому написано: «Посредников просят но беспокоиться». И тем ни менее нам отвечает масса этих алчных джентльменов, выдающих себя за частных коллекционеров, которые, вне всякого сомнения, надеются погреть руки на выгодной сделке.

Вскрыв последний конверт, Холмс быстро прочитал послание и нахмурил брови. Я тем временем спокойно устроился в кресле у камина и с некоторым удивлением наблюдал за моим другом, полагая, что последнее письмо также написано очередным барышником, алчущим легкой наживы.

Внезапно лицо Холмса прояснилось, и, размахивая листком бумаги над головой, как знаменем, он издал восторженный вопль:

— Ватсон, Сорока клюнул!

— Дайте-ка мне взглянуть! — радостно воскликнул я, вскакивая с кресла.

Письмо было написано на хорошей бумаге, обратный адрес отсутствовал, датировано оно было вчерашним днем. В этом послании говорилось:

Дорогой мистер Смит, я, как и вы, предпочитаю оставаться инкогнито. Тем не менее, в качестве частного лица, многие годы посвятившего коллекционированию произведений искусства, я крайне заинтересован в том, чтобы взглянуть на фамильные драгоценности, которые вы намерены продать. Убедительно прошу вас ответить мне на имя К. Вессона, до востребования, почтовое отделение Чаринг-кросс, и указать в вашей записке место встречи, дату и время для того, чтобы я мог ознакомиться с предметами, которые вы готовы продать.

Подпись отсутствовала.

Это краткое сообщение, выдержанное в исключительно деловом стиле, меня слегка разочаровало. Однако Холмс, потиравший руки от удовольствия, казалось, был в восторге от полученного письма.

— Вот видите! — воскликнул он. — В этой записке есть все признаки того, что ее написал Сорока. Нет ни обратного адреса, ни имени, если не считать этого Вессона. «Смит и Вессон»! Я бы сказал, неплохая парочка пистолетов получилась. У этого малого, Ватсон, с чувством юмора все в порядке. Мне просто не терпится как можно скорее с ним познакомиться.

— Но где? На станете же вы организовывать эту встречу у нас?

— Конечно же нет, мой дорогой друг. Это было бы верхом неосмотрительности. Мы встретимся в гостинице «Клэридж», где я закажу вам хорошие апартаменты.

— Мне? — удивленно воскликнул я, слегка встревоженный столь неожиданной перспективой.

— Вряд ли я смогу лично встретиться там с этим человеком. Мой облик достаточно широко известен по фотографиям в газетах.

— Но разве вы не хотите под кого-нибудь загримироваться?

— Об этом не может быть и речи. Я должен находиться где-нибудь поблизости, чтобы выследить его или того человека, которого он пришлет. Сорока достаточно умен, чтобы пойти на эту небольшую уловку. Вы, конечно, обратили внимание на штемпель, стоящий на конверте?

— Нет, боюсь, я этого не сделал.

— Письмо было отправлено с почтового отделения «Вест-централ». Однако, мой дорогой друг, это вовсе не означает, что адресат живет в Лондоне. Ничего не стоит привезти с собой письмо в город и опустить его в почтовый ящик. А теперь — за работу! Нам предстоит еще очень многое сделать. Я должен написать Сороке письмо, заказать номер в «Клэридже», созвониться с Фредди Бедминстером и получить произведения искусства, которые он обещал мне одолжить. А вы, мой дорогой Ватсон, не мешкая должны приступить к вашим занятиям.

— Каким занятиям? — не понял я.

— К изучению бильстонских эмалей, пробирных клейм на серебре и искусства английских миниатюристов. У меня здесь собраны для вас все необходимые материалы. Перед тем как вы встретитесь с Сорокой или его человеком, вам необходимо целиком овладеть предметом, который вы собираетесь обсуждать.

Усадив меня за стол, он положил передо мной несколько объемных альбомов по искусству, потом быстро набросал ответ на письмо Сороки и ушел из дома. Вернулся Холмс через два часа, опоздав на обед к вящему неудовольствию миссис Хадсон, которая должна была держать для него еду на огне. Однако аппетит Холмса, разыгравшийся за время добровольного поста предшествующих дней, существенно улучшил ее настроение.

— Все готово, Ватсон, — произнес он, с завидным энтузиазмом принимаясь за бифштекс и пудинг с почками. — Письмо отправлено, номер в «Клэридже» заказан на послезавтра, фамильные драгоценности семейства Бедминстеров находятся у меня в сафьяновом ларце. После обеда вы их рассмотрите. Как продвигаются ваши занятия?