Огонь на снегу - Барбара Картленд

— О Мэри, будь осторожна! — умоляла Алида. — Вдруг князь откажется жениться на тебе? Только вообрази, какой будет скандал! Что скажет твой отец?

Мэри засмеялась:

— Князь этого не сделает. Ведь тогда, как ты прекрасно понимаешь, разразится международный скандал. Нет, князь женится на мне, а я собираюсь и дальше видеться с Иваном, потому что не могу жить без него, так же как и он без меня. — Она сложила записочку и спрятала ее за корсажем, — Я влюблена, Алида, и счастлива этим, а также тем, что освободилась от папы. А великая княгиня, в конце концов, не имеет надо мной власти.

— Она очень любит князя, — заметила Алида.

— А я очень люблю Ивана, — засмеялась Мэри. — Слушай, оставь нас в покое. Сегодня состоится грандиозный обед, на котором я познакомлюсь со сливками русского общества.

До обеда оставалось еще немало времени, но Алида не могла заснуть. Ей не давали покоя тревожные мысли о кузине. Мэри, вырвавшись из-под домашней опеки, безусловно ведет себя глупо и опрометчиво. «Она не послушает меня», — со вздохом заключила Алида. Она во всем винила графа Ивана. Он старше Мэри, женат и не должен так поступать.

«Мне он не нравится! Мне все в нем не нравится!» — говорила себе девушка.

И причиной этого было не только его поведение по отношению к Мэри, нет, она чувствовала, что это жестокий и бессердечный человек.

Еще вчера вечером, когда они обедали на яхте, графиня сказала:

— По приезде в Петербурге я поинтересуюсь, как идут дела в комитете по отмене крепостного права!

— По отмене крепостного права? — воскликнула Алида, прежде чем граф Иван мог что-либо ответить.

— Да, а разве вы не знали? — удивилась графиня. — Царь приказал создать комитет, который должен обсудить, каким образом дворяне смогут освободить своих крепостных.

— О, как я рада! — сказала Алида. — Я ничего не слышала об этом.

— Этот революционный шаг предложили несколько радикально настроенных глупцов, — язвительно заметил граф Иван, — Его императорское величество был вынужден позволить обсуждение столь щекотливого вопроса, но, уверяю вас, дальше разговоров дело не пойдет.

— Но должны же русские дворяне понимать, что нехорошо владеть живыми людьми, — горячо возразила Алида.

Граф Иван неприязненно рассмеялся.

— Мы называем их душами, — усмехнулся он, — но уверяю вас, они не более чем животные. У них нет мозгов, и свобода, если они ее обретут, ничего не будет для них значить.

— Я это понимаю, — вмешалась Мэри, — и уверена, никто не захочет расстаться со своими «душами».

— Во всяком случае, я с ними не намерен расставаться! — решительно произнес граф Иван. — Они часть моего наследства. У них есть стоимость, которую можно определить, и я, как могу, буду сопротивляться этим смехотворным реформам!

— Ну конечно, вы правы! — восхищенно сказала Мэри.

Алида с трудом сдержалась, чтобы не затеять спор. Из слов графа Ивана было ясно, что он действительно будет непреклонным врагом самой идеи реформы. Вспомнив ужасы, о которых рассказывал ей господин Таченский, она поняла: граф вполне способен запороть до смерти любого крепостного, осмелившегося восстать против него.

Она надеялась, что, увидев князя, Мэри забудет о своем дорожном романе с графом Иваном. Но все оказалось гораздо серьезнее. Алида вспоминала легкий шепот, доносившийся из каюты Мэри, не смолкавший иногда до самого утра. Вспомнилось, как они переглядывались и как граф Иван пользовался всякой возможностью прикоснуться к Мэри.

Но ведь князь был гораздо красивее графа, и Алида недоумевала: как может Мэри не сравнить их и не предпочесть того, за которого ей предстояло выйти замуж?

«Может быть, она опомнится и забудет графа Ивана?» — с надеждой думала Алида, ворочаясь в своей постели.

Чуть позже двое слуг внесли в ее спальню круглую серебряную ванну и поставили ее перед топящейся печью. Когда она вымылась, две горничные помогли ей надеть одно из ее серых вечерних платьев.

Надетое на кринолин, оно, разумеется выглядело гораздо лучше, а во время бездельничанья на корабле Алида еще отделала его каймой. Одевшись, она подошла к зеркалу и немало огорчилась. Увидев великолепие и роскошь дворца, Алида поняла, как живет русское дворянство. От графини она узнала, что большинство дам покупают одежду в Париже и вообще в России в моде все французское.

— Вы увидите, все русские дворяне говорят по-французски и по-английски, — говорила ей графиня. — У царя в детстве была няня англичанка, а у его детей — шотландка. Русский язык очень труден, и мы предпочитаем учить иностранные языки.

— Я бы хотела выучить русский язык, — сказала Алида.

— Это будет нетрудно. Найдется немало пылких молодых людей, которые почтут за честь научить вас! — засмеялась графиня. Посмотрев на девушку, она добавила: — Вы прелестное дитя, думаю, вам не раз это говорили. — Алида покачала головой, вспомнив, как с ней обращались тетя и дядя. — Ну если я первая, то, надеюсь, не последняя! — воскликнула графиня.

Сейчас же, посмотрев в высокое, обрамленное мозаикой зеркало, она произнесла с отчаянием в голосе:

— Никто меня не заметит!

Миссис Харбен сделала все, что могла, но ведь она только деревенская портниха. Алида пришила новые воротничок и манжеты, немного подтянула корсаж, но все равно выглядела весьма невзрачно. По последней моде плечи должны быть обнажены, а лиф платья украшен кружевами, вышивкой или тюлем. Платья же Алиды были сшиты из дешевого, грубого материала и украшены только небольшими кусочками серого газа, оставшегося от платьев леди Сибли. Поэтому она выглядела лишь жалкой тенью Мэри и понимала это.

Мэри, конечно, сегодня ослепит всех в своем прекрасном дорогом платье из белого атласа, с настоящим кружевом и бриллиантовыми цветочками.

Алида вздохнула.

— Нечего жаловаться, — уговаривала она себя. — Мне повезло, очень повезло, что я здесь!

Девушка вгляделась в зеркало, не заметила, что на фоне мрачного, серого платья ее кожа выглядит ослепительно белой. Волосы ее сверкали светом весеннего солнца, а испуганные темные глаза были глубокими и таинственными, как полуночное небо.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошла служанка с букетом цветов на серебряном подносе. Алида узнала белые орхидеи, так восхитившие ее в оранжерее, последнее приобретение князя. Это были цветы, на которые, как сказал он, похожа Алида.

Девушка, не веря своим глазам, смотрела на цветы. Вдруг до нее дошло, что этим жестом князь приветствует ее в России и пытается сделать так, чтобы она чувствовала себя как дома.