Туман Лондонистана - Сергей Костин

Похоже на правду? Похоже. Я и раньше с этим сталкивался. Войны там, где они ведутся, как в Афганистане или в Чечне, и теракты по всему миру постепенно поворачивают мозги борцов за идею в сторону бизнеса. И это касается не только заправил, но и мелких исполнителей, как Мустафа и Рамдан. Чем, в сущности, они отличаются от Абу Саида, имама мечети Финсбери-парк? Тот ворочает оптом, а эти — розницей. Мустафа, правда, спросил меня, не собираемся ли мы просто уничтожать парней, его сверстников, которых он будет нам сдавать. Но поверил ли он в ту чушь, которую я придумал на ходу?

Хорошо, исходим из того, что алжирцы хотят меня ограбить. Всего лишь ограбить? Я ведь знаю, кто они, и знаю, где они живут. Нет, чтобы заполучить деньги с гарантией безопасности, им нужно от меня избавиться. При известном умении это можно сделать где угодно: в метро, на улице, в толпе туристов. Один втыкает вам нож в солнечное сплетение или в сердце, подхватывает, когда вы падаете, и кричит: «Человеку плохо! Вызовите «скорую»!» А второй, тоже подхватывая вас, вытаскивает из кармана бумажник. Вас аккуратно кладут на тротуар раной книзу и растворяются среди набегающих зевак. Классика! Как я ему сказал пятнадцать минут назад? «Если сегодня что-то случится со мной, виноваты в этом будете не обязательно вы». Похоже, сам натолкнул его на мысль.

Мои действия? Нужно любой ценой оторваться от преследователей. На такси это сделать уже не удастся. Вон она лавирует сзади, белая «тойота», старается не отстать во все более плотном потоке. Нет, у меня больше шансов в метро. Водитель, Рамдан, не сможет бросить машину посреди улицы, так что за мной вслед пустится только тот горбоносый. А от одного я уж как-нибудь отделаюсь.

Подходящий случай представился минут через десять. «Тойота» оказалась отрезанной от нас красным светом. Я попросил таксиста высадить меня у станции метро, я даже не успел посмотреть название, сунул ему в окошечко двадцать фунтов и выбрался на тротуар. «Тойота» только-только трогалась от перекрестка. Скорее всего, алжирцы видели, что я вышел из кеба, но у меня была фора минуты в две-три.

Брать билет мне было не нужно: я в Лондоне всегда покупаю на всякий случай недельный проездной. Я прошел турникет, но здесь мне пришлось делать выбор. Платформы на этой станции были разделены путями. Я ехал в центр. Так что по идее я должен был бы продолжать движение в том же направлении. Решено: я побежал по коридору к поездам в обратную сторону, из центра. «Ну, давай же, поезд! Где ты там?»

Я выскочил к путям под шум подъезжающего состава. Черт! Поезд подъезжал к противоположной платформе. Сделай я правильный выбор, я бы сейчас уже был в вагоне. Может, он хотя бы увезет моего преследователя? Теоретически на его месте я рассуждал бы именно так. «Этот американец ехал в центр. Он заметил слежку, спустился в метро и заскочил в подъехавший состав. Это произошло раньше, чем подбежал я, но он точно в одном из вагонов. Теперь не уйдет!»

Поезд вздрогнул от закрывающихся дверей и тронулся. Несколько вышедших пассажиров поднимались к выходу, и на платформе у последнего вагона остался только один человек. Это был горбоносый. Успел пробежать, гад, вдоль состава и убедился, что меня там нет. Мы смотрели друг на друга, уже не скрываясь. Парень вынул руки из карманов и побежал к переходу на мою платформу.

Я полез в карман и достал из бумажника свою волшебную ручку. Ту самую, в которой вместо стержня может вылезти смертоносное жало. Никогда не пользовался ею по такому назначению и не думал, что придется. Однако вот же, пригодилась!

И тут произошло две вещи. В тоннеле послышался шум приближающегося поезда, а наверху, у перехода, появилась группа детей, разбитых на пары. Потом за ней возникла фигура горбоносого, блокированного шествием. Когда ему удалось наконец пробиться сквозь ряды и добраться донизу, поезд уже останавливался. Двое учителей подгоняли сбившихся в неугомонную толпу школьников лет одиннадцати — двенадцати, всех цветов и оттенков кожи, с яркими рюкзачками за спиной. Вот они через все четыре двери просочились в последний вагон, и я вошел в свой, за два вагона от них. Послышался зуммер, предупреждающий о закрытии дверей. Горбоносый втиснулся в вагон, проталкивая внутрь галдящих детей, и в тот же момент я вырвался на перрон, задерживая руками смыкающиеся двери.

Состав тронулся. Горбоносый за стеклянной дверью беззвучно проклинал меня и всех моих потомков до седьмого колена.

6

Все эти перипетии аппетита мне не испортили. Ну да, хотели убить — так не убили же! Расставшись с негодующим горе-грабителем, я перешел на противоположную платформу и через четыре станции вышел на Пикадилли-серкус, в пятидесяти метрах от своей гостиницы. В ресторанах дорогих отелей кормят хотя и дорого, но, на мой взгляд, невкусно. Все какое-то стерильное, пресное. А на боковой улочке в десяти минутах ходьбы от площади я давно приметил симпатичный китайский ресторан, куда и направился теперь решительным шагом. Было уже почти три.

В большинстве китайских ресторанов по всему миру еда, на мой вкус, отличная, но у них за редчайшим исключением есть и один огромный недостаток. В лучшем случае вам предложат там китайское бутылочное пиво, вкусовые качества которого даже не обсуждаются. Поэтому я сначала зашел в паб и прямо у стойки выпил пинту «Ландон Прайд». Вспомнив, что мое оружие было по-прежнему на взведенном курке, я вытащил ручку и двумя движениями — по часовой стрелке до щелчка и потом до второго щелчка с нажатой кнопкой — вернул ей мирное предназначение.

Примерно через час у той же стойки я выпил уже две пинты, пытаясь залить разожженный китайской кухней пожар. Моя следующая встреча была в центре в семь вечера, так что я никуда не спешил. Я выпил бы и третью кружку, но глаза мои, не закрывавшиеся с трех часов утра, липко смыкались. Хорошо, до гостиницы было минут десять ходьбы! Я поставил будильник на половину седьмого и мгновенно отключился.

Из тяжелого, без оставшихся в памяти образов, сна меня вырвал звонок Джессики. Я иногда так включаюсь в работу, что не всегда осознаю, что на той стороне пруда, как мы, англосаксы, говорим об Атлантике, у меня есть такое вот неразрывно связанное со мной существо.

— Не забыл еще меня? — спросило существо.

Мысли мои читает? Я вчера из самолета отправил Джессике эсэмэску, что долетел благополучно, а вечером вырубился и не поболтал с ней.

— Никак не приду в себя после перелета, — попробовал оправдаться я.

— Пиво в Англии не разучились варить? Такое же вкусное?

— Не разучились, — охотно признал я.

Моей жене, естественно, известно, как я люблю пиво. А вот узнать, сколько я на операциях выпиваю виски, текилы или граппы, было бы для нее сюрпризом. Я в Нью-Йорке почти не пью, дома какие стрессы?

— Что поделываешь, солнце мое?

— Пребываю, по Горацию, в деятельной праздности, — туманно сформулировал я.

Официально я прилетел в Лондон, чтобы организовать погружения в Лох-Несс одному страховому магнату из Филадельфии, который собирается найти и снять на видео предположительно обитающее там чудовище. Чтобы не отвлекаться от работы на Контору, в тайне от своей ассистентки Элис я нанял в Шотландии человека, который всем этим занимается, Ник Макфи его зовут. Надо бы созвониться с ним, пока он не начал разыскивать меня в офисе.

— Ты уже в Шотландии?

— Нет. Еще не со всеми нашими контрагентами в Лондоне повидался. После обеда меня вырубило, а ночью, когда я бодрствую, англичане почему-то не работают.

Я прошел еще через десятиминутную пытку дежурной лжи — моя жена ведь и не подозревает, кто я на самом деле и чем занимаюсь. Чтобы не забыть, как только мы расстались, я с того же американского мобильного набрал Ника Макфи. Он не в первый раз работает координатором для моего агентства в Соединенном Королевстве, но я всегда предпочитаю быть в курсе всех деталей. А когда речь идет об очень богатых клиентах и соответственно очень приличных гонорарах, мне не лень и предварительно выехать на место и все перепроверить самому. Это, как все поняли, дает мне повод уезжать из дома по заданиям Конторы. Ну и просто благодаря такому заведенному порядку я узнаю массу не очень нужных, но любопытных вещей.

— У нашего клиента ведь «Лирджет-60»? — уточняет Макфи. Наши клиенты, как правило, перемещаются по миру на собственных самолетах.

— Да. У него дозаправка на Ньюфаундленде. А куда потом ему лететь, в Глазго?

— Нет, для небольших самолетов есть аэропорт ближе к Лох-Несс, Инвернесс.

— Но это аэропорт или просто достаточно ровное пшеничное поле?

Макфи смеется:

— Такой вариант поблизости тоже есть — Нокбейн-Фарм. Нет, Инвернесс — маленький, но все же аэропорт.

Аэропорт настоящий, но, как выясняется, лимузин длины, приличествующей высокому статусу клиента, взять напрокат там негде.