Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За несколько лет «Экстази» превратилось в полнометражный сценарий про нескольких так-себе-героев – в том числе скучающих работников супермаркета, – которые в одну ночь удалбываются экстази, устраивают пожар в отеле во время групповухи и едва не погибают от пули. Их истории Огаст рассказывает при помощи трех глав с нелинейной хронологией; персонажей и их линии то и дело ставят на паузу, а в конце фильма все сводят вместе.
У «Экстази» были все признаки самодельной криминальной комедии по следам тарантиновского «Чтива» – наркотики, оружие и остроумные бандиты (а кроме того, как и в «Тусовщиках», глубокое сочувствие к молодым и долбанутым протагонистам-лосанджелесцам). Если бы такой фильм вышел десятью годами ранее, его бы купил по остаточному принципу какой-нибудь мелкий прокатчик и выпустил в артхаусных кинотеатрах и университетских городках. Но после того, как в последний момент сорвалась сделка с независимым финансированием, фильм оказался в руках у Columbia/TriStar, вполне мейнстримного по духу подразделения Sony. TriStar в предшествующие несколько лет занималась производством звездных тяжеловесов для многозальников типа «Годзиллы» и «Маски Зорро». Развязные, закрученные, дешевые взрослые комедии типа «Экстази» были не ее форматом.
Появившееся на «Сандэнсе» независимое движение это изменило. Малобюджетные фильмы играли все большую роль в культуре, и большие студии стали выглядеть оторванными от жизни. Это положение вещей особенно бросалось в глаза на церемонии «Оскара» 1997 года, когда только один релиз студии-мейджора – романтическая драма «Джерри Магуайр» с Томом Крузом – получил номинацию на «лучший фильм». В других категориях тоже преобладали независимые фильмы, зачастую с малоизвестными именами и мизерными бюджетами – например, «Тайны и ложь» и «Фарго». Голливуд выставили с его же вечеринки, во всяком случае на тот вечер. «Не забывайте, что сама же Киноакадемия – древняя, ретроградная, та самая мейнстримная Киноакадемия – номинировала все эти фильмы, – отмечает историк кино Марк Харрис, в тот момент редактор Entertainment Weekly. – Это много говорит о том, что тогда всех восхищало».
TriStar Pictures пропустила кое-что из восхитительного: в начале девяностых студия заплатила Тарантино миллион долларов за сценарий «Криминального чтива», но отказалась от него и отдала Miramax («Они боялись за него браться, – говорил Тарантино о TriStar, – и думали, что кино будет несмешное»). Однако через несколько лет «студии с кошельками потолще уже пытались вести себя смелее и побольше рисковать», – говорит Харрис. Такой фильм, как «Экстази», вдруг стал выглядеть разумным вложением средств. Благодаря ему Sony выглядела чуть более модно и вышла на орбиту одного из самых востребованных и непредсказуемых молодых режиссеров десятилетия.
Лайман нашел немало знакомого в сценарии Огаста, напомнившем ему собственную лихую юность. В середине 1980-х Лайман, первокурсник Брауновского университета, и несколько его друзей были арестованы за кражу светофора и провели ночь в тюрьме – прямо посередине сессии. «Я стал в тысячу раз больше понимать про свое место в мире, – рассказывает он. – Копам было все равно, что у нас сессия. И я вдруг понял: ого, вообще-то моя маленькая жизнь по большому счету не так уж много значит. За неделю я осознал, что эта история была не худшим, что могло со мной случиться, а наоборот – лучшим, что могло случиться».
Героев «Экстази» Лайман и Огаст искали среди на удивление изобильного поколения актеров конца 1990-х. В их числе были Сара Полли, бывшая актриса-ребенок, недавно снявшаяся в душераздирающем «Славном будущем», номинированном на «Оскар»; Кэти Холмс, сыгравшая серьезную девушку-подростка в хитовом сериале «Бухта Доусона» на канале The WB, и бродвейский артист Диггз, обворожительный дебютант из романтического хита 1998 года «Увлечения Стеллы». Когда все были на местах, начались съемки, на которых, по воспоминаниям Лаймана, «каждый день был чем-то невозможным». Как, например, тот день, когда Лайман, сам работавший на фильме оператором, снимал по всему Лос-Анджелесу полицейские машины и был ненадолго задержан; тот день, когда ключевую сцену случайно сняли без звука; и тот день, когда Лайман ввязался в драку во время съемки одной из сцен рейва (которую продолжил и во время потасовки).
«Экстази» во всех отношениях находилось на границе разумного. В середине съемок был момент, когда Огаст – он работал режиссером второй группы, что для сценариста необычно – обнаружил, что стоит в окрестностях аэропорта в Санта-Монике и тихо рыдает. Только что Полли получила травму спины, снимаясь в сцене на капоте машины, и ее увезли в больницу на рентген. «Мне казалось, что фильм разваливается, – рассказывает Огаст. – Я отошел в сторонку, постоял минуту-две и вернулся к работе». Полли в итоге поправилась, Огаст тоже пришел в себя: теперь он вспоминает о съемках с нежностью, как об очаровательной, но сумасшедшей бывшей возлюбленной. «Съемки „Экстази“ состояли из хаоса и почти все время шли на адреналине, – говорит он. – Но именно такое ощущение нужно было самому фильму».
Лихорадка перетекла и в этап постпродакшна: Лайман и Огаст не только переписали и пересняли одну из главных сцен, но и дали отпор компании Sony, которая хотела полностью вырезать центральный 29-минутный эпизод в Лас-Вегасе. В этом конфликте авторы победили, но управленцы студии остались настолько недовольны Лайманом, что принялись жаловаться у него за спиной монтажеру фильма Стивену Миррионе. Миррионе тайно записал эти разговоры и поставил их на финальные титры во время первых показов, чем очень раздосадовал начальство (и повеселил Лаймана). «Ругаться со студией казалось нам почти обязательным, – говорит Лайман, – потому что дух самого фильма был бунтарским». Последним из этих вызывающих жестов стало то, что Лайман и Миррионе порезали знаменитую заставку Columbia с царственной женщиной и факелом и смонтировали ее с кадрами тусовщиков, отрывающихся в бьющем по глазам свете.
К началу января 1999 года – после рассчитанного на привлечение внимания короткометражного сценария Огаста прошло больше пяти лет – «Экстази» было наконец готово. В фестивальный хит оно превратилось сразу после премьеры в Парк-Сити. Если «На игле» показал неприятную подноготную героиновой культуры середины девяностых, то в «Экстази» воплотилась потная, слегка безмозглая эйфория поколения
- Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера - Том Шон - Биографии и Мемуары / Менеджмент и кадры / Кино
- Текстоцентризм в кинокритике предвоенного СССР - Александр Гончаренко - Прочее / Кино / Политика
- Эйзенштейн для XXI века. Сборник статей - Жозе Карлос Авеллар - Биографии и Мемуары / Прочее / Кино
- Фейсбук 2018 - Александр Александрович Тимофеевский - Биографии и Мемуары / Культурология / Публицистика
- Ранние кинотексты, 2000–2006 - Георгий Юрьевич Дарахвелидзе - Прочее / Кино
- Красная Хазария и Гитлер. Кто «крышевал» сионистов? - Владимир Большаков - Культурология
- Князья Хаоса. Кровавый восход норвежского блэка - Мойнихэн Майкл - Культурология
- Великие тайны и загадки истории - Хотон Брайан - Культурология
- Между «Правдой» и «Временем». История советского Центрального телевидения - Кристин Эванс - История / Культурология / Публицистика
- Куль хлеба и его похождения - Сергей Максимов - Культурология