50 знаменитых авантюристов - Ирина Рудычева

Так нашла свое последнее пристанище в Крыму заклейменная авантюристка, похитительница королевских бриллиантов, урожденная Валуа, графиня де Ла Мотт. Где-то на армяно-католическом кладбище Старого Крыма долгое время существовала могила французской графини, будоражившая воображение «черных археологов»: вензель в стиле рококо, ваза с орнаментом грубой работы, наверху небольшой крест. Могила просуществовала до 1967 года, пока не снесли церковь, возле которой располагалось погребение.

Казалось, теперь-то уж все ясно, и тайна знаменитой авантюристки раскрыта. Нашел, наконец, упокоение и мятежный дух графини. Но не тут-то было. По-видимому, Жанна де Ла Мотт при жизни получила такой заряд авантюризма, что разряды продолжаются уже второй век после ее физической смерти. И уже не жизнь – смерть ее окружена тайной! Вот где еще одна история, достойная пера несравненного Дюма! Дело в том, что бумаги великой авантюристки так и не были обнаружены. Как вообще не было обнаружено содержимое оставшихся после ее смерти шкатулок. Видимо, так же, как кому-то хотелось взглянуть на исчезнувшие бумаги, которые хранила у себя Жанна де Ла Мотт, кому-то очень не хотелось, чтобы их видели. Один из душеприказчиков французской графини феодосийский купец Аморетти в письме от 31 января 1828 года, адресованном французскому консулу в Одессе Шалляусу, выражал надежду: «Дай Бог увидеть скоро конец этой путаницы». Но чаяниям его не суждено было сбыться. Нам, современникам, остается лишь одно: строить догадки, поражаться причудам истории и думать о том, какие еще тайны скрыты под покровом Времени!

ВИДОК ЭЖЕН ФРАНСУА

(род. в 1775 г. – ум. в 1857 г.)

Современники называли Видока «королем риска» и «человеком с тысячей лиц». Он побывал по обе стороны закона: сделавшись легендой преступного мира, впоследствии прославился как основатель французской криминальной полиции (Сюртэ). Если бы судьба этого человека сложилась иначе, он мог бы стать обладателем маршальского жезла. Но, по его собственному признанию, этому помешала любовь к женщинам и дуэлям…

Видок родился 23 июля 1775 года в семье пекаря в Аррасе. По семейному преданию, в тот день шел проливной дождь, и принимающая роды родственница предсказала новорожденному бурную жизнь. Ее слова оказались пророческими.

И мать, и отец очень любили Эжена Франсуа – только по-разному. Отец надеялся воспитать помощника, который впоследствии займет место у печи. А мать просто относилась к сыну с нежностью. Детство его проходило в обычных мальчишеских забавах. Видок часто заглядывался на военных, пропадал у фехтовальных залов, что несколько тревожило родителей. Склонность к шикарной жизни проявилась в нем довольно рано, когда Франсуа познакомился с компанией молодых бездельников, проводивших все свое время в кафе. Для того, чтобы заработать на мед и пирожные, Видок вместе с братом нередко запускали руку в родительскую кассу. Когда же это обнаружилось, в ход пошли продукты, которые можно было продать, а затем и столовое серебро. Узнав об этом, отец попросил начальника полиции пару недель подержать сына в тюрьме. Выйдя из заключения, Франсуа был полон благих намерений: он собирался вести себя безукоризненно.

Возможно, так бы и случилось, если бы не два обстоятельства. Прежде всего, Видок был честолюбив. И уже в 13 лет мечтал о необыкновенных приключениях. К тому же у него был свой искуситель – один из завсегдатаев таверны по фамилии Пуаян. Он подбивал Франсуа на новые и новые «подвиги», пока не уговорил его взломать родительскую кассу, взять сразу много денег и отправиться на поиски приключений. Этот план был приведен в исполнение, и юный романтик пустился в путь. Он собирался отправиться в Америку, но в порту Остенде был обобран до нитки, доверившись обаятельному незнакомцу.

Оставшись без единого гроша в чужом городе, Видок не впал в отчаяние. Поначалу он планировал устроиться юнгой на корабль, однако во время прогулки увидел странствующий балаган. Директор этого заведения взял его на работу по рекомендации паяца (Видок завоевал его доверие, купив на последние уцелевшие гроши можжевеловой водки). Оказалось, что о выступлениях мечтать пока не приходится. Была только грязная работа, постоянный голод и побои. В конце концов, когда из Видока решили сделать дикаря, пожирающего сырое мясо, он схватил дубинку… Возможно, он сумел бы отплатить хозяину за все, но на помощь прибежала вся труппа, и строптивого артиста вышвырнули на улицу. Располагающая внешность помогла ему найти сочувствие у супружеской пары, выступавшей с театром марионеток. Но и на этом месте Видок не задержался. Причиной стало чрезмерное внимание, которым оделяла молодого ассистента жена хозяина. Дошло до драки, и Франсуа опять оказался на улице. Воспоминания о родительском доме становились все более привлекательными, и Видок решил вернуться в Аррас. Он нанялся к бродячему лекарю, отцу Готье, и вместе с ним пришел в Лилль. Там они расстались, и Франсуа отправился домой. Покровительство матери и заступничество знакомого священника помогли примирению с отцом. Каково же было удивление родителей, когда только что обретенный блудный сын сбежал с актрисой! Для того, чтобы обмануть бдительность ее мужа, Видок переоделся в женское платье, а горничная выдала его за свою сестру. Обман так и не обнаружился, но молодой любовник скоро надоел женщине, и они расстались.

Вернувшись домой, Франсуа решил поступить на военную службу. Его осанка, умение владеть оружием и бравый вид стали лучшей рекомендацией, и юношу тут же зачислили в егерский полк. На службе он проявил себя с лучшей стороны, и после битвы с австрийцами при Вальми был произведен в капральское звание (в это время ему исполнилось всего 16 лет). Молодой капрал сделал бы в армии блестящую карьеру, если бы не его вспыльчивость. За полгода он дрался на дуэли раз пятнадцать, убил двух противников и в конце концов затеял ссору с унтер-офицером собственного полка. Видок был посажен на гауптвахту и должен был предстать перед военным судом, но не стал дожидаться заседания трибунала. Вместе с товарищем он бежал, снова использовав свои выдающиеся актерские способности. По пути в Филиппвилль им представился случай поправить свое незавидное финансовое положение: неграмотный солдат Божоле попросил их помочь разобраться с ценными бумагами. Дележ был осуществлен быстро. Божоле получил большую часть ассигнаций и вовсе не подозревал, что та кучка, которую взяли за услуги «помощники», составляет львиную долю всей суммы.

В Филиппвилле Видок узнал, что числится в списке дезертиров и подлежит суду. Он оседлал лошадь, прискакал на австрийские позиции и был принят в кирасиры. В наше время это назвали бы изменой родине, однако во Франции подобные инциденты были не в новинку. К чести Видока, он не собирался сражаться против своих, симулировал болезнь и до окончания боев пролежал в госпитале. А затем начал давать уроки фехтования офицерам. Его характер мало изменился, последовала ссора с бригадиром, и Видок был приговорен к двадцати ударам. Это было сильнейшее потрясение, и молодой человек решил снова отправиться на передовую. На его долю выпало немало испытаний. Выдав себя за бельгийца, дезертировавшего из прусской армии, он поступил в кавалерийский полк (из опасения встретиться с бывшими товарищами по оружию). Однажды он все-таки оказался бок о бок со своими старыми сослуживцами, и они рассказали ему об амнистии. Видок с радостью вернулся в 11 полк. Вскоре он был тяжело ранен, и после пребывания в госпитале начальство дало ему шестинедельный отпуск. После возвращения в строй последовало новое ранение, и Видок решил лечиться дома. Начальство не возражало, и он прибыл в Аррас.

Город был охвачен унынием и ужасом. На городской площади установили гильотину. Ежедневно совершались казни. Зачастую осужденные ничего не знали о причине своего ареста. Революционный террор не щадил ни детей, ни женщин, ни стариков. Видок только чудом избежал казни: перед началом дуэли (виновницей которой, конечно же, была женщина) он был схвачен жандармами и брошен в тюрьму. Только заступничество матери спасло его от знакомства с «гуманным» изобретением доктора Гильотена. Видок вернулся в строй, но и там встретился с гильотиной: ее всюду возили за собой солдаты революционной армии, наводя ужас на местных жителей. В конце концов, помогая ограбленной австрийцами семье судовладельца, Видок был ранен (потерял два пальца) и вместе с дочерью хозяина обосновался в Лилле. Дело шло к свадьбе, но невеста изменила будущему мужу с доктором. Франсуа выставил ее за дверь, дав немного денег на дорогу в Гент – к матери. А сам принялся искать утешения. Через некоторое время, скрываясь от ревнивого мужа в женском платье, он был схвачен. Генерал, которому Видок доверил все подробности своего положения, долго смеялся, а затем снабдил его письменным направлением в Брабант и отпустил.