Греховные тайны - Мэри-Роуз Хейз

— Да, Иза, я знала его. Конечно, это было много лет назад. Мы трое тогда были неразлучны. Повсюду вместе.

Мы обе любили его — я и Лиз. — Выражение лица ее стало мечтательным. Она с отсутствующим видом ковыряла вилкой салат из авокадо. Подцепила креветку, осмотрела, положила вилку обратно. — Как раз перед окончанием войны… летом 1944-го. Самое прекрасное лето… Или, может быть, это нам так казалось.

Изабель сидела молча, с изумлением слушая рассказ Марджи. Та продолжала:

— Мы даже забыли о войне. Конечно, она постоянно напоминала о себе. Все ходили в военной форме, и еды не хватало. Но стояло лето. Нам было по восемнадцать. Все казалось таким близким, доступным.

Я была… наверное, такая же, как сейчас. Большая и жизнерадостная. Ну, может, чуть потоньше. Элизабет всегда считалась у нас серьезной. Все принимала близко к сердцу. Мечтала спасти весь мир. Работала в каких-то комитетах по спасению военнопленных, беженцев, детей-сирот. А Джордж… О Джордж! Как сейчас его вижу… — Марджи задумчиво смотрела на зеленую воду бассейна. Изабель ждала затаив дыхание. — Он был потрясающе красив. Черные вьющиеся волосы, и эти великолепные голубые глаза, в точности как у тебя. А какой умный, способный! Его ведь приняли в Оксфорд.

Он хотел стать поэтом. Писал чудесные стихи. Но вместо этого… его призвали в армию, и скоро все кончилось.

Его ранили в самом конце, когда война уже практически закончилась. О, это так жестоко, так несправедливо! Он очень долго лежал в госпитале. Больше года. Мои родители не позволяли мне видеться с ним. Я чувствовала, что сердце мое разбито. — Она шумно вздохнула. Потом взяла себя в руки, улыбнулась Изабель. — Но все хорошо, что хорошо кончается. Я вышла замуж за Холла.

У нас родилась Стюарт. Мы прожили счастливую жизнь.

А все остальное — уже, как говорится, история.

«Боже правый, — подумала Изабель, — она все еще влюблена в него! И как патетично она рассказывает… Но уж если бы я в кого-нибудь влюбилась, ни за что не стала бы слушать родителей. Обязательно поехала бы с ним повидаться».

— Больше я Джорджа не видела, — продолжала Марджи. — Уверена, Элизабет подходит ему гораздо больше, чем я. Она его не подвела. Думаю, она относится к нему как к самому серьезному делу своей жизни.

Вошла девушка-мексиканка, убрала тарелки с салатом и поставила блюдо с нарезанными персиками. Марджи автоматически кивнула ей, оставаясь, по-видимому, мыслями все еще там, в том далеком времени, за тысячи миль отсюда.

— Вот почему я решила не терять с ними связи, что бы там ни думала по этому поводу Элизабет. Поклялась не упускать детей Джорджа из виду. А как приятно было посылать вам подарки на Рождество. Я словно бы оставалась частью вашей семьи.

В этот момент Изабель ясно поняла, что Марджи ей не поможет. Для нее Джордж Уинтер был все тем же красивым молодым студентом, что и четверть века назад.

Человеком, которого она любила. Она никогда не сделает ничего, что могло бы его огорчить. И она никогда не сможет до конца понять, что с ним стало.

Марджи повезла Изабель по магазинам на Родео-драйв, потом в парикмахерскую, сделать модную прическу. Она намеревалась взять с собой и Кристиан, но Кристиан хотелось лишь одного — играть в теннис. Она жила как в раю — играла на прекрасном корте новой металлической ракеткой Стюарт, которую та охотно дала ей напрокат. Стюарт не любила теннис.

Благодаря длинным ногам, мощному броску, юной энергии и острому зрению Кристиан очень скоро выросла в сильного игрока. Ее Марджи по магазинам не возила. Вместо этого они ездили в теннисный клуб, где Марджи познакомила Кристиан с несколькими молодыми людьми.

Изабель завидовала Кристиан. Ей тоже хотелось расслабиться, поиграть в теннис, развлечься, но другой, целеустремленной частью своего существа она сознавала, что времени для этого нет. Она должна быть готова в любой момент, как только представится шанс.

Наблюдая за дамами в салонах красоты, у Гуччи и в других фешенебельных магазинах, Изабель поняла: для того чтобы иметь успех в Лос-Анджелесе, надо быть худощавой, загорелой и по крайней мере выглядеть богатой. Каждый день она критически осматривала себя, раздевшись догола. Слишком она пышная и слишком бледная.

Она села на диету из мяса, фруктов и овощей, стала регулярно заниматься физическими упражнениями, проводила строго дозированные промежутки времени на пляже. К концу второй недели она сбросила пять фунтов, пышные бедра похудели, стали твердыми и упругими, а тело покрылось ровным золотистым загаром.

В свое время все и свершилось. В третью субботу их пребывания в Лос-Анджелесе Марджи устроила прием в честь ее и Кристиан, на котором Изабель познакомилась с Дэвисом Уиттэкером.

Стюарт была влюблена в Дэвиса. Но он практически никогда не бывал у них в доме и никуда не приглашал Стюарт, и из этого Изабель сделала вывод, что он не отвечает ей взаимностью.

— Он совершенно холодный, — призналась однажды Стюарт. — Даже ты скоро это поймешь, — добавила она, скорее для того чтобы произвести впечатление на Изабель. — Вообще-то он уже старый. Ему двадцать шесть. Он побывал во Вьетнаме. Окончил юридический факультет Йельского университета. Все считали, что он станет партнером в отцовском бизнесе в Харфорде, но он и слышать не хотел о том, чтобы работать в какой-то старой замшелой фирме, существовавшей еще до Рождества Христова. Так что вместо этого он приехал в Лос-Анджелес и занялся шоу-бизнесом. Отец его был вне себя. Пригрозил, что лишит Дэвиса наследства. Можешь себе представить? — Стюарт затянулась зажатой в зубах сигаретой с марихуаной. — Старый болван! Дэвис всю жизнь мечтал работать в театре. Еще со школьных лет с ума сходил по сцене. Родители все-таки ужасные кретины! — Она протянула Изабель влажный коричневый окурок. — На, хочешь затянуться?

— Нет, спасибо.

— А знаешь, ты все-таки страшная мещанка.

Изабель перевернулась на спину. Тщательно смазала живот гавайским маслом с соком алоэ. Двадцать минут на спине, потом она снова перевернется на живот.

— Мне все равно. Если только тебя это не очень раздражает.

— Да нет. Это твое личное дело.

За живой изгородью из олеандров слышались удары ракетки по мячу. Кристиан играла с каким-то бронзовым атлетом из загородного клуба. Кажется, она побеждала.

Изабель зевнула. Под ярким горячим солнцем ее начала одолевать дремота. Глаза сами собой закрывались.

— Дэвис — актер?

Она задала этот вопрос скорее из вежливости. Друзья Стюарт ее мало интересовали. Все ужасно скучные и так похожи друг на друга.

— Да нет, что ты! — Стюарт сделала глубокую затяжку. — М-м-м-м! А-а-а-ах! Чудная травка! Ты уверена, что не хочешь попробовать? Не передумала? Ну, как знаешь… Но ему бы следовало быть актером. Он потрясающе выглядит. — Стюарт подползла вместе с надувным матрасом к самому бассейну, опустила ногу, поболтала ею в воде. — О Господи, как бы мне хотелось заняться любовью с Дэвисом Уиттэкером. Готова поспорить, он потрясающе хорош в постели. Иза, ты принимаешь таблетки?