Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Леша Кузьмичев. После допроса он отпросился домой, сказал, что плохо себя чувствует.
– Не исключено.
Они постояли, помолчали немного. Затем Маришка повернулась к молодому человеку:
– Миш… Кхм… ничего, что так? Не слишком фамильярно?
– Конечно. Можно и на ты, если хотите.
– Нет, с этим пока повременим.
– Извольте. Я вас слушаю.
Она колебалась. Пожалуй, в эту минуту ее толстая продюсерская кожа ненадолго была сброшена, как шкура змеи.
– Миш, не уходите из шоу.
Он не ответил.
– Вы ведь скептически ко всему этому относитесь, верно?
Он кивнул.
– Тем не менее я прошу вас задержаться. У меня такое ощущение, что с нами кто-то решил поиграть.
Михаил удивленно вскинул брови.
– Да-да, не удивляйтесь. Я пока ничего не могу сказать наверняка, но у меня плохие предчувствия…
– …и, судя по вашему нынешнему статусу, предчувствия вас редко обманывают.
– Совершенно верно, почти никогда. Так вы обещаете мне?
Миша сунул руки в карманы, качнулся на каблуках. Униформисты по-прежнему сновали по ангару, ассистенты режиссера все так же кричали что-то в свои миниатюрные рации.
Да, матч состоится в любую погоду, и к черту сантименты!
– Что могут обещать люди, Марина? – вздохнул экстрасенс. – Но я попробую.
11. Вечер Трудного Дня
Звукорежиссера проекта «Ясновидящий» Алексея Кузьмичева вырвало прямо в автобусе, как какого-нибудь перепившегося подростка. Ему было очень стыдно, тем более что ничего крепче кефира уже больше месяца он в рот не брал, потому что они с женой решили зачать ребеночка. Супруга по этому случаю обошла всех врачей, вместе они прошли несколько оздоровительных процедур, включая серию болезненных уколов в задницу. Словом, все было очень даже неплохо, и вдруг – фу, у приличных людей на глазах.
Позже он понял достаточно отчетливо, что именно с ним произошло, но в тот злополучный миг, когда немногочисленные пассажиры новенького южнокорейского «Хендая», плохо скрывая отвращение, наблюдали винегретный фонтан на ступеньках перед дверью, у него было несколько версий. Ну, во-первых, конечно, жара – и на улице, и в съемочном павильоне, – от которой в эти августовские дни деваться было просто некуда. Во-вторых, Мэрилин Мэнсон в наушниках: в прежние времена Лешка Кузьмичев получал от этого коммерчески успешного исчадия ада удовольствие, почти сравнимое с сексуальным, но сегодня одна из любимых его вещей – Valentine’s Day – сработала как стакан пересоленной воды и два пальца в рот. Ну и в-третьих, салон автобуса, впитавший пассажирский пот.
Да вообще-то, честно говоря, непонятно, что за хрень!
Согнувшись пополам перед ступеньками задней двери, он с ужасом разглядывал результаты своего приступа. Да, теперь уже вряд ли кто-то рискнет подниматься в салон по этим ступенькам. Пассажиры в машине притихли. Лешка настороженно прислушался к своим ощущениям – рванет еще раз или это уже все? – потом осторожно поднял голову. Невольные зрители стали быстро отворачиваться. Черт побери…
Краска стыда стала обильно заливать его лицо и шею.
– Простите, – ни к селу ни к городу выдавил он, хотя к тому моменту на него уже никто не смотрел. Он молил, чтобы быстрее случилась остановка. Дурацкий день какой-то сегодня… Как и предыдущая ночь.
Ночью он долго не мог уснуть. Примерно в полночь они с молодой красавицей женой закончили любить друг друга, оба в одинаковой степени блаженства упали на подушки (впрочем, насчет степени блаженства жены Лешка всегда немного сомневался), очень скоро заснули… И тут он почувствовал тяжесть в груди, словно кто-то навалился сверху, не давая вздохнуть. На сердце Алексей Кузьмичев никогда не жаловался, потому что всю жизнь и питался правильно, и спортом занимался, и не пил, и не курил. Поэтому парень был сильно удивлен. Пару раз его придавило как следует, потом отпустило, но ощущения свои он запомнил.
Днем на съемочной площадке он выполнял свою обычную работу – стиснув зубы, зажмурившись и мысленно проговаривая молитвы, которые он никогда не знал и даже не слышал, цеплял микрофоны к одежде экстрасенсов, как настоящих, так и мнимых (поди разбери на данном этапе, кто из них кто!), писал интервью вместе с журналистами, таскал провода. Дважды при контакте с участниками он почувствовал себя скверно и один раз запомнил очень отчетливо. Некто под странным именем Рустам Имранович случайно задел его локтем во время настройки «жучка», и Лешку чуть не вы вернуло наизнанку. Мужик, кажется, этого даже не заметил, думал о чем-то своем и смотрел куда-то вдаль, поверх голов. А вот второй раз… Алексей помнил, что в глазах у него помутнело, картинка поплыла, словно при наведении линзы, а потом он ничего не помнил. Смутно – какой-то длинный коридор, маленькие пучки света, сырость, дурацкие звуки «плюк, плюк, плюк»… Фу…
Потом он пришел в себя, попросил партнеров подстраховать его на площадке, тут же покинул ангар и выпил в трейлере пол-литра теплой воды из пластиковой бутылки. Вскоре он выяснил, что в подсобных помещениях нашли мертвую Ирину Королеву. На предварительном допросе у прибывших ментов он пробурчал что-то нечленораздельное, потому что ни черта не помнил и не хотел, чтобы его неуверенность и забывчивость были использованы против него, а потом сразу убежал, отпросившись у продюсера.
И вот вечером – рвота в рейсовом автобусе…
Остановка случилась очень скоро. Дверь машины с тихим шипением открылась, и Алексей пулей вылетел из салона, расталкивая локтями толпу. Вослед ему кто-то крикнул «Алкаш!», но он даже не сбавил скорости, хотя в обычной ситуации обязательно постарался бы внести ясность.
Он бежал домой. Ему хотелось скорее под холодный душ.
* * *
Спустя несколько часов после того, как Кузьмичев украсил непереваренным обедом ступеньки южнокорейского автобуса, поклонница реалити-шоу «Ясновидящий» Агнесса Мкртчяновна-или-бог-ее-знает-как Шипилова лаялась с соседями по лестничной клетке. Ссора получилась… ну, не то чтобы очень уж грязная, но некоторым образом мерзопакостнее, чем обычно.
Она выносила мусор. Мусоропровода в этом хрущевском муравейнике отродясь не было, а потому вонючие пакеты приходилось выносить на улицу, ковылять с ними через весь двор, здороваясь с соседками (или показывая им язык). Эта процедура выпадала Агнессе раз в два-три дня, но Вечером Трудного Дня она застряла с большим и готовым разорваться мусорным пакетом уже на собственной площадке.
У перил в растянутом на коленях трико и красной футболке с изображением брюссельского писающего мальчика покуривал сосед Петр Иванович Суслопаров. Мужчина он был худой и высокий, одинокий, не злой и не добрый, в бытовых склоках фигурировал редко, предпочитая молчаливые посиделки с кроссвордом на кухне, и поэтому его вспышка в этот вечер произвела эффект лопнувшего воздушного шарика.
– Слушайте, мадам хорошая, – буркнул он, выпустив струю мерзкого папиросного дыма прямо женщине в лицо, – хотелось бы вот какой вопрос задать, собственно, пользуясь случаем: до каких пор это будет продолжаться?
Агнесса поджала губы, перехватила пакет. Подгнившие картофельные и морковные очистки готовы были вывалиться на пол.
– Не поняла, – сказала Агнесса. Отчего-то взгляд и голос Петра Ивановича ей сильно не понравились. В воздухе явственно запахло серой.
Петр Иванович, в целом добродушный и безотказный человек, всегда готовый помочь открыть дверь, если заело ключ, или поднять тяжелый диван на пару этажей, затушил папироску о край перил и мерзко плюнул на ступеньки.
– Задолбала ты меня. Честное слово, не погляжу, что баба, – засвечу как-нибудь промеж глаз. Ей-богу, засвечу… Смотри, что творишь, свинюка! Смотри, смотри!
Она опустила взгляд. Пакет вырвался из ее рук, и все гнилое овощное месиво развалилось по ступенькам, засыпав одну тапочку Петра Ивановича. Тот с омерзением дернул ногой.
– Иваныч, ты не в себе? – проблеяла Агнесса. – С какой ноги ты сегодня встал?
– Хрена моржового тебе Иваныч! Еще раз услышу твои мерзкие стоны через стенку – убью!
И тут она поняла, в чем дело!
И ей стало совсем нехорошо…
Проклятые стены, эти проклятые квартирные стены никогда ничего не задерживали и ни от чего не защищали! Если можно было как-то смириться с нескончаемым оптимизмом «Русского радио» и даже записанными на диск церковными песнопениями, то с воплями сексуального наслаждения соседствовать трудно, особенно если ты уже немолод, одинок, раз в неделю стираешь свою затасканную красную футболку с писающим мальчиком, сидишь вечерами с кроссвордами на кухне и из всех сексуальных развлечений способен только на ритмичное почесывание волосатой задницы.
Да, иногда она извлекала своего резинового друга не только ночью, но и совсем не поздним вечером, и в последний раз она сделала это не далее как полчаса назад. Однако ей и в голову не могло прийти, что Петр Иванович все это слышит. Черт побери, как же она расслабилась-то, как же неудобно…
- Игра - Александр Мокроусов - Криминальный детектив / Периодические издания
- Сгори дотла, моя звезда! - Владимир Колычев - Криминальный детектив
- Соборная площадь - Юрий Иванов-Милюхин - Криминальный детектив
- Эшафот забвения - Виктория Платова - Криминальный детектив
- Черные шляпы - Патрик Калхэйн - Криминальный детектив
- Гонка с преследованием - Сергей Майдуков - Криминальный детектив
- Вилла с видом на Везувий (Сиротки) - Ефим Гальперин - Криминальный детектив
- Банковский счет (ЛП) - Дональд Уэстлейк - Боевик / Криминальный детектив
- Наёмник - Евгений Иванов - Боевик / Криминальный детектив / Остросюжетные любовные романы
- Рыба гниет с головы - Кирилл Казанцев - Криминальный детектив