Лаборатория империи: мятеж и колониальное знание в Великобритании в век Просвещения - Малкин Станислав Геннадьевич

Виктор Юрьевич Апрыщенко дает довольно ясную картину взаимоотношений Эдинбурга и Горной Шотландии в XVI — начале XVII в., мероприятий, с помощью которых центральная власть стремилась воспитать в вождях и магнатах лояльность Короне. Раскрытие этих проблем позволяет глубже понять события, происходившие в Горной Стране в конце XVII — первой половине XVIII в. и раскрываемые автором в контексте истории британского военного присутствия в Хайленде[95].

Апрыщенко также автор первого и пока единственного в отечественной историографии исследования становления шотландской национальной идентичности в XVIII — первой половине XIX в. в контексте истории Англо-шотландской унии и последовавшей модернизации Шотландии, в том числе Горной Страны[96]. Некоторые аспекты этой работы представляют особый интерес для предпринятого нами исследования.

Во-первых, это тема шотландского якобитизма, ангажированная непростыми отношениями Лондона и Эдинбурга в свете деволюции Соединенного Королевства. Оговариваются противоречивые мотивы поддержки изгнанных Стюартов, характерные для вождей и магнатов Горной Страны, что с точки зрения понимания особенностей взаимодействия правительственных чинов и представителей местных элит имеет большое значение.

Во-вторых, представляется весьма перспективной высказанная автором мысль о модернизации как функции унии в Шотландии, вполне применимая и к характеристике ситуации в Горной Стране. Одной из важнейших составляющих интеллектуальной колонизации края в ходе решения «Хайлендской проблемы» являлось представление о неоспоримом модернизационном потенциале британского присутствия на гэльской окраине.

В-третьих, важен раздел, характеризующий реакцию горцев на усилия властей по умиротворению и модернизации Горного Края, в котором раскрывается конфликт между теоретическими построениями реформаторов и реалиями Хайленда.

Вместе с тем к истории решения «Хайлендской проблемы» до подавления мятежа якобитов 1745–1746 гг. автор практически не обращается. Что касается мер, предпринятых правительством в отношении Горной Страны после 1745 г., то среди них Апрыщенко упоминает относящиеся к политической и социально-экономической истории, но не затрагивает связанные с приобретением и расширением колониального знания, необходимого для умиротворения и модернизации гэльской окраины.

Автор уделяет значительное внимание идеологическому «присвоению» Горной Шотландии в XVIII в. Однако, во-первых, речь в основном идет о публичном пространстве, в то время как для нас особый интерес представляет позиция официальных властей и их агентов в Хайленде. Во-вторых, в работе акцент сделан на проблеме восприятия англо-шотландской унии 1707 г., а для данного исследования особый интерес представляют взгляды современников на решение «Хайлендской проблемы».

Имея в виду тесную связь данной темы со многими вопросами внешней и внутренней политики Великобритании, существенную помощь в более основательном изучении исторических процессов в Горной Стране оказали отечественные исследования по общим темам британской истории раннего Нового времени. Прежде всего это работы Н.А. Ерофеева, М.П. Айзенштат, А.Б. Соколова, А.А. Киселева[97].

В частности, Марина Павловна Айзенштат уделяет внимание политической истории Британии конца XVII — первой половины XVIII в. Обстоятельно разбираются такие вопросы, как соотношение прерогатив Короны и парламента, возможности и полномочия королевских министров, роль патронажа, оформление парламентских группировок, развитие парламентаризма и формирование кабинетной системы правления.

С точки зрения более глубокого понимания особенностей принятия политических решений в Соединенном Королевстве, характера и логики политической полемики в парламенте и на уровне министров и ведомств эти сюжеты представляются для предпринятого нами исследования крайне существенными. Понимание различных аспектов механики политической власти в Британии раннего Нового времени способствует более точному анализу риторических и политических стратегий реформаторов Горной Страны в процессе интеллектуальной колонизации гэльской окраины и решения «Хайлендской проблемы».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Андрей Борисович Соколов и Александр Александрович Киселев затрагивают ту же проблематику применительно к внешней, колониальной политике Лондона в XVII–XVIII вв. Их исследования великолепно дополняют друг друга, позволяя сопоставить отношение и поведение представителей политической нации Великобритании по отношению к этим вопросам на различных уровнях власти — как в парламенте и публичной сфере, чему особое внимание уделяет Соколов, так и в правительственных кругах, о чем пишет Киселев. При этом проблемы управления империей занимают в их работах особое место.

Авторы обращаются к таким актуальным вопросам из области современных имперских исследований, как механизмы принятия решений в колониальной политике, особенности функционирования административного аппарата империи, пути и способы обмена информацией между периферией и центром, способы ее получения и обработки как на институциональном, так и на персональном уровне отдельных королевских чиновников. Значительное внимание уделяется роли патронажа, коррупции и родственных связей в колониальной политике Британской империи, при этом по-новому интерпретируются эти традиционные для Британии XVII–XVIII вв. формы социального взаимодействия и политической практики как в метрополии, так и в колониях.

Вместе с тем, анализируя интеграцию новых владений в состав Британской империи и дебаты по этому поводу, Соколов и Киселев в качестве объектов колониальной политики Лондона традиционно для отечественной историографии рассматривают исключительно заокеанские владения. Такая интерпретация имперской географии оставляет за рамками исследования опыт внутренней колонизации, приобретенный метрополией в Ирландии и Горной Шотландии в XVII–XVIII вв. Необходимо учитывать, что с момента провозглашения в 1707 г. Британской колониальной империи на смену Английской и вплоть до конца 1750-х гг. Горная Страна являлась самой близкой и опасной лабораторией по испытанию различных проектов формирования, укрепления и расширения лояльности Лондону в условиях перманентных мятежей и угрозы вторжения иностранной державы.

При этом приобретенный в Хайленде опыт вместе с участвовавшими в умиротворении края военными и гражданскими чинами в результате административных назначений переносился в заморские владения Британской империи. Последствия таких кадровых решений Лондона вновь ставят вопрос об особенностях функционирования внутренних механизмов ее управления. Преувеличивать влияние опыта решения «Хайлендской проблемы» на колониальную политику не стоит. Но игнорировать его также не следует, учитывая географию административных назначений британских офицеров, участвовавших в умиротворении и реформировании Горного Края (Северная Америка, Менорка, Гибралтар, Ирландия).

Таким образом, несмотря на давнюю и богатую историографическую традицию британских исследований, в целом отечественная историческая наука пока не обнаружила должного внимания к общему британскому прошлому Англии и Шотландии в Горной Стране, в том числе в контексте ее интеллектуальной колонизации в ходе решения «Хайлендской проблемы». Тема британского присутствия в Горной Шотландии в конце XVII — первой половине XVIII в. в отечественной историографии требует в настоящее время не просто разработки новых подходов, но исследования концептуального характера, которое позволило бы заполнить эту лакуну в отечественной традиции британских исследований и определить характер, формы, направления, логику, роль и значение интеллектуальной колонизации в решении «Хайлендской проблемы» в данный период.

Такая историографическая ситуация в России и за рубежом оставляет открытыми ряд вопросов, не менее значимых, чем разбираемые при изучении традиционных сюжетов британской истории. Формирование социально-экономического, политического, культурного пространства Соединенного Королевства — это не только вопрос шотландского «сепаратизма» якобитов, противоречий Унии или сложных, запутанных отношений между Короной, ее институтами и шотландскими подданными.