По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года - Игорь Козлов

9-фунтовые батареи, снаряды к которым хотел пополнить Криденер, можно было временно оставить в Никополе, а пехотной бригады было вполне достаточно для решения там всех вопросов. И это даже без оглядки на румынские войска в Турну с противоположного берега Дуная, командующий которыми генерал Мано, ссылаясь на распоряжения князя Карла, отказался сменить русские батальоны в Никополе.

Расслабленное поведение Криденера особенно возмутительно на фоне крайнего напряжения усилий Османа-паши и его отряда. А бог войны, как известно, милостив к превозмогающим…

Да, штаб армии не довел до Криденера сообщение князя Карла. Однако даже собственные предположения командующего IX корпусом должны были торопить его в Плевну. Пусть заявленного им движения турок от Софии к Плевне не было (да если бы оно и было, то Криденер все равно остался бы в неведении, ибо ранее не озаботился дальней кавалерийской разведкой), но турки, тем не менее, в Плевну шли, только не от Софии, а от Видина. Выходит, что Криденер все же предчувствовал наступавшую беду, ошибаясь лишь в определении пункта на западном направлении, из которого вышел неприятель. Но, к сожалению, эти верные предчувствия всего лишь предчувствиями и остались.

Вполне возможно, что фраза о движении турок из Софии – отголосок сообщения Шильдер-Шульднера. Но тогда возникает вопрос: а откуда об этом узнал командир пехотной дивизии? Ведь он не располагал кавалерией для проведения разведок! Выходит – опять предчувствия…

Понятно, что после взятия Никополя Криденер был озабочен не только «снарядным голодом». На него свалилась масса хозяйственных и санитарных дел. Тем не менее это никак не мешало ему того же 5 (17) июля направить к Плевне свои «заслоны»: бригады Тутолмина, Лошкарева и отряд Клейнгауза. А это, по самым скромным подсчетам, – 2 батальона, 4 эскадрона, 10 сотен и 12 орудий – около 1700 пехоты и 1300 конницы. Тутолмин и Лошкарев находились в это время примерно в 20–25 км от Плевны, Клейнгауз – в 18. А Осман-паша – в целых 49!

Кавказскую бригаду надо было посылать не на «Булгарени-Плевненскую дорогу», а к мосту через Вид западнее Плевны – с приказом закрепиться там и выслать разведку. Но барон Криденер этого не сделал, и поэтому последние преимущества его корпуса во времени и расстоянии стремительно таяли. И это притом, что у реки Искер отряду Османа-паши пришлось задержаться. Из Константинополя Османа заверили, что мост через эту реку если и разрушен, то ко времени подхода его отряда будет наведен. Однако моста не оказалось, и турецким аскерам (солдатам) пришлось его наскоро сооружать буквально из подручных средств: «затопленных повозок и перекинутых поперек досок»[136].

Тем временем в штабе русской армии тревога по поводу Плевны явно нарастала. 5 (17) июля в 14.40 Непокойчицкий отправляет Криденеру новую телеграмму:

«Если не можете выступить тотчас в Плевну со всеми войсками, то пошлите туда немедленно (курсив мой. – И.К.) казачью бригаду Тутолмина и часть пехоты».

А более часа спустя, в 16.00, уже сам главнокомандующий телеграфирует Криденеру:

«Дайте скорее знать. Скоро ли пойдете на Плевну; Тутолмину вступить немедленно в связь с флигель-адъютантом Жеребковым, который послан мной в Сельви и далее к Ловче и приказано ему тоже вступить в связь с Тутолминым, который должен придти к Сельви и сменить Жеребкова. У вас останутся ваши уланы и два казачьих полка; необходимо скорее прикрыться в Плевне от возможного наступления войск из Видина»[137].

Первой штаба IX корпуса в 22.05 5 (17) июля достигла более поздняя телеграмма главнокомандующего и уже в 6.10 следующего утра – телеграмма начштаба армии.

Только после этого командир IX корпуса озаботился распоряжениями в отношении Плевны. Полковник Анчутин вспоминал, как 6 (18) июля, после его доклада о движении крупных турецких сил в юго-восточном направлении, Криденер указал на только что полученный им Георгиевский крест (за Никополь) и сказал, что он «этого не заслужил» и на Плевну пойдет в любом случае[138]. Надо признать, что уж чем-чем, а дефицитом совести генерал-лейтенант Криденер не страдал.

Ссылаясь на «предписание» Непокойчицкого, командующий IX корпусом «предложил» (именно так в тексте записки!) генерал-лейтенанту Шильдер-Шульднеру со сводным отрядом[139] в этот же день, 6 (18) июля, выдвинуться в Бресляницу. «Затем, – говорилось в записке, – 7 (19. – И.К.) июля, если не встретится особого препятствия, вы направитесь со всеми… войсками на Плевно, куда двинете также и 19-й пехотный Костромской полк с 5-й батареей 31-й артиллерийской бригады из Турского-Трестеника».

Тревожный тон телеграмм штаба армии полностью растворился в убаюкивающем «предложении» Криденера. Удивительно! Как будто не идет война, как будто в Плевне уже нет турецких батальонов и туда только надо дойти… Просто какая-то записка о передвижении войск. В ней нет и тени приказа с четкой постановкой задач по разведке и сосредоточению частей. Оставшись в Никополе, Криденер полностью доверился Шильдер-Шульднеру: «Впрочем, все дальнейшие распоряжения о движении… в Плевно и занятии онаго предоставляются вполне усмотрению вашего превосходительства»[140].

Численность выдвигавшегося к Плевне русского отряда составляла чуть более 7000 штыков, 1600 сабель и 46 орудий. Для обороны Плевны Осман-паша уже 7 (19) июля мог располагать гарнизоном до 15 тысяч бойцов при 58 орудиях[141]. Но о таком численном превосходстве противника Криденер даже не подозревал. Он оперировал информацией Тутолмина о занявшем Плевну небольшом отряде Атуфа-паши. Поэтому, отдавая приказы 6 (18) июля, он исходил из слабости турецких сил в Плевне. Этой же позиции придерживался и Шильдер-Шульднер, хотя те самые «особые препятствия», которые Криденер все же осторожно оговорил в своем предписании, начали вскрываться буквально сразу же.

6 (18) и 7 (19) июля казачьи разъезды бригады Тутолмина и 9-го Донского полка донесли о сосредоточении крупных сил турок вокруг Плевны. Однако эти сообщения были, мягко говоря, неадекватно восприняты генералом Шильдер-Шульднером.

В полдень 7 (19) июля к северу от Плевны загремели первые залпы пехотных цепей. Однако в 8 часов вечера Шильдер-Шульднер, озабоченный необходимостью большей согласованности в действиях вверенных ему частей, приказал прекратить огонь и отложить атаку на следующий день.

Если бригада Тутолмина и 19-й Костромской полк полковника Клейнгауза подходили к Плевне с востока от Гривицы, то 1-я бригада и 9-й казачий полк – с севера от Бресляницы. Из-за неточности карт, ошибок проводников, общей несогласованности действий войска Шильдер-Шульднера к вечеру 7(19) июля так и не смогли соединиться. Причем разделявшее их 18-километровое пространство оказалось заполнено турецкими силами на активно укрепляемых позициях.

В итоге к ночи с 7 (19) на 8 (20) июля положение русского отряда под Плевной выглядело следующим образом. Турки в обороне, и их гораздо больше, чем ранее предполагалось. Рельеф местности весьма выгоден обороняющейся стороне, которая при этом успела еще и подготовить свои позиции. Силы же атакующих вдвое уступают противнику, и к тому же они разобщены. То, что Плевну занимает отнюдь не малочисленный турецкий отряд, для Шильдер-Шульднера стало вполне понятно уже к вечеру 7 (19) июля. Однако магия первых побед оказалась столь завораживающей, что он все же решился атаковать Плевну сразу с двух разобщенных направлений.

На рассвете 8 (20) июля к северу от Плевны в атаку пошли роты 17-го Архангелогородского и 18-го Вологодского полков. Несмотря на первые успехи, уже к 10 часам утра численно превосходящие силы турок заставили русских отступить.

С востока от Гривицы, также на рассвете, устремился в атаку 19-й Костромской полк и упорно продвигался вперед. К 8 утра успешно взаимодействовавшая с костромичами батарея полковника Седлецкого заняла отбитую у турок выгодную позицию и обстреливала отступавшего противника, а также части общего турецкого резерва, видневшиеся в садах и виноградниках у Плевны.

В то время когда Архангелогородский и Вологодский полки уже прекратили атаку и отошли на исходные рубежи, бой отряда полковника Клейнгауза был в самом разгаре.

Насколько опасным оценивал в тот момент свое положение Осман-паша, можно представить исходя из того факта, что он послал начальника штаба бригадного генерала Тахира-пашу (Brigadier Tahir Pasha; по другим данным, этим посланцем был подполковник Талаат-бей) передать командирам отступающих частей приказ: немедленно собрать своих солдат и отбить утраченные позиции. В противном случае Осман-паша готов был открыть огонь по беглецам.

К началу атаки Костромского полка Кавказская бригада расположилась на его левом фланге вблизи деревни Гривица. Н.В. Скрицкий, опираясь на ошибочные данные из дневника Н.П. Игнатьева, пишет, что «…бригада Тутолмина… 7 (19) июля прошла через Плевну, но не провела разведку Видинского шоссе…»[142]. Никакого прохода через Плевну в тот день просто быть не могло, потому что там уже более недели находилось не менее 3 тысяч турецких солдат. 8 (20) июля около 7 часов утра в расположение бригады была доставлена записка полковника Клейнгауза: «Кавказской бригаде приказано заходить им в тыл». Тутолмин счел такие действия преждевременными, но принялся их исполнять[143]. Бригада направилась в обход южнее, на Радишево, и остановилась между этой деревней и Тученицким оврагом. С этой позиции были прекрасно видны турецкие резервы у Плевны. «…Хотя, – как записал Тутолмин, – для преследования турок на Плевну нам следовало перейти еще Радишевский овраг». Впрочем, предоставим слово самому командиру Кавказской бригады: