Рубин Карашэхра - Елена Бычкова

Когда я вернулся, Энджи уже проснулся, он оглянуло: на звук шагов и вздрогнул, увидев мою черную физиономию,

— Ох, это вы, Гэл?! А я сначала подумал…— он не договорил, что там думал, потому что я свалил куртку с грязью на землю и расстегнул молнию, — Что это? — прошептал ангелок почти с ужасом.

— Грязь, — ответил я гордо. — Отличная жирная грязь. Смотрите — красота! Хоть на хлеб мажь.

Ангелок поморщился едва заметно, но спросил со своим обычным доброжелательным вниманием:

— Что вы собираетесь с ней делать?

— А вот что.

Я набрал полную пригоршню и стал аккуратно нашлепывать целебную грязь на раненую грудь спящего Буллфера. Ангелок присел рядом, наблюдая за моими действиями.

— Думаете, это поможет?

— Конечно! Старый бесовский способ. Через день все заживет, даже шрамов не останется.

Я пришлепнул последний комок на широкую хозяйскую грудь и остался доволен. Ангелок же вдруг как-то нерешительно посмотрел на меня, спросил:

— А мне можно? — он показал свои ладони. Кожа на них была как будто обожженной: покрасневшей и потрескавшейся. Видимо, слишком много силы влил в заклинание телепортации, а потом еще Буллфера лечил, — Мне поможет?

— Почему бы и нет. Какая разница!

Я выгреб остатки грязи из куртки и вымазал ладони ангелочка. На его лице появилось выражение удивления, потом облегчения и, наконец, удовольствия.

— Хорошо. Теперь уже совсем не больно.

— Еще бы.

Я бросил грязную куртку к порогу и снова поднялся.

— Ладно. Пойду принесу чего-нибудь поесть. Булф должен скоро проснуться, да и вы проголодались.

Ангелок улыбнулся, протянул грязную ладошку и слегка прикоснулся к моей руке.

— Спасибо вам, Гэл, вы так заботитесь о нас…

— Работа у меня такая, — грубовато ответил я, чувствуя, однако, явное удовольствие. Ценят. Приятно.

За следующий час я успел притащить в пещеру вязанку хвороста, воду и еду для нас троих. Пока я бегал туда-сюда, Энджи сидел рядом с Буллфером, боясь оставить его одного, и помогал мне деликатными советами.

Из того, что я принес на обед для нас с Буллфером, кроме отличного рагу, получилась еще и плотная шкура, которую я повесил перед входом в пещеру. Внутри сразу стало теплее. Имея густую шерсть, Хозяину было удобно лежать даже на камнях, а Энджи уже, кажется, сбил все свои изнеженные колени и локти, поэтому я принес охапку травы и кое-как прикрыл ею пол. Потом нарезал смолистых факелов и настрогал лучины для растопки. Так, в хозяйственных делах, прошел весь день. Когда окончательно стемнело, я забрался в пещеру, плотно завесил вход шкурой и развел маленький костерок, дым от которого благополучно уходил в трещину па потолке.

— Ну вот, — сказал я, наконец-то усаживаясь и вытягивая гудящие от усталости ноги. — Теперь можно начинать рассказывать страшные истории. Самое время.

Ангелок вздрогнул и плотнее запахнул крылья, которыми он укрылся наподобие плаща.

— Давайте не будем… их рассказывать. И так как-то не по себе.

— Ладно, — покладисто согласился я. — Не будем. Отложим до завтра.

— Лучше расскажите, что произошло, — попросил он. — Я уже понял, поединок Буллфер проиграл, но что это было за оружие?

Я сделал таинственное лицо, многозначительно помолчал и честно признался:

— Не знаю. Никогда не видел ничего подобного. А вы?

— Я тоже, — сказал ангелок печально. — И что теперь будет?

— С Буллфером?… Хотел бы я знать… Он не должен был выжить после поединка. Если бы погиб достойно, как все прежние Хозяева, у которых отнимали власть, не было бы никаких проблем.

Энджи укоризненно покачал головой:

— Вы совсем не так циничны, как хотите показать, Гэл. Вы спасли его тогда, спасаете сейчас. Вы его друг…

— Слуга!

— Нет, друг.

Я бы покраснел от удовольствия, если бы не слой грязи, покрывающий мое лицо. Нет, все-таки есть в этом ангелочке что-то достойное, несмотря на всякие романтические бредни, и общаться с ним приятно.

Ангелок мог бы еще долго рассуждать о дружбе и преданности, как вдруг Булф застонал. Энджи мгновенно забыл обо мне и перепорхнул к нему. Хозяин пошевелился, его рука скользнула по груди, когти царапнули по панцирю подсохшей грязи.

— Что со мной? — хрипло прошептал он. — Где я?

— Ты ранен, — ответил ангелок своим спокойным мягким голосом. — Гэл лечит тебя какой-то целебной грязью.

— Я выиграл?.. Победил? Где Хул?

— Ее здесь нет. — Энджи положил ладошку на его лоб, и Булф перестал метаться.

— Значит, победил…— Он шумно вздохнул и снова задремал.

Ангелок посидел рядом с ним еще немного, потом снова перебрался к костру и тут же натолкнулся на мой вопросительный взгляд.

— Значит, врем, ваша светлость? «Ее здесь нет»! Не стыдно?

— Я не врал! — воскликнул ангелок, краснея до ушей. — Я просто… ничего ему не сказал!

— Не сказал правды.

— Да, — согласился он, опуская лицо с горящими щеками. — Но он болен, ему нельзя волноваться. Пусть думает, что все хорошо, если не помнит реальности.

— Милосердие, — презрительно буркнул я, — Посмотрим, что он скажет нам, когда придет в себя.

В себя Буллфер пришел через два дня. Все это время я лечил его грязью, а ангелок — своим золотым светом. На третьи сутки бывший Хозяин открыл глаза, обвел осмысленным взглядом нашу убогую пещеру, чумазого ангелочка с соломинками в спутанных волосах и поцарапанными коленками, меня в драной, заляпанной куртке, со следами недавно заживших ссадин на морде, и все понял.

— Я проиграл, — сказал он спокойно, но за этим спокойствием уже звучало пока еще отдаленное бешенство.

— Ты только не волнуйся, — заворковал ангелок уверенно. Он привык к Буллферу галантному и не представлял Буллфера бешеного.

— Не волноваться?! — взревел мой хозяин, саданул кулаком по камням и поморщится от боли в груди. — Эта мерзавка! Дрянь! Ничтожество…

Он задохнулся от ярости, полоснул выпущенными когтями по засохшей корке грязи на груди, вскочил на ноги, но тут же пошатнулся от слабости. Мы с ангелом бросились к нему, поддержали, помогли опуститься на ворох травы.

— Рубин…— прошептал он, сжимая плечо Энджи так, что тот побледнел от боли, но не сбросил с себя его руку. — Эта стерва достала Рубин… Как она его достала?!

Мы с ангелочком переглянулись украдкой.

— Я ее убью, — сказал Буллфер, и рычание снова заклокотало в его горле. — Я ее пополам разорву… я…

— Хозяин, — осторожно попросил я, заметив, что ангелок начинает стремительно бледнеть. — Не надо подробностей. Мы тебя поняли.

Буллфер меня не слышал. Глаза его загорелись яростной ненавистью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});