Афганский компромат - Анатолий Гончар

— Ничего, прорвемся!

После чего Ефимов вынул из несессера одеколон, открутил с флакона крышку, налил в ладонь добрую порцию спиртосодержащей жидкости, плесканул ее на лицо. Пока по его щекам растекалось легкое жжение, он размышлял над тем, как лучше избавиться от молочной кислоты, накопившейся в мышцах.

«Надо зайти в аптеку, купить янтарной кислоты, а еще ходить, ходить и ходить. Пусть мышцы работают. Иначе никак!» — решил Сергей, еще раз плеснул на лицо одеколоном, вытерся полотенцем и наконец-то освободил ванную комнату.

— Миша, вставай, время! — выкрикнул Ефимов, войдя в спальную комнату и включив свет.

— Да, уже… — Михаил сонно зашевелился.

— Поднимайся!

— Встаю. — Старший лейтенант оторвал голову от подушки, провел ладонью по глазам, пересилил желание еще немного поваляться и скинул с себя одеяло.

— Сколько времени? — спросил он сонно.

— Через десять минут надо стоять на зарядке.

— Ага, понятно. — Михаил резво поднялся, сунул ноги в тапочки и потрусил в санузел, припадая на правую ногу.

Шесть минут спустя они выбрались из своей комнаты и двинулись к выходу.

— Давайте лифтом, — предложил Михаил, едва оказавшись на лестничной площадке.

— Ты его сейчас полчаса ждать будешь, — предупредил Ефимов, справедливо рассудив, что не они одни такие шустрые.

— О блин, ноги-то как болят! — Михаил поморщился, нагнулся, потрогал правую икроножную мышцу.

— У меня аналогично.

— Я вчера чуть не сдох! — Старший лейтенант тяжко вздохнул. — Это вы как конь летели.

— Увы и ах, у меня вчера на спуске ноги тоже отказали, — «успокоил» его Ефимов, идущий словно на деревяшках.

— Да? — удивился Трясогузкин.

— Правду говорю. Мышцы в коленях вообще перестали меня держать. Почему, так толком и не понял. Сам-то я чувствовал себя вполне сносно, казалось, почти не устал, а вот такой облом. Думаю, все из-за темпа. Наш инструктор летел будто на пожар.

Трясогузкин и Ефимов подошли к лестнице. Сергей попробовал сделать первый шаг и понял, что идти как обычно у него получится не очень.

— Вот зараза! — выругался он, начиная продвигаться чуть наискось.

Ефимов постепенно приближался к стене, затем разворачивался и таким же манером спускался в направлении перил. Делал он это молча, едва заметно морщился от болевых ощущений.

Только дойдя до следующей лестничной клетки, Сергей выдал вслух свое недавнее заключение:

— Похоже, банальная нехватка кислорода.

— В мышцах? — Михаил, тихо матерясь, двигался следом.

— Ну да. Я ведь в молодости пару лет учился в институте физкультуры, — начал просветительную речь Ефимов, тем самым отвлекая себя от боли, причиняемой каждым шагом. — Еще в те времена читал, что наш организм устроен довольно странным образом. Интенсивное сокращение мышц зачастую приводит к блокировке поступления кислорода. Парадокс, но при интенсивной нагрузке местный кровоток замедляется, вследствие чего уменьшается и поступление кислорода в мышцы. То есть происходит так, что наши самые загруженные мышцы нуждаются в кислороде, в то же время они ограничивают кровоток, чем уменьшают приток этого самого газа. Похоже, со мной приключилась та же история. Интенсивная нагрузка на те группы мышц, которые не привыкли к такому темпу, вот кровоток и замедлился. А тут вдобавок еще и естественный недостаток кислорода из-за высокогорья.

— И чего он летел?! — осведомился старший лейтенант и помянул инструктора не самым хорошим словом.

— Черт его знает. — К немалой радости Ефимова, они наконец-то спустились на первый этаж. — Если это элементарная проверка на вшивость, проводимая по команде, полученной от кого-то, тогда все верно, совершенно правильно. А если как элемент тренировки, то я не понимаю. Этот «поход» не продвинет нас вперед, а наоборот, отбросит назад. Любая тренировка предполагает постепенность. — Они миновали лифты и спустились в гостиничный холл. — Люди не акклиматизировались, не втянулись в физические нагрузки, потому у многих сейчас произошла элементарная перетренировка. Если бы наращивание нагрузок было постепенным, то к концу обучения результаты оказались бы выше, чем будут теперь.

— Ну да, — согласился Трясогузкин. — Но начальству виднее.

— Ладно, чепуха это все. День прошел, да и фиг с ним. — Ефимов махнул рукой.

— Не спорю.

Они пересекли холл и вышли на улицу едва ли не последними. Весь личный состав за исключением ефрейтора Зудова находился на месте.

— Где Зудов? — требовательно спросил командир группы.

— Сейчас спустится, — ответил Арсанов, живущий с ним в одной комнате.

Тут у двери нарисовался капитан Кречетов.

— У тебя люди все? — едва успел спросить он Трясогузкина, как из-за его спины выскочил Зудов.

— Разрешите встать в строй?

Кречетов покосился на бойца, тяжело вздохнул и заявил:

— Вставай. Остальные на месте?

— У меня все, — ответил Михаил и оглянулся, словно еще раз пытаясь убедиться в том, что никто никуда не убежал и весь личный состав в наличии.

— У меня тоже.

— Все.

— Незаконно отсутствующих нет, — доложил командир четвертой группы.

— Хорошо. — Кречетов несколько минут помолчал, раздумывая, потом проговорил: — Зарядки сегодня не будет. Пять минут всем побыть на свежем воздухе. Раньше в гостиницу никто не заходит!

— И чего задницы морозить? — вставил свое слово неугомонный Прошкин.

Ефимов грозно зыркнул на него, но промолчал. Большого смысла в таком вот стоянии на улице он тоже не видел.

Глава 11

Два следующих дня пролетели в бесконечных занятиях. Спецназовцы укладывали веревки, сооружали различные виды носилок, соревновались в эвакуации раненых, вспоминали, как организовывать станцию страховки, учились быстро надевать страховочные системы, они же обвязки, и прочее, прочее, прочее.

Обещанных инструкторов в достаточном количестве все не было. А между тем у Игоря Николаевича выявился один изъян. Зачастую он не утруждал себя объяснениями, лишь ставил задачу. Обучаемые должны были сами догадаться, как ее выполнить. У Ефимова появилось нехорошее подозрение, что дедок слишком давно не проводил подобных занятий и попросту сам не помнил, как и что делается. Трудно было представить, как бы оно все обернулось, если бы не навыки, приобретенные ранее.

Ефимов обо всем этом думал, но молчал, а вот Прошкин не преминул озвучить:

— Да он сам ни черта не знает! Шустрик хренов! По горам скачет, козел старый, выпендривается, а у самого рюкзак пустой. Набил бы как наш, я бы на него посмотрел!.. Умник нашелся. Учит каждый день, а чему? Я и то больше знаю!..

— Ну, это ты слегка преувеличил. — Ефимов усмехнулся, но не стал отрицать всего того, что высказал старший сержант.

— Да задолбало все уже! Скорее бы домой! — Виктор уставился куда-то в глубину деревьев, словно рассчитывал увидеть там улицы родного города.

— Да мы только приехали. — К разговору присоединился Федор Боровиков.

— Мне домой нужно. У меня там дел выше крыши. — Прошкин провел ребром ладони по горлу.

— А у кого их нет? — Боровиков закончил маркирование веревки и бросил ее на землю. — А то ты не знал, куда шел служить.

— Да пошел ты!.. — огрызнулся Виктор, хотел добавить что-то еще, но в этот момент подошла его очередь двигаться по импровизированной переправе.

Махнув рукой на препирательства, он пристегнул карабины, не забыл замуфтовать их и побежал вдоль веревки, протянутой между деревьями. На подъеме Прошкин споткнулся и заскользил вниз.

— Хорошо пошел! — с мстительным удовольствием заметил Федор, повернулся к старшему прапорщику и заявил: — Достал он своим нытьем!

— Есть маленько, — покладисто согласился Ефимов.

Откровенно говоря, он давно привык к Витькиным закидонам. Без его реплик бойцам порой бывало откровенно скучно.

Поэтому Сергей посмотрел на Федора и с улыбкой заметил:

— В каждом цирке должен быть свой клоун.

— Да ну его! — Боровиков не отреагировал на шутку. — Товарищ старший прапорщик, у нас когда восхождение намечается?

— Вроде бы на завтра. — Ефимов пожал плечами. — Но это не точно. Окончательное решение будет принято сегодня.

— А куда пойдем?

— Да не знаю я, Федя, — сознался Ефимов. — Нам-то с тобой какая разница? Куда поведут, туда и пойдем.

— Согласен.

На этом разговор закончился. Федору настала пора переходить учебную переправу, а Сергей погрузился в раздумья. Болевые ощущения в мышцах немного пошли на убыль. Спуск по лестнице доставлял изрядные неудобства, но все же не был теперь столь мучителен, как на следующий день после восхождения, когда каждый шаг причинял резкую боль. Да уж, увы и ах! Прежней уверенности в своих силах у Ефимова не было.