Забирай мое сердце - Хелен Кир

— победить на фрифлае. Остальное — побоку. Пошли переодеваться.

— Так я все уже. Ослеп? Жду здесь.

Молча поворачиваюсь и иду надевать форму. Навстречу, вывернувшись из-за угла, идет она, встречаемся взглядами. Так и пилим, не отрываясь друг от друга, не разрываем взаимодействие глазами ни я, ни она. Романова уже собранная, сосредоточенная и нечитаемая. Идет раскованно и уверенно, плавно движется, будто переродилась. Девочка-метаморфоза. То испуганная, то злящаяся, то доверяющая, то закрывающаяся, словно ракушка. Не могу понять, что за человек. А, впервые, хочется, но лучше не надо. На пересечении одной линии, она останавливается резко и произносит.

— Ник, серьёзно? Кай? — и улыбается так заразительно, что в ответ хочется сделать тоже самое.

— Да. — все, что говорю, и уголки моих губ дергаются.

— Нет, ну это фантастика! — еще шире улыбается и уходит.

Да…Фантастика. Знала бы ты, что это значит на самом деле. Хотя вот именно ей — не надо! Быстро переодеваюсь и иду назад. По возвращению вижу, Мирон в действии. Скачет вокруг нее павлином задроченным. Хотя почему задроченным, он нормально выглядит, не дурак, но вот эти ужимки его. Фу, блядь. Херню ей в уши вливает, типа смешную, слышу, как по теме консультирует. Романова рассеяно слушает, но вот странность, увидев, как я приближаюсь, начинает искренне улыбаться. А мне, сука, приятно. Такие дела.

Мудозвонство в башке проясняется с каждым шагом к самолету. Ощущаю приятную дрожь. Хочу туда, в эту кайфовую свободу, в синь, в соколиную высь. Прибавляю шаг и забираюсь по маленькому трапу. За мной идет Романова, оборачиваясь, вижу, как ее поддерживает Женька. Лицо Лены немного взволнованно и сосредоточено. Она то и дело поглядывает на меня. Еле заметно киваю ей.

Собственно, ничего такого, просто попытаемся максимально близко подойти друг к другу в воздухе, а Мирон будет снимать. Именно от того, насколько сможет Лена собраться и владеть ситуацией, сможет ли сблизиться, и будет зависеть дальнейшее положение вещей. А мне надо, что у нее получилось.

Взлетаем нормально, коротко обговариваем свои действия. Я выдаю мало и по делу, Женька улыбается и льет Романовой в уши сладкий мед. Но есть момент. Замечаю, что слушает его рассеянно, больше в глаза мне смотрит. Понимает, что дам ей больше в плане профессионализма. Да, это так. Я, мать вашу, лучший.

На нужной высоте, распахиваем дверь, и я тяну Лену к выходу. Садимся друг напротив друга и беремся за руки. У шлемов темные стекла, я не могу наблюдать за ее выражением лица. Но телом дрожит немного. Не то, чтобы волнуется, но серьезна и насторожена. Ну нормальная реакция. Какая же она должна быть. Даже сквозь перчатки чувствую изгибы ее ладони. И от еще что, мне охренительно приятно от того, что касаюсь. Это нечто! Но тут же они обжигают и идет обратка. Борюсь с мгновенной реакцией отбросить ее. Нельзя. Поэтому, сцепив зубы, держу дальше.

Три. Два. Один. Прыжок. Первые секунды и забываю о том, что рожден ходить по земле. Я смог достучаться до небес, и они меня впустили. Я не вижу, не слышу, а только чувствую. Мое тело другое, сильнее, смелее, текучей, могучей. Из состояния абсолютного счастья меня выдергивает Лена. Понимаю, что надо начинать.

Делаем несколько вращений, расцепляем руки и вновь пытаемся подойти друг к другу. Конечно, все немного не так, как я себе представлял. Почему-то верил, что Романова сильнее, но с досадой осознаю, просчитался. Не так все плохо, но и не хорошо. Для небольшого представления сойдет, но до того уровня, куда готовимся — нет, этого недостаточно. Хотя она старается, и нормально все, но ведь небезупречно!

На последнем этапе, вытягиваемся в полный рост и не отпускаем рук. Лене надо перевернуться вверх ногами. Тяжело ей, не особо получается. Заваливается. И вращения не такие быстрые. В принципе, это решаемо. С ее координацией побольше упорных занятий и возможно повезет. А пока я увидел, что нужно. Надо приземляться. Делаю ей знак рукой и перемещаюсь в сторону.

У меня есть короткий промежуток времени кайфануть. Где там мои крылья за спиной? Давай доставать. И я достаю. Все, что могу в себя помещаю от полета. Мне все это нужно, чтобы просто тупо дожить до следующего прыжка. Внутри меня горит огонь, невозможно яркий и беспощадный. Огонь в виде вихревого потока воздуха. И это еще страшнее. Я хуже запойного алкаша, хуже конченого наркоши, я экстремал. И неизвестно, что из этих определений хуже.

Когда ноги касаются земли, то меня не только приземляет физически, но и морально немного подбивает. Но в целом норм, можно держаться. Оглядываюсь по сторонам. Вижу. С Романовой все хорошо. Только вот нервно сматывает парашют и неласково разговаривает с Женькой. Что там у них? Но вместо того, чтобы пойти и разобраться что случилось, черт знает сколько времени провожу еще на поле. Мотаюсь туда-сюда, все дела нахожу. Хотя какие тут дела? Хз! Но у меня видимо есть, если остаюсь на этом месте еще на полчаса.

На территории машины Мирона уже нет, а тачка Лены стоит. Странно. Аккуратно складываю свои вещи и замираю, пялю в небеса.

— Я не буду с вами тренироваться. — звенит сбоку голос Романовой.

Пришла. По ноткам раздражения бьет все рекорды. Ясно. Истерит.

— Почему? — ровно спрашиваю.

— По хрену! — ого, аж оборачиваюсь — У меня не получается!

Злая, бесячья, сжала кулачки свои и дрыгает ногой от бессильной ярости. И тут меня херачит по всем фронтам. Романова светит мне в другом формате. Впервые вижу ее не Щепкой, не малолеткой, а интересной девушкой. Может она просто так одета красиво, не знаю. Хотя что там красивого? Какие-то шаровары-афгани и короткий топ, который выглядывает из-под кожаной куртки. А ей идет, кстати.

— Все получится. — добавляю человечности. Правда, не хочу, чтоб свалила. Она не так безнадежна. Ну в моем понимании, естественно.

— Нет! — взвинченно взвизгивает и пытается реветь.

И вот тут я делаю раньше, чем успеваю осмыслить. Хватаю за руку и прижимаю к себе. И обнимаю. Лена замирает в моих руках, а я в это время опускаю свое лицо в ее