Шелковая императрица - Фреш Жозе

— Входи, Пять Защит, я звал тебя, — хрипловато отозвался на стук в дверь почтенный настоятель, и посетитель шагнул в полумрак кабинета.

Опустившись на колени, Пять Защит поцеловал запястье наставника:

— Ваш покорный слуга…

Каждый раз в присутствии учителя молодой монах чувствовал, как на него нисходят покой и благоговение, отступает все случайное и мирское. Хотя уже, конечно, давно не испытывал того священного страха, какой старик нагонял на самых младших обитателей монастыря, почитавших Безупречную Пустоту едва ли не бодхисатвой или, во всяком случае, одним из святых-архонтов: дети свято верили в его способность парить в воздухе или ходить по поверхности воды.

— Как продвигаешься ты по Пути Истины? — Безупречная Пустота всегда проявлял интерес к духовному состоянию подопечных.

Не то чтобы он действительно считал, что все китайские монахи, принесшие обеты, являются образцами чистоты и неукоснительного соблюдения заповедей учения. Но полагал вовсе не лишним, по крайней мере поддерживать в них должный уровень стремления к таковой чистоте.

— Я целыми днями работаю над вашим заданием, учитель, чтобы постичь глубинный смысл Проповеди Высшей Мудрости! Но я солгал бы вам, если бы стал уверять, будто постиг все ее тонкости, — смиренно пробормотал молодой монах.

Свод священных текстов состоял из ста двадцати тысяч строф знаменитой Проповеди Высшей Мудрости. На санскрите она называлась «Праджнапарамита сутра» и служила связующим мостом между индийским и китайским буддизмом.

— Это текст сложный и утонченный. Вот почему я всегда желаю, чтобы мои самые драгоценные воины духа, к которым относишься и ты, знали ее до последнего слова.

— Я прилагаю все усилия, чтобы обрести это знание, тренируя мысли подобно телесным мускулам, которые крепнут благодаря боевым искусствам!

— Нам будет не хватать твоей моральной и духовной силы… Из трех церквей именно Большая Колесница предпринимает шаг навстречу другим, — тихо сказал Безупречная Пустота, словно обращаясь к самому себе. И продолжил: — С момента угасания Блаженного миновала почти тысяча лет. За это время многое изменилось, и учение менялось вместе с миром, становясь многообразным и делясь на ветви. Ныне главных ветвей три, и они борются друг с другом за людские умы. Первая — путь ритуалов, индийская Малая Колесница, предназначенная для избранных. Вторая — путь духовных исканий, открытый каждому, кто желает видеть, — китайская Большая Колесница. Сколько бы ни было различий между этими направлениями, почитаем мы одного и того же Будду. Разделение наших ветвей было не ударом дровосека, а медленным, плавным расщеплением искусной рукой садовника. И это имело важный жизненный смысл, ибо Китай и Индия во многом различны и не могут одно и то же понимать одинаково…

— Учитель Безупречная Пустота, вы упомянули три ветви, но я слышал только о двух: нашей Махаяне и индийской Хинаяне! — с некоторой робостью решился прервать наставника Пять Защит.

— Неужели я не говорил тебе о пути магии? — с наигранным удивлением отозвался Безупречная Пустота, который великолепно знал, что никогда не сообщал о нем ученикам, не желая смущать их умы.

— Я не помню, чтобы вы упоминали о таком!

— Речь идет об учении страны Бод. Учении лам. Тебе самому представится возможность познакомиться с ним поближе… Помимо произросшей из Индии изначальной веры, которую и поныне практикуют в монастыре Единственной Дхармы в Пешаваре, а также Истины, которую довелось открыть и сохранить в нашем монастыре Познания Высших Благодеяний, есть третий светоч веры: он тоже ведет свое начало из Индии, но содержит в себе особые эзотерические знания, и это магия тибетских лам. Такое знание держат в тайне, а потому в его средоточие попасть не так-то просто. Сначала нужно добраться до страны Бод, где поклоняются древнему пантеону святых, увидеть рогатые маски чудовищ с гримасами на ужасных ликах и статуи с клыками, торчащими изо ртов, с гирляндами черепов вместо ожерелий, окруженные изображениями посиневших трупов. Тогда ты сам поймешь все отличие их от прекрасных образов китайских священных росписей. Адепты этого учения занимаются тайными практиками, доступными лишь немногим избранным; сумей кто-то сторонний увидеть их, эти ритуалы показались бы дикарскими и нелепыми. Но только никто чужой их и не увидит, так как свершаются они вдали от мест, где исповедуют учение две прочие ветви.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Мне предстоит отправиться на Крышу мира? — переспросил Пять Защит, озадаченный словами настоятеля.

— Между тремя церквями Будды должен утвердиться мир, — уклончиво ответил ему Безупречная Пустота. — Три главные ветви должны охватить всю землю. В противном случае как можно будет уверовать в величие и истинность учения Блаженного, если даже проповедники его не способны договориться об истине между собой? Тогда поле битвы в душе и в разуме людском будет потеряно: его захватят вовсе чуждые нам верования… С этими иноземными религиями, — помолчав, продолжал Безупречная Пустота, — мы не сумеем совладать иначе, как выйдя против них на настоящее поле битвы. Но Будда учил, что применение оружия никогда не ведет к истинной победе, оно может даровать лишь мнимую. Значит, этот путь мы должны отвергнуть. За прошедшие века наша мирная борьба, без применения насилия, даровала нам успех в распространении учения… Противоречия переходили в истинную битву титанов, сутью которой могло быть сравнение фразы из проповеди на санскрите и ее перевода на язык пали, оказавшегося недостаточно точным, или же краткий комментарий, сделанный китайским монахом, который усомнился в толковании понятия, имеющего корни в санскрите. Приверженцы Хинаяны могли бесконечно длить спор, упрекая кушанских, турфанских и китайских переводчиков в фатальности искажения любой черточки текстов, оставленных нам Блаженным. Они считают, так подвергается искажению подлинный их смысл… Но со временем между тремя общинами установилось своего рода духовное перемирие. Мы договорились не вторгаться с проповедью своего учения на территорию соседей. Так было достигнуто согласие между главами общин, и все мы смогли вести спокойную и мудрую жизнь, — завершил свой рассказ наставник.

— А сейчас перемирию между тремя ветвями что-то угрожает?

— Ты упускаешь главное. Наше поле деятельности — Махаяна! К счастью, за последние четыре столетия мы сильно продвинулись вперед в нашем деле и должны надеяться, что и следующие четыре века окажутся столь же удачными. Пять Защит, мы отстаиваем истинные ценности! Стоит ли говорить, какая огромная работа по составлению, переводу и истолкованию книг свершается буддийской общиной Китая! Помни, наша цель — сделать плоды этих трудов общим достоянием. Поэтому Большая Колесница не допустит проникновения на свою территорию чужих порядков, способных рассеять достигнутую мудрость. С севера к нам летят веяния от корейского королевства Силла, где правящей семье по вкусу ощущать себя избранными, а ведь это династия кровавых воинов! Между тем наша вера призывает к миру и состраданию! Мы обязаны исправить такое положение. Другие братья-проповедники ныне пересекли Китайское море, чтобы распространять свое учение о медитации и о постижении пустоты — двух столпах чань, или, как там говорят, дзен — в Японии, где оно вызвало подлинный интерес. Но велика опасность, что уступи мы хоть шаг — и эти истины будут поняты превратно. Ведь, по слухам, войны на островах не затихают ни на день, что свойственно самой природе этого народа, каковую трудно будет побороть и направить на путь Истины.

Воистину, благодаря упорству монахов и богословов — таких, как сам Безупречная Пустота — Большая Колесница медленно, но верно брала верх над своими соперниками. Малая Колесница теряла почву в Индии, уступая под напором традиционных индийских культов, связанных с почитанием многочисленных богов во главе с верховными (благостными или грозными: Индрой, Шивой, Вишну и Брахмой), а также испытывая первый натиск ислама, который на севере Индии успешно вытеснял последние следы буддизма.