Кукушка - Вячеслав Жуков

– Давайте жрать, – сказал и поставил на стол две бутылки водки. – Целый день как пес бродячий таскался. То туда, то сюда. Тьфу, – он в сердцах плюнул на пол. – Сто грамм не принял.

Это было сигналом, что Ксения должна немедленно накрыть стол, что и пришлось сделать. Она налила Артуру большую тарелку горячего супа. Горбатенькая хромоногая старуха поставила на стол копченую рыбу, колбасу, консервы. Кто-то из женщин принес пакет красных яблок. Все самое лучшее падишаху.

Артур отложил штук десять порумянее, остальные отдал своим женщинам, говоря:

– На всех раздайте. А ты, – сказал он Ксение, – молодец, что суп сварила. Селедочку пошинкуй лучком да побольше. Это самая закуска под водочку. – Он порезал хлеб большими кусками и заметив, что Ксения смотрит с удивлением, объяснил: – Детство у меня было голодное. Не поверишь, но я всегда мечтал хотя бы хлеба вдоволь наесться. Сейчас вот ешь не хочу. А привычка к куску осталась. Потому и не люблю тонко резать.

Все обитатели гарема разошлись по своим купе. Ксения тоже хотела уйти, но Артур не позволил.

– Останься. Будешь ужинать со мной, – сказал он, давая понять, что выражает Ксение особые симпатии и доверие, что очень даже немаловажно. – Ты не такая, как эти твари. С тобой хотя бы можно поговорить по человечески. И вообще…

Что Артур подразумевал под этим вообще, Ксения так и не поняла. Ослушаться падишаха не посмела, осталась, сев на краешек стола, налила себе супа, после чего кастрюля пошла по другим купе.

Артур налил себе стакан водки. Уверенный, что Ксения откажется, ей предлагать не стал. Достал из-под стола из коробки десять бутылок водки, велел горбатенькой старухе раздать по купе.

Ксения уже успела заметить, что выпить в гареме любили. Потом ей довелось узнать, как пьяные калеки в пылу ревности хозяина гарема друг к другу затевали такую потасовку, что их временный дом на колесах ходуном ходил. Тогда Артуру приходилось вмешиваться и наводить порядок.

В этот раз такого не случилось. Опьяневшие калеки наперебой рассказывали истории прошедшего дня, как они кого-нибудь ловко одурачили или обчистили карманы.

Ксения молчала. Во-первых, подобное она презирала. До попрошайничества и тем более воровства, она еще не опустилась. Поэтому, хвастаться ей нечем. И вообще не хотелось встревать в разговор с еще мало знакомыми людьми да еще неприятными ей. Оставалось сожалеть о том, в какое падшее общество ее занесло по воле судьбы.

– Ну и попала я, – говорила она себе, не понимая почему судьба относится к ней так безжалостно.

Артур сидел мрачный. Даже выпитые пару стаканов водки на этот раз не подняли ему настроение. Быстро покончив с ужином, он вытер сальный рот полотенцем, швырнул его на скамейку и с раздраженным выражением лица выглянул в коридор. И в вагоне как-то сразу все замолчали. Сделалось так тихо, что было слышно как в котле, в топке, прогорая, подсыревший уголь потрескивает.

– Так, – громко сказал Артур, чтобы всем было хорошо слышно его.

Хотя Ксения не сомневалась, скажи он сейчас даже шепотом, все гаремовские калеки и так бы услышали.

– Ну давайте, проверим результаты вашей работы за сегодняшний день. А то, я смотрю, за столом вы мастерицы треп разводить. А как про норму, так сразу все молчок. Ну, кто первый ко мне на отчет пойдет? – предложил он на выбор.

Ксения вместе с горбатенькой старухой наскоро прибрали со стола посуду, Женщины приученные к порядку, по очереди стали входить в купе своего падишаха и выкладывать на стол деньги.

Сданные деньги Артур пересчитывал с быстротой счетной машинки, успевая еще при этом делать записи в толстую тетрадь напротив фамилий своих наложниц.

– Молодец. Ты сегодня неплохо поработала, – хвалил он тех, кто выполнил и перевыполнил норму, другим высказывал нарекания: – А ты сегодня что-то не очень. Придется завтра доработать. Имей в виду, – погрозил он пальцем хромоногой женщине на костылях. И та, довольная, что обошлось без мордобоя, опираясь на костыли, попрыгала на одной ноге по коридору в свое купе.

– Следующая!? – выкрикнул Артур, едва выпроводив одноногую.

Ксения переменилась в лице, когда в купе вошла та самая худенькая, похожая на паренька женщина, которая крутилась возле нее на вокзале. И как оказалось, она же стала соседкой по купе, просто вчера в темноте Ксения не разглядела ее.

– Это ты? – накинулась было она на женщину, которую горбатенькая старуха называла Фаиной. – Ты украла мои деньги и паспорт. – Ксения схватила воровку за плечи, но та ловко извернулась, освободившись от захвата.

– Отвали, подруга, – сипловатым голосом произнесла она. – Ничего я у тебя не крала. Поняла? – оскалилась она, обнажив кривые желтые зубы.

– Но ты… – Ксения решила от своих обвинений не отступать и довести дело до конца, хотя толком и не знала, каким он будет. Затевать драку бессмысленно, особенно теперь. Но обида захлестывала и молчать она не могла.

Но Фаину этим было не пронять. Она оказалась напористой бабой.

– Ты что видела, как я лезла в твой карман? – нагло уставилась она на Ксению. – А если не видела, тогда отвали, пока не получила. И не закатывай истерику.

– Но, но, – погрозил Фаине Артур пальцем. – Ты видишь в каком она положении?

– А чего она надирается? – огрызнулась Фаина, презрительно глянув на Ксению и отвернувшись.

– В самом деле, – обратился Артур к Ксении. – Потом с этим разберемся. А сейчас надо о деле.

– Но это она обворовала меня. Забрала мой паспорт… – Ксения не могла успокоиться, и видя, что она разошлась не на шутку, Артур стукнул кулаком по столу.

– Я сказал, погоди с этим. Что ты заладила? – прикрикнул он на Ксению.

Ксюша отвернулась. Теперь было понятно, что если эта Фаина действительно воровка, то уж точно Артур с ней заодно. И пожаловаться на него некому. Он понимает это, потому и ведет себя так развязно.

Фаина стояла возле стола, на котором лежали деньги тех, кто сдал их Артуру перед ней. Теперь была ее очередь. Но она медлила, то ли отвлеченная перебранкой с Ксенией, то ли еще по какой-то причине.

Артур выжидающе глядел на Фаину.

– Ну? – сказал он потеряв терпение. – Давай, выкладывай. Сколько у тебя там?

Фаина не ответила, стояла, низко опустив голову. Посмотреть в лицо Артуру она боялась. Молча положила на стол горсть мелочи и сверху помятую сторублевку, которую Артур брезгливо двумя пальчиками поднял со стола, и раздраженно уставившись на женщину, произнес:

– Это что, все?

Фаина не ответила, только еще ниже опустила голову, словно подставляя ее палачу под топор.

– Я тебя спрашиваю, это и все? – заорал на нее владелец гарема. – Разве у тебя такая норма? Где остальные деньги? Ты что, гадина, умнее всех. Не знаешь дневную норму? Сука! – закричал он на Фаину так, что все кто стояли рядом, вздрогнули. В том числе и Ксения.

В ожидание того, что сейчас ее будут бить, Фаина сжалась и как нашкодивший ребенок, шмыгнула носом. На глазах блеснули слезы. Казалось еще чуть-чуть и она разрыдается и ничего и никто уже не смогут остановить ее.

Но Ксения не жалела эту женщину. «Так ей и надо, чтобы не лазила по чужим карманам», – думала она, не собираясь прощать воровку. И сомневалась: а вдруг, все-таки, это не она? Грех наговаривать на невинного человека.

Артур был не умалим.

– Тварь! Жалкая тварь! Ты меня слезой не прошибешь. Какая умная. Как деньги сдавать, она плачет. Давай деньги, говорю. Каждый день норму не выполняешь. Гадюка! Чего молчишь? У тебя, сука, спрашиваю, где деньги? Норма твоя, где? Мы чего, тебя кормить обязаны? – Артур встал, размахнулся и с силой врезал кулаком Фаине под правый глаз.

Фаина не вскрикнула, не заплакала. Удар приняла как должное, только от боли закрыла подбитый глаз руками.

– Да она опять к детям своим ходила. Небось им и отдала деньги, – из прохода, из толпы собравшихся, выкрикнула какая-то женщина захмелевшим голосом.

Фаина на нее глянула так, будто хотела разорвать выскочку на части и даже что-то проговорила тихо, похожее на проклятие.

Артур нахмурился.

– Чо? Детям отдала? – переспросил он, недоброжелательно уставившись на Фаину. – У-у, падла. Тебя ведь лишили материнства. А ты, значит, все равно домой бегаешь? Ну тогда вали отсюда. Вали к своим детям. Пусть они тебе жрать дают. А мне ты больше не нужна, – заорал он, и вскочив с лавки, врезал еще пару раз Фаине по лицу кулаком. Потом схватил ее за ворот куртки и поволок к двери, пиная ногами на ходу и матерясь.

Фаина даже не сопротивлялась, не просила о пощаде, только беззвучно плакала. И слезы ее были такими же горькими, как и вся ее жизнь.

Ксения едва вытерпела, чтобы не вмешаться. Так обращаться с женщиной. Вот бы врезать этому Артуру по его фейсу, поставить пару фингалов. Пусть Фаина и с грешком, но нельзя же так.