Шпион, который спас мир. Том 1 - Джеролд Шектер

В штабе ЦРУ в Вашингтоне арест Блейка еще более усилил беспокойство из-за риска возможной компрометации Пеньковского в связи с присоединением к операции британцев. Действовал ли Блейк в одиночку или же был частью другой группы, как Филби, Бёрджес и Маклин? Вновь появился призрак советского проникновения. Американцы, однако, уважали Шерголда за жесткий подход и осторожность в поддержании полного контроля над своими агентами. Относительно его профессионализма не возникало никаких сомнений. Это был не тот человек, который мог нравиться своим коллегам, но его аналитические способности оставались непревзойденными. Он имел привычку переходить прямо к делу, независимо от того, где могли в это время витать мысли агента. «Он был не из тех, кто предлагает информацию. Он не ввязывался и не распространялся в деловых беседах. Говорил лишь то, что должно было быть сказано», — вспоминал Бьюлик{59}.

До приезда Пеньковского в Лондон Шерголд пригласил Бьюлика и Кайзвальтера к себе домой на обед в Ричмонд Парк, недалеко от Лондона. Там под выпивку и вкусную еду без мяса, приготовленную Бевис, его женой-вегетарианкой, победительницей Олимпийских игр в метании диска, Шерголд рассказал двум американцам о признании Блейка и его аресте. Указывая на Бьюлика, Шерголд сказал:

— Вы сидите напротив меня точно так же, как сидел Джордж Блейк во время признания{60}.

Блейк был в самом центре внимания американцев. В 1954 году, когда он был младшим офицером МИ-6 в Лондоне, Блейк делал записи на первом этапе между ЦРУ и СИС по операции «Голд» — подключению к советским линиям связи в берлинском туннеле, соединяющем Западный Берлин с Восточным.

Когда встреча закончилась, Блейк сделал отметку мелом на фонарном столбе, которая означала, что ему необходимо увидеться с советским куратором. Этим же вечером он проинформировал советского куратора о планах, касающихся туннеля. Хотя планы эти КГБ были известны, в ГРУ эти сведения переданы не были, и пленки с записанными телефонными разговорами, происходившими по туннельной связи, представляли источник важной оперативной информации о советских силах в Германии. Однако строго засекреченные линии связи между советским и восточногерманским руководителями не прослушивались. В апреле 1956 года русские захватили часть туннеля, расположенную под территорией ГДР, покончив с операцией «Голд». Когда Блейка арестовали, должностные лица разведки, чтобы защитить Блейка, начали делать предположения, что туннель был открыт. Если бы туннель закрыли рано, это могло бы привести к тому, что внутренняя служба ЦРУ и контрразведка МИ-6 засветили Блейка.

В 1955 году, когда туннелем все еще пользовались, МИ-6 послала Блейка в Западный Берлин. В течение трех лет Блейк, находясь в Берлине, передавал секретную информацию о западной стратегии своим контролерам из КГБ. В Берлине Блейк был членом отделения по советским операциям Секретной разведслужбы и выдал Советскому Союзу имена британских и немецких шпионов. Шерголд заметил американцам во время обеда, что на допрос в Лондон Блейка привезли из Ливана, где ему для нового назначения необходимо было изучить арабский. Блейка арестовали до начала дела Пеньковского, и он, следовательно, скомпрометировать его не мог[11].

Ожидая Пеньковского в Лондоне, Бьюлик и Кайз-вальтер сохраняли сдержанность. Они часами играли в крибидж, пока не позвонил Гревил Винн и не сказал, что Пеньковский прилетел по расписанию рейсом «Аэрофлота» в аэропорт Хитроу.

Глава 3. Наконец-то в Лондоне

Свежим, но туманным весенним утром Винн встретил Пеньковского в Хитроу и повез в Лондон. Первая встреча в аэропорту, когда мужчины пожали друг другу руки, была дружеской, но официальной. Пеньковский тщательно скрывал свое ликование. Как только они очутились вдвоем в седане «Хамбер» Винна, Пеньковский тотчас же передал Винну пакет с документами. К этому времени Винн знал, чего можно ожидать, имея дело с Пеньковским. Без всяких слов он положил пакет во внутренний карман пиджака. Пеньковский прилетел в Лондон 20 апреля 1961 года, в тот день, когда Фидель Кастро провозгласил победу в заливе Свиней. Последние кубинские войска, финансируемые ЦРУ, были взяты на Плайя Хирон, недалеко от места высадки. За неделю до этого, 12 апреля, советский космонавт майор Юрий Гагарин стал первым человеком, успешно вышедшим на орбиту Земли.

Для шести членов советской делегации Винн заказал номера в «Маунт Роял отель», рядом с Марбл Арч. Это была гостиница для туристов с 1400 номерами, недорогими, но с приличным обслуживанием, что вполне устраивало советскую делегацию, для которой было выделено не так уж много валюты на проживание. «Маунт Роял» расположена на Оксфорд-стрит, где занимает целый квартал, а с другой стороны граничит с улицами Портмен и Олд Квебек.

Пеньковскому был положен номер на одного, и он попросил Винна заказать ему номер побольше. Он намеревался наслаждаться в Лондоне каждым мгновением, используя свое положение главы делегации и получая все, что ему предназначалось. Его виза пришла в самый последний момент, после разрешения Центрального Комитета Коммунистической партии; поездки за границу были редкой привилегией, и все выезжающие подвергались тщательной проверке на осведомленность в секретной работе на самом высоком уровне.

Пеньковский пытался показать себя важным руководителем, чтобы держать на расстоянии других членов делегации, но, с другой стороны, был достаточно осторожен и следил, чтобы у них все было в порядке. И тогда по возвращении в Москву о нем должны быть самые хорошие отзывы, что способствовало бы его дальнейшим выездам за границу. Ему была забронирована угловая 566-я комната, выходящая на улицы Портмен и Оксфорд. Остальным членам делегации пришлось жить по двое в номере или в маленьких комнатках на одного.

Пеньковский был не только главой делегации; членам группы было известно, что он офицер ГРУ. Перед делегацией стояла задача приобрести западную технологию по тугоплавкой стали, системам радарного наведения, новым достижениям в области связи и передовым методам производства бетона.

Зарегистрировав в гостинице членов делегации, Винн прошел в номер Пеньковского. Когда Винн вошел, лицо Пеньковского осветилось улыбкой. Пеньковский протянул руки, сжал Винна за плечи и сказал:

— Мне не верится, Гревил. Мне просто не верится{61}.

Винн сказал Пеньковскому, что первая встреча в Лондоне с представителями американской и английской разведок состоится вечером прямо в «Маунт Роял». После приема в честь приезда и обеда кто-нибудь из англо-американской команды поднимется в его комнату и проводит на встречу в конспиративный номер. Пеньковский согласился прийти вечером на встречу{62}.

Тем временем в МИ-6 рассматривали содержимое пакета, который Пеньковский вручил Винну в машине. Англичане сразу сообщили тем, кто поведет беседу, что в материалах были даны описания и схемы последних советских ракет и пусковых установок. Возбужденные члены спецгруппы никак не могли дождаться ночи. После ужина с делегацией в «Маунт Роял» Пеньковский, сказав, что идет спать, удалился к себе.

Пеньковский пришел к себе в номер в 21.40. Его настоящая работа была еще впереди. Он прошел по коридору к лестнице на противоположной стороне гостиницы и спустился на третий этаж, где англичане подготовили 360-й и 361-й номера. Пеньковский был готов. Он расправил плечи и постучал. Человек, назвавшийся Джозефом Белком, официально поздоровавшись, пригласил его в комнату. У американца был магнитофон на батарейках, чтобы ничего не упустить из разговора, но, когда он включил его сразу после того, как Пеньковский постучал, магнитофон не работал, и американец решил не тратить время на пустые разговоры. Пеньковский звал его «господин Джозеф». Настоящее имя Белка было Джозеф Бьюлик, и чувствовал он себя так же напряженно, как и Пеньковский. Бьюлик никогда не вел более серьезного дела{63}.

Бьюлик провел Пеньковского в 360-ю комнату и представил Шерголду, главе английской группы, который назвался Гарольдом Хейзелвудом. Майкла Стоукса, младшего члена группы Секретной разведывательной службы, представили как Майкла Феафилда. Другой американец, Джордж Кайзвальтер, сказал Пеньковскому, что его зовут Джордж Макадам. Почти весь прямой опрос Пеньковского Кайзвальтер производил сам, он же и переводил остальным.

Смежные комнаты 360-я и 361-я выходили во внутренний дворик, где не было слышно уличного шума. Сами встречи проходили в 360-й комнате, небольшой, приблизительно четыре на шесть метров, в которой стояли диван, пять стульев с прямыми спинками и маленький низкий столик, за которым собрались Пеньковский и вся англо-американская команда. 361-я комната предназначалась для инструктажа.

Кайзвальтер, который вел себя так раскованно, что друзья называли его медвежонком, спросил Пеньковского, на каком языке ему удобнее говорить — на русском или английском.