Маскарад для убийства - Рекс Стаут

— А тебе не кажется, — бросил я Худому, — что ты продешевил? Только дай ему уйти, и ты поймешь это! Хочешь узнать его имя? Миссис Карлайл, миссис Хоумер Н. Карлайл. Тебе нужен ее адрес?

Убийца, который двинулся в мою сторону, застыл на месте. Он — или, следовало сказать, она напряглась, как стальной прут; глаза из-под длинных ресниц смотрели на меня.

— Миссис? — недоверчиво переспросил Худой.

— Да. Это женщина. Я связан, а вы нет. Я бессилен, зато вы можете заняться ею. Вы могли бы поделиться со мной этими десятью тысячами. — Она сделала какое-то движение. — Следи за ней!

Н.-Б., который двинулся было ко мне и остановился, повернулся к ней. При падении я больно ударился головой, ее саднило. Худой подошел к миссис Карлайл, отдернул обе полы ее двубортного плаща, потом выпустил их и отступил назад на шаг.

— Может быть, это и женщина, — сказал он.

— Нам легко выяснить это, — подал голос Н.-Б.

— Действуй же! — убеждал я. — Ты проверишь ее и заодно мои слова. Действуй!

Н.-Б. подошел к миссис Карлайл и протянул руку.

Она вся сжалась и завизжала:

— Не прикасайтесь ко мне!

— Я только… — озадаченно сказал Н.-Б.

— Что это за шутка? — спросил Худой. — Насчет десяти тысяч долларов?

— Это длинная история, — ответил я, — и я расскажу ее, если вы хорошо попросите. После того как она выйдет отсюда и благополучно вернется к себе домой, нам уже к ней не подступиться. Все, что нужно сделать — так это установить связь между ней — такой, какая она сейчас, здесь, в этом маскараде, и миссис Хоумер Н. Карлайл, какою она станет, когда придет домой. Если нам удастся провернуть это, деньги наши. Пока она здесь, с нами, и работает под мужчину, но, когда попадет домой, нам до нее уже не добраться.

— Ну и что? — спросил Худой. — Я не взял с собой фотоаппарата.

— У меня есть кое-что получше. Развяжите меня, и я покажу вам.

Мое предложение пришлось Худому не по душе. Он смотрел на меня несколько секунд и потом оглянулся на вторую парочку. Миссис Карлайл лежала на спине поперек кровати, а Н.-Б. стоял рядом, подперев руками бока и изучая ее.

Худой повернулся ко мне:

— Предположим, я сделаю это. Что дальше?

— Хотя бы переверни меня. Веревки режут мне кисти.

Он подошел и взялся одной рукой за спинку стула и другой ухватил меня за руку; я поставил ногу на пол, чтобы использовать ее как опору. Худой оказался сильнее, чем можно было предположить. Уже сидя на стуле, я по-прежнему загораживал дверь.

— Достань бутылочку из правого кармана моего плаща… — сказал я. — Нет, здесь, в плаще, который на мне. Надеюсь, что она не разбилась.

Худой вынул бутылочку. Она оказалась целой. Он поднес ее к свету, чтобы прочитать этикетку.

— Что это?

— Нитрат серебра. Он оставляет черные несмываемые пятна на всем, в том числе и на человеческой коже. Закатай брюки на ее ноге и пометь им.

— Что дальше?

— Пусть уходит. Играя против трех свидетелей, готовых рассказать, как и когда ее пометили, ей не отвертеться.

— Откуда он взялся у тебя?

— Я надеялся пометить ее сам.

— Мы не причиним ей вреда?

— Нисколько. Вылей немного на меня — в любом месте по своему выбору.

Худой снова посмотрел на этикетку. Я наблюдал за выражением его лица, надеясь, что он не спросит, сколько времени будет держаться пятно, потому что я сам не знал, какой ответ устроит его и не придется ли мне убеждать их.

— Женщина, — пробормотал он, — женщина…

— Да, — сочувственно сказал я. — Наверняка в душе она посмеивалась над вами.

Он повернул голову и позвал:

— Эй!

Н.-Б. обернулся.

Худой приказал ему:

— Держи ее как следует! Но не слишком усердствуй!

Н.-Б. снова повернулся к ней, но за это время миссис Карлайл перестала быть мужчиной или женщиной и превратилась в настоящий циклон. Она отпрыгнула в сторону от его руки, и пока он разбирался, что бы это могло значить, подбежала к столу и схватила пистолет. Когда Н.-Б. наконец двинулся за ней, она нажала на спусковой крючок, и он свалился ей прямо под ноги. Тут и Худой бросился на нее, миссис Карлайл повернулась и снова выстрелила. Но он не упал, и по толчку в мое левое плечо я мог заключить — если в тот момент я был в состоянии делать какие-либо заключения, — что пуля не могла пройти сквозь Худого прежде, чем застрять во мне. Она нажала на спусковой крючок в третий раз, но Худой уже схватил ее за руки и начал выкручивать их.

— Эта стерва ранила меня! — возмущенно завопил Н.-Б. — Она попала мне в ногу!

Худой заставил ее опуститься на колени.

— Подойди и развяжи меня, — сказал я, — и найди телефон.

Если не считать локтей, лодыжек, плеча и головы, я чувствовал себя превосходно.

— Я надеюсь, что вы удовлетворены, — кисло сказал инспектор Кремер. — Вы с Гудвином снова попали в газеты. Не получили гонорара, зато добились бесплатной рекламы. А я снова остался с носом.

Вулф довольно хмыкнул.

Полицейские занялись своей обычной работой: наведались к Н.-Б. в госпиталь; побеседовали с мистером и миссис Карлайл в кабинете окружного прокурора; собрали вещественные доказательства того, что мистер Карлайл предоставлял Дорис Хаттен все необходимое для платежей за квартиру и что миссис Карлайл знала об этом; подвергли бесконечным расспросам Худого и так далее. Мне приятно подтвердить, что Худой, которого звали Гербертом Марвелом, оказался крепким орешком.

— Вопрос, из-за которого я главным образом и пришел, — продолжал Кремер, — заключается в следующем. Теперь мне понятно, что я ничего не мог поделать. У меня нет сомнений в том, что Синтия Браун описала миссис Карлайл Гудвину и, может быть, в придачу даже сообщила ее имя, а Гудвин рассказал вам. Вам же захотелось приписать всю заслугу себе. Я полагаю, вы исходили из того, что вам удастся вытянуть деньги из кого-нибудь. Вы оба промолчали об этих уликах. — Он сделал движение рукой. — О'кей, я не в силах доказать свои выводы. Но я знаю об этом и хочу довести до вашего сведения, что мне все известно. И я не намерен закрывать глаза на ваши уловки.

— Ваша слабость состоит в том, — заметил Вулф, — что если вы не можете доказать свою правоту, а вы, конечно, не можете, то и я не смогу доказать, что вы заблуждаетесь.

— О, нет, вы смогли бы. Но не станете этого делать!

— Я бы с удовольствием опроверг ваши слова. Ну как?

Кремер подался вперед.

— Тогда ответьте мне. Если бы Синтия Браун не описала миссис Карлайл, как в таком случае вы выбрали ее адресатом записки?

Вулф пожал плечами.

— Я уже говорил вам, что это был простой расчет. Я пришел к выводу, что убийца находился среди тех, кто оставался в доме до тех пор, пока тело не было обнаружено. Мой вывод требовал проверки. Если бы в ответ на записку Гудвина не последовало телефонного звонка, это означало бы, что расчет неверен, и мне пришлось бы…

— Да, но почему она?

— Оставались всего две женщины. Очевидно, миссис Орвин не могла быть убийцей: с таким телосложением ей трудно подделываться под мужчину. Кроме того, она вдова, а, вероятнее всего, Дорис Хаттен была убита ревнивой женой, которая…

— Но почему женщиной! Почему не мужчиной?

— Ах, это! — Вулф взял бокал с пивом и выпил его еще медленнее, чем обычно. Он явно получал удовольствие от беседы. — Я сказал вам в столовой, — Вулф поднял палец, — что мне в голову пришла одна мысль и что мне хотелось обдумать ее. Потом я охотно поделился бы ею с вами, не поступи вы так недоброжелательно и безответственно, приказав опечатать мой кабинет. Это заставило меня усомниться в том, что вы способны правильно воспринять мой совет, поэтому я решил действовать сам.

— А пришла мне в голову всего-навсего мысль обратить внимание на одно обстоятельство: ведь мисс Браун сказала Гудвину, что она не узнала бы «его», если бы на нем не было шляпы! Естественно, на протяжении всего разговора она употребляла мужское местоимение, потому что в квартиру Дорис Хаттен в тот день в октябре заходил именно мужчина, и он остался в ее памяти как мужчина. Но мисс Браун увидела его в моей оранжерее — однако на мужчинах не было шляп! Они оставили их внизу. Кроме того, я сам был в зале и видел, что почти все женщины были в шляпах!

Вулф развел руками.

— Следовательно, это была женщина.

Кремер не сводил глаз с Вулфа.

— Я не верю этому, — решительно сказал он.

— У вас есть запись рассказа Гудвина об их беседе.

— И все равно я не могу поверить.

— Есть и другие доводы. — Вулф загнул палец. — Ну, например… Убийца Дорис Хаттен имел свой ключ от ее квартиры. И наверняка ее содержатель, который с такой предусмотрительностью избегал разоблачения, не появился бы так неожиданно из-за боязни наткнуться на посторонних. А кто еще мог иметь возможность изготовить дубликат с ключа, если не ревнивая жена?