Плата за вседозволенность - Николай Леонов

– Придумай, Петр, если сильно торопишься, – усмехнулся сыщик. – У меня дел невпроворот.

– Появились новые факты? – осторожно спросил Орлов.

– Если ваше высокопревосходительство потерпит, то после допроса важного свидетеля в прокуратуре, куда я сейчас направляюсь, я вернусь и предоставлю подробный отчет, – Гуров выдал тираду на одном дыхании. – Ну так как?

– Да пропади ты пропадом! Всю личную жизнь мне ломаешь. Сегодня у внучки день рождения, а из-за тебя придется допоздна сидеть, – проворчал Орлов. – И не говори мне, что такая у меня работа! Топай, куда собрался. Буду сидеть в кабинете и, как старый дурак, ждать с тобой свидания.

– Почему «как»? – спросил сыщик, но ответом ему были лишь короткие гудки. Что ж, и на том спасибо!..

Старушку звали Антонина Поликарповна Белова. Жила она не просто в одном подъезде с убитой Ивановой: квартира Беловой находилась на той же лестничной площадке.

Божьим одуванчиком бабулю мог бы назвать разве что слепоглухонемой! С внешностью киношной ведьмы и с голосом охрипшего патефона, Белова производила по меньшей мере отталкивающее впечатление. А если учесть ее замашки, выработанные, скорее всего, еще во времена НКВД, становилось понятным, почему Гойда отодвинулся от нее подальше и старался не слушать бабулю, тщательно делая бессмысленные записи на чистых листах бумаги.

Гуров вежливо поздоровался и опустился на свободный стул. Старушка оценивающе осмотрела его с ног до головы и утвердительно кивнула, видимо, оставшись довольной увиденным. Сыщик спокойно выдержал ее бесцеремонный взгляд и даже умудрился улыбнуться в ответ. Реакция Беловой не заставила себя ждать.

– Ну вот, хоть один вежливый человек за сегодня попался, – бабулька шлепнула себя ладонями по иссохшим ляжкам. – Одни шалопаи да бездельники вокруг. Вывезли из квартиры, словно в тридцать седьмом, да еще и ждать заставляют, будто я им школьница на первом свидании. Ты, что ли, тут начальник будешь? – Белова посмотрела на сыщика. – Давай, спрашивай. А то этот толстый обормот уморил меня уже ожиданием! Ты ему выговор сделай.

– Обязательно, – сделал строгое лицо Гуров, готовый лопнуть от смеха.

И без того краснощекий Гойда стал и вовсе пунцовым. Конечно, следователю не помешало бы сбросить пару-тройку килограммов, но уж толстым его мог назвать только тот самый человек, что окрестил бы Белову принцессой! Гуров строго посмотрел на следователя, а в глазах сыщика плясали искорки смеха. Гойда закатил очи к потолку. Дескать, досталась нам свидетельница – хоть святых выноси!

– Антонина Поликарповна, – обратился к старушке Гуров. – Вы утверждаете, что слышали, как Олеся ругалась вечером с парнем. Вы абсолютно уверены, что слышали именно ее голос?

– А то! – возмутилась старушка недоверчивости сыщика. – Уж ейный голосок я ни с каким другим не перепутаю. Единственный хороший человек во всем подъезде появился.

– Почему же единственный? – Гуров откровенно забавлялся ситуацией. А Гойда слушал и вел протокол. – Остальные чем плохи?

– А ты, начальник, у нас в подъезде бывал? Нет? Вот и не говори мне тогда ничего! – Белова потрясла сухоньким пальцем перед носом сыщика. – Хоть бы одна гадина поздоровалась, когда мимо проходит! Нет, они все шибко умные и грамотные. Нос от старухи воротят. А уж попросишь кого за хлебом сбегать или, скажем, мусор вынести, так и вовсе в лице меняются. «Ой, отстань, баба Тоня, – говорят. – И без тебя забот хватает. Еще ты тут со своими ведрами лезешь». Одна Олеська ни разу мне не отказала. «Сейчас, бабулечка! Бегу, милая». И все такое.

Гуров улыбнулся. Все предыдущие рассказы об Олесе и об отношении к ней взрослых людей если и вызывали сомнения, то Белова развеяла их окончательно. Похоже, Геращенко дорожила своей репутацией пай-девочки и старалась поддерживать ее в любых обстоятельствах. Что ж, может быть, добрая слава чем-то и поможет ей. Хотя бы после смерти!

– Вы не припомните, когда это было? – подумав о том, что девушка мертва, сыщик стал совершенно серьезным.

– Почему не припомню? – удивилась Белова. – Склерозом, слава тебе, господи, пока не страдаю. В пятницу вечером это было. Аккурат четыре дня назад.

– В котором часу? – уточнил Гуров.

– Стемнело ужо, – старушка задумалась. – Почитай, не меньше десяти вечера было. Ну да! Я как раз программу «Время» посмотрела, чаю попила и пошла проверить, хорошо ли двери заперты. А то у меня соседи шалопаи. Один замок прихлопнут, и все. Заходи, кто хочешь. Бери, чего надо! Беда с ними…

– И что же вы услышали? – перебил Белову сыщик. Похоже, вытягивать показания из этого свидетеля не придется. Скорее проблема будет в том, как заставить старушку замолчать.

– А ты бы, начальник, перебивал меня поменьше, тогда бы я тебе все сама рассказала! – подтвердила предположения Гурова старушка. – Можно подумать, я без твоих вопросов ничего не вспомню…

Белова рассказывала долго и много. Часть деталей наверняка была придумана, и сыщику приходилось иногда прерывать старушку новыми вопросами, чтобы вернуть в реальность. Примерно через полчаса картина ссоры на лестничной площадке вырисовалась довольно ясно.

По словам старушки, девушка поднималась на свой этаж, а неизвестный поджидал ее. Олеся встрече явно не обрадовалась: старушка услышала ее удивленную реплику – «Вот так сюрприз. И что тебе тут надо?!» – и прилипла к двери, стараясь разобрать каждое слово.

Впрочем, последнее ей удалось по самому минимуму. Дело в том, что Олеся говорила громко, словно старалась привлечь внимание соседей, а парень отвечал ей тихо и сдержано. Хотя Белова готова была поклясться, что он ей угрожал.

– Почему вы так решили? – осторожно полюбопытствовал Гойда. – В чем заключалась угроза?

– Батюшки-светы! И этот заговорил. А я уж, прости, господи, подумала, что ты немой, – всплеснула руками старушка.

– Не ваш, слава богу, – в тон ей отозвался раздраженный следователь. Гуров удивленно посмотрел на него. Обычно Гойду было трудно вывести из равновесия, но язвительной бабульке это удалось. – Так почему вы решили, что парень угрожал ей, если не слышали его слов?

– Голос у него звучал, словно кобель цепной рычит, – недовольно проворчала Белова. – Слов не разобрать. А как скажет что, так и мурашки по коже бегут!

– А почему вы решили, что собеседником Олеси был парень, а не взрослый мужчина? – спросил Гуров, сделав знак Гойде не вмешиваться в разговор.

– «Почему», «почему». Потому что Олеська ему сказала, что видеть его больше не может. И посоветовала парню забыть про ее существование, – вновь оживилась старушка. – А ты мне ответь, начальник, стала бы молоденькая Олеська с взрослым мужиком встречаться? Не знаешь? А я знаю! Не стала бы. Она вам не шлюха какая-нибудь!..

Гуров хмыкнул, и следователь удивленно посмотрел на него. Сыщик сделал ему знак, что объяснит все потом, и попросил Белову продолжить свой рассказ. Старушка почувствовала себя на коне и стала врать с три короба. Гуров несколько раз ловил ее на том, что она придумывала слова парня, с которым ссорилась Геращенко. Белова оправдывалась тем, что собеседник Олеси просто должен был так говорить, и завиралась вновь.

В итоге ничего особо ценного рассказ старушки так и не дал. За исключением, пожалуй, тех слов Олеси, которые Гуров посчитал ключевыми в разговоре. Белова сказала, что Геращенко несколько раз повторила фразу: «Другие мне хоть платят. А от тебя что я вижу?» А когда сыщик спросил старушку, что, по ее мнению, могли обозначать эти слова, Белова, не колеблясь, ответила:

– Вы милиция, вы и разбирайтесь. А я в чужую жизнь никогда не лезу!

Когда старушка наконец выговорилась, подписала протокол и ее удалось отправить домой, Гойда облегченно вздохнул. Он промокнул платком вспотевший лоб и вопросительно взглянул на Гурова, желая услышать о том, что сыщику удалось «нарыть» за день. Вместо этого Гуров спросил:

– Игорь, ты что это на старушку так взъелся? Она тебе когда-то дорогу перебежала? Или в кошмарном сне каждый день является?

– Если бы во сне! – усмехнулся Гойда. – Она как две капли воды похожа на мою тещу. Приехала к нам на пару дней погостить, и вот уже три недели от нее спасения нет!

– Тяжелый случай, – рассмеялся сыщик. – Но тещи не мой курятник. У меня их ни разу не было. Так что тут я тебе даже советом помочь не могу.

– И слава богу, – рассмеялся Гойда. – А то с советами и соболезнованиями меня вся прокуратура достала. Причем среди прочих советов о том, как избавиться от тещи, самый гуманный – это сбросить ее с балкона. Ну, рассказывай, сыскарь, что нарыл сегодня? – следователь сменил тему разговора.

Гуров на секунду замялся. Обычно сыщик выслушивал то, что скажут другие, и лишь затем излагал факты, которые собрал сам. Гуров еще с утра планировал подобное построение диалога на совещании у Орлова, и дважды рассказывать о своих находках ему не хотелось.