Абандон (СИ) - Котов Сергей

Танки. Множество. Стоят не стройными рядами, как это бывает на заброшенных базах хранения и танковых заводов, а вразнобой, напротив друг друга. Как будто кто-то бросил машины прямо посреди крупных танковых учений.

Впрочем, учений ли? Я пригляделся. На некоторых машинах, несмотря на ржавчину и другие следы, оставленные временем, отчётливо просматривалась копоть. Часть стояла без башен — которые тоже валялись в беспорядке на поле.

Мы снова переглянулись. Было ясно, что надо уходить. Но любопытство оказалось сильнее. Мы направились к ближайшему подбитому танку.

Машине досталось: левая гусеница была порвана. Механик-водитель, видимо, пытался как-то маневрировать на оставшейся — до сих пор остались следы, глубокие борозды. Но потом очередной снаряд угодил машине в бок, где уже не оставалось динамической защиты, которая могла бы спасти от кумулятивной струи.

Я забрался на заднюю часть танка, чтобы оглядеться. И тут обнаружил ещё один неприятный сюрприз. Кто-то из членов экипажа пытался спастись в последний момент. Скелет в истлевшем комбинезоне свешивался из башенного люка. Шлема на черепе не было — он упал вниз, под катки. А из глазницы погибшего росло какое-то растение с красивыми розовыми цветами.

— Твою ж налево! — выругалась Соня.

— Могила, — констатировал я.

— Валим отсюда, а?

— Надо бы… — согласился я, — но, знаешь, что странно? Вот этого всего — я обвёл рукой поле с танками — быть не может.

— Почему? — удивилась Соня.

— Это Забайкалье, блин! Не Украина и не Кавказ, — ответил я, — тут не было никаких конфликтов, где могли бы участвовать современные танки!

— А они современные?

— Тэ-восемьдесят и тэ-девяносто, — ответил я, — да, вполне современные.

— Заброшке лет двадцать минимум, — ответила Соня, — тогда уже были такие?

— Я не специалист, но вроде да.

— Кажется, мы с Китаем когда-то не сильно дружили… — неуверенно заметила Соня.

Я вспомнил про Даманский. Когда это было? Шестидесятые? Впрочем, не важно — отсюда до Амурской области далековато…

— Это было давно и неправда, — ответил я, — стражи не активны днём. Давай хоть осмотримся. Только осторожно. А?

Мне очень хотелось осмотреть те вышки. Было в них что-то необъяснимо-притягательное.

Соня внимательно посмотрела на меня и отрицательно помотала головой.

Я вздохнул. С сожалением взглянул на ближайшую вышку и, понурив голову, поплёлся в обратную сторону. Соня шла рядом со мной.

— Что куратору скажем? — спросил я, огибая очередную воронку.

— Правду, — твёрдо ответила Соня.

Я хотел добавить, что, возможно, не всю правду. Но тут вдруг услышал какой-то прерывающийся шум, похожий на рокот большого движка.

— Стоп! — сказал я, — слышишь?

Соня огляделась.

— Там, — сказала она, указывая на северную сторону поля. Среди черных и рыжих пятен уничтоженной техники что-то двигалось. Довольно быстро. И явно в нашу сторону.

— Бежим! — воскликнул я.

Соня не заставила себя долго упрашивать.

Гул за спиной нарастал. Я не оглядывался, чтобы не сбиться с ритма — но это ощущение приближающейся опасности сводило с ума. В какой-то момент оно вдруг стало нестерпимым. Не отдавая себе отчёта в своих действиях; в каком-то беспамятстве, я схватил Соню и повалил на дно очередной воронки.

Она попыталась вырваться, что-то возмущённо закричала.

А потом раздался оглушающий грохот. Нас засыпало землёй.

Соня что-то прокричала мне в лицо. Я не расслышал из-за дикого звона в ушах.

— Что?! — крикнул я в ответ.

— Это что, танк?! — я догадался по артикуляции, что она сказала.

— Ага! — крикнул я в ответ.

Я осторожно поднял голову, отряхнулся и выглянул из воронки.

Атаковавшая нас машина приближалась, но на её пути оказался довольно глубокий ров, заполненный водой, и она поехала его объезжать, давая нам фору.

До просеки оставалось каких-то тридцать метров. Помня про выстрел, было очень сложно заставить себя снова подняться и бежать. Но остаться на месте — верная гибель, а так хоть шанс есть.

— Готова?! — крикнул я.

Соня мелко закивала. Я сжал её руку. И мы со всей мочи рванули вперёд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Когда раздался ещё один залп, мы уже были внутри просеки, за деревьями. Неведомый наводчик промазал — снаряд взорвался метрах в тридцати позади нас. Он прилетел в старую сосну и разнёс её в щепки.

Трясущимися руками я разблокировал "Ниссан" и прыгнул за руль. Кое-как попал ключом в замок зажигания.

Движок завёлся с пол-оборота. Я облегчённо вздохнул и врубил заднюю: развернуться тут было просто негде.

— Один раз — совпадение, второй раз — уже система, — неожиданно спокойно сказала Соня, пристёгиваясь ремнём безопасности.

— О чем ты? — автоматически ответил я.

— Второй раз мы попадаем на кладбище. Оно появляется там, где должна быть нормальная заброшка.

— Ну, хорошо, хоть без стражей в этот раз, — ухмыльнулся я. И наткнулся на Сонину ответную ухмылку, — да брось! Это же танк! Там кто-то есть! Возможно, из тех, кто на нас охотится.

— Ты его хоть разглядел? — спросила Соня.

Я хотел было ответить — но в следующий момент у меня появилась возможность исправить это упущение. Танк выехал на просеку. И он действительно выглядел несколько необычно для активно стреляющей машины. Например, вся правая половина корпуса была покрыта густой копотью. Динамическая защита спереди разворочена. Видны следы попаданий снарядов.

— Да ну нафиг… — пробормотал я, поддавая газу.

Танк медленно поворачивал к нам дуло, не прекращая движения. А просека всё длилась и длилась. Я готов был поклясться, что она была намного короче, когда мы ехали в сторону поля!

Что делать? Рулить в болото, уходить с линии огня и пытаться выбраться пешком?

— Дави на неё. Быстро! — крикнула Соня, упираясь руками в торпеду.

— На кого?! — не сразу сообразил я. Но потом понял.

Достал из кармана металлический брусок. Изо всех сил сжал торцы.

Я не ожидал никаких мгновенных эффектов. Это же просто передатчик. Нам оставалось съехать с колеи и продержаться достаточно долго до прихода подмоги, прячась в болоте.

Брусок вдруг стал очень горячим. Обжигая ладонь, я с криком выкинул его в открытое окно. В полёте он раскалился докрасна.

Послышался глухой, низкий рёв. Танк замер. В воздухе прошла какая-то размытая волна, оставляя фиолетовые сполохи на деревьях.

Мы вдруг вылетели с просеки; я развернулся и поддал газу, едва не забыв о заблокированных муфтах.

Ругаясь, я выскочил из машины. Перевёл муфты в положение "Аuto". И снова тронулся в направлении жилого микрорайона, уже не ограничивая себя в скорости.

Мы проехали метров триста, когда над нами появился вертолёт. Это был военный Ми-8. И я не особо удивился, когда из него выпрыгнул куратор.

Локация 7. Амурская область. Заброшенный объект космической программы "Прометей"

Вчера разговора не получилось.

Сразу за куратором из вертолёта высадилась группа "тяжёлых" (так у них принято называть специалистов силовой поддержки), которые окружили нас непроницаемым кольцом, вытащив из машины. Сам куратор с ещё одной группой бойцов, вооружённых даже более внушительно, чем наша, пошёл в сторону танка. Что он там делал — непонятно, но, когда он вернулся спустя полчаса, вид у него был довольный.

— Значит так, — сказал он, — сегодня отдыхаем. Езжайте в номер, вас проводят. Сами доберётесь? Или можем подвезти, — он кивнул в сторону вертолёта.

— Доберёмся, — ответил я.

— Вот и отлично. Завтра встретимся, поговорим, всё обсудим.

Мы с Соней синхронно кивнули.

Я вдруг подумал, что бы мы делали, если бы он забрал нас куда-нибудь "в безопасное место" на несколько дней? Как бы выкручивались? Бася не протянула бы так долго без еды и воды! Наверное. Кто её знает, какая у неё на самом деле физиология…

По глазам я видел, что Соня думала о том же.