Возвращение гангстера - Микки Спиллейн

Он не шутил. Я услышал звук отодвигаемого стула, после чего мужчина повторил свою угрозу, и в этот момент я, снеся замок выстрелом 45-го калибра, настежь распахнул дверь, да так, что она с треском стукнулась о стену и одна петля оторвалась.

Они отпрянули, и я успел заметить, что рядом с одним из них наготове лежит пистолет. С первого же выстрела я превратил его лицо в кровавую кашу, а пока второй вытаскивал из-за пояса свой "люгер", я прострелил ему грудь. Падая на спину, он смог лишь воскликнуть: "Алекс!" - и тут же скончался, прежде чем его голова стукнулась о радиатор отопления. Я не стал любоваться этим зрелищем, а быстро выстрелил еще трижды в пол, пару секунд выждал, выскочил на лестничную площадку и бегом спустился вниз.

Все это заняло у меня не более десяти секунд, и я успел прийти первым. Тот, кто стоял на улице, вошел внутрь с неосторожностью внезапного удивления и забыл все правила. Он вспомнил их довольно быстро, но было уже поздно: дуло уперлось ему в Шею сзади. Его коленки подкосились, потому что тут он понял, что все это не игра и не учение и что жить ему осталось несколько минут.

- Наверх, - приказал я и пошел вслед за ним, не отводя дула пистолета от его позвоночника. Он тяжело дышал, а когда увидел тех двоих на полу, его стошнило прямо на собственный костюм.

Карин Синклер лежала на кровати, все еще завернутая в белую больничную простыню. На ноги ей было небрежно наброшено грязное одеяло, руки связаны на животе. Лодыжки тоже связаны, концы бечевки прикреплены к металлической раме кровати. Она уже пришла в сознание, смотрела широко открытыми глазами, и.., теперь она была поистине прекрасна. Не спуская пистолета со своего нового знакомого, я вытащил из кармана бритву и перерезал бечевки. Не сводя с меня глаз, она улыбнулась.

Теперь я наконец взглянул в лицо человеку, который пришел с улицы.

У них в глазах всегда читается ожидание смерти. Это скучный стеклянный взгляд, вялый и бессмысленный, потому что они прекрасно понимают, что человек с пистолетом в руках тоже знает, что сейчас произойдет. Они не могут говорить от страха и потому не лгут. Все, что им остается, - это надеяться на быстрый и легкий конец, который кажется им благом по сравнению с перспективой лежать в корчах на полу с огромной раной в животе и ждать, пока жизнь мало-помалу не покинет тело и темнота не заглушит боль.

- Где... Манос Деккер? - спросил я его. Изо рта у него текла слюна. Он повернул голову и посмотрел на кровавое месиво на полу. Снаружи снова сверкнула молния, на этот раз совсем близко, и тут же раздался гром.

- Он... - Тут парень замолчал, вспоминая, видимо, подзабытые правила. Он сглотнул, утер рот и решительно стиснул губы.

Я поднял пистолет и заставил его заглянуть в черную дыру.

И он заглянул. И он увидел, как взводится курок, и почувствовал запах пороха и крови в комнате. И тогда он сказал:

- Он пошел за.., этой штукой.

- Куда?

Я знал, что он не врет, потому что страх вновь вернулся к нему, и он беспомощно развел руками. Страх был слишком велик, запах крови слишком силен, и он не мог врать.

Я подошел к нему поближе и заставил его повернуться.

- Посмотри на этого, Он машинально взглянул на труп на полу, тот, у которого ничего не осталось от лица. И тогда я размахнулся и с такой силой огрел его пистолетом по голове, что из рассеченного виска фонтаном брызнула кровь. Он без звука упал, да так, что чуть не поцеловал безлицый труп, лежавший у радиатора.

Тогда я вернулся к Карин и спросил:

- Очень больно было?

- Да нет.., нет. Они.., они выжидали.

- Ты можешь идти?

- Могу попробовать.

- Давай я попробую тебя донести.

- Да нет, я уж сама как-нибудь.

- Понимаешь, нам надо отсюда валить. Еще не все кончилось.

Она осмотрела себя и села, спустив ноги на пол. Лицо ее перекосила было гримаса боли, но тут же и исчезла.

- Подожди минутку, - сказал я ей. Зарядив "люгер", взятый у одного из лежавших на полу, я дал его ей в руки, сам побежал наверх, выбрался через окно и по пожарной лестнице поднялся на крышу, где оставил свой плащ. Схватив его, я бросился обратно.

Женщины, они все одинаковые. Могут спокойно смотреть в лицо смерти, но публично обнажиться - никогда. Она стыдливо улыбнулась, когда я помогал ей завернуться в мой плащ, и вслед за мной спустилась по лестнице. Мы вышли через подъезд типографии и оставили дверь незапертой, чтобы другим не пришлось себя слишком утруждать. Я нашел телефонный автомат и набрал номер Шаффера. Как только я представился, нас тут же соединили.

- Ирландец, ты где? - спросил он.

- Под Бруклинским мостом, у типографии Морта Гильферна.

- А-а, это место мы знаем.

- Тогда поспешите. Здесь двое убиты и один без сознания ждет вашего приезда.

- Это все твоя работа?

- Да уж, дружище, я постарался. Есть и новости.

- Какие же?

- В данный момент я увожу отсюда Карин Синклер.

- Ну, Ирландец, черт бы тебя побрал, ты просто бестия...

Но я его оборвал:

- Вы сами меня просили заниматься самостоятельно, и я выполнил вашу просьбу.

Он продолжал ругаться, я повесил трубку. Не так легко было дойти до перекрестка, где мне удалось взять такси. Раз десять мы, останавливались, и она отдыхала, а я все время ее поддерживал за талию. Моя рука чувствовала под плащом ее теплое тело, крупное и красивое, как раз в моем вкусе; всякий раз, когда она напрягалась, я знал, что это от боли, и, казалось, сам ощущал ее страдания.

Мы доехали на такси до отеля "Улси-Левер" и, ловко разыграв забавную сценку, прошли через вестибюль. Ее волосы намокли от дождя и мокрым занавесом закрывали лицо, она смеялась, и я первый раз в жизни слышал ее смех. Педераст бросил на нас довольно противный взгляд, но тут же отвернулся к коммутатору и не видел, как мы садились в лифт.

Мы поднялись, я завел ее в свою комнату и уложил на кровать. Потом я ее раздел, отбросил в сторону и плащ, и больничную рубашку. На бинтах были следы крови, и когда я прикрыл ее простыней, она закрыла глаза и личико ее исказила гримаса боли.

Она была очень красива обнаженной. И не заметить этого было просто невозможно. Я не мог смотреть на нее долго, не осмеливался прикоснуться к ней и просто цепенел от ярости при мысли, что кто-то уже смотрел на нее в таком виде.

- Ты можешь меня здесь подождать? Она открыла глаза и снова улыбнулась.

- Хоть всю жизнь, - ответила она. - А как тебя зовут?

- Ирландец.

- А другого имени у тебя нет?

- Райен.

- Ну и что ты собираешься теперь делать, Ирландец?

- Не хочу тебе сейчас рассказывать. Спи.

- Хорошо.

Я поправил ей подушку.

Итак, где-то в городе есть еще один человек, который должен умереть. Он еще не подозревает об этом, но он будет убит. Я знаю, что за "штуковина" имелась в виду, и знаю, куда он за ней пошел.

И теперь обойдусь без посторонней помощи.

Не открывая глаз, она сказала:

- Ирландец...

- Да, дорогая.

- В этой капсуле.., описание.., местоположение этих.., ракет.., другого экземпляра не существует...

- Ну?

- Чтобы снова все исследовать'., уйдет не меньше.., полугода. Это.., будет слишком поздно. Я.., просто не могу.., сказать нашим сотрудникам...

- Примерно так я и думал. Но ты не волнуйся. Она счастливо взглянула на меня:

- Не буду.

Глава 7

Я любил такие ночи. Тишина, дождь - как раз по мне, как хорошо скроенная одежда. Я остановил такси, из которого только что вышла парочка, сел в машину и попросил отвезти меня на угол той улицы, где жил Флай. Когда мы проезжали мимо Парамаунта, я посмотрел наверх и сверил часы. Начало второго.

Дождь припустил с новой силой, что есть мочи барабаня по крыше такси. Щетки работали с невероятной скоростью, но не справлялись. Я дал шефу доллар, вылез и, подождав, пока машина отъедет, пошел дальше сам в полном одиночестве. В такую погоду не то что идти по улице, но даже нос высунуть, чтобы поймать такси, и то никто не захочет. Это-то мне как раз и было нужно.

Флай жил на первом этаже большого уродливого особняка, одного из тех зданий Нью-Йорка, которые как больные зубы высятся на его ровной челюсти. Вдоль обочины цепью стояли пустые автомобили, некоторые из них скорее напоминали груду мусора, некоторые - дорогие, новые модели - владельцы постарались припарковать как можно ближе к дому.

Я шел по противоположной стороне улицы, присматриваясь к нужному дому, прошел мимо, потом вернулся и перешел дорогу. Я прекрасно понимал, что представляю собой отличную мишень для всякого, кто скрывается у окна или под крышей, но все же решил рискнуть, так как времени принять все меры предосторожности у меня не было. Подойдя к дому, я не стал терять ни секунды: перемахнул в два шага через несколько ступенек, мгновение переждал в тени и нараспашку открыл дверь парадного. Прислушался: ничего, кроме шума дождя, не было слышно. Вторая дверь была уже открыта, и ее придерживал кирпич.

С пистолетом наготове я шагнул вперед и по стенке добрался до квартиры Флая. Как можно аккуратнее я нажал на ручку и тихонечко подтолкнул дверь, она раскрылась настежь. Комнату освещал лишь фонарь с улицы - тусклый свет, едва пробивавшийся сквозь толщу дождя и давно не мытые стекла окон.