Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тысяча триста килограмм золотых монет. Двадцать тысяч полуимпериалов по пяти рублей и десять ларцов-сундуков с «известной монетой», по тридцать тысяч в каждом, голландскими дукатами, которые считались по три рубля и незаконно чеканились в Санкт-Петербурге со времен Екатерины Великой, если не раньше. Качество было превосходным, монеты ходили по всей Европе. Голландцы долго недоумевали откуда их столько. Узнав, растерялись. Почему эти странные русские не могут просто заказать им чеканку дукатов, если они им так нужны, или даже просто не купят патент — понять было невозможно. Русские упорно всё отрицали и отказывались понимать о чем речь. Загадочная русская душа не торопилась открываться простодушной Европе.
Заодно Степан оценил преимущества золота. Их было два. Волшебное воздействие на почти любого человека. Никакая связка ассигнаций не подействует как груда сверкающих монет. У бумаги нет блеска, нет магии. Она не отражается в глазах. Искушение золотом много, много сильнее…
Второе — золотом выходило дешевле. Его попросту не унести как бумагу. Тысяча рублей, то есть сотня золотых империалов — килограмм и триста грамм. Десять тысяч — тринадцать килограмм. Сто тысяч — центнер с третью. Попробуй поноси. Это в кино некто мог бросить кошелёк с монетами на стол со словами «здесь двести тысяч». В реальности стол бы сломался, даже найдись подобный Геркулес. Меньше имеешь при себе — меньше тратишь.
Когда золото было доставлено, что случилось на день по прибытии, растерялись все. Посол, впрочем, и в этом вопросе показал себя со стороны наилучшей, предложив услуги в деле сохранности данного груза. Сундуки сложили в посольстве.
Пушкин, которому как главе миссии было выдано в министерстве двадцать тысяч рублей под роспись, вздыхал.
Скупка подарков заняла почти три дня. Константинополь оказался городом примерно вдвое более «дешевом» чем Петербург. И с втрое большим выбором.
— Торговый путь. — пожал плечами посол. — Здесь и при римлянах так было.
Благовония, масла, ткани, духи, опять ткани, украшения, ковры, женские наборы, посуда, ювелирные изделия — во всём этом разбирался больше всех Пушкин, чем удивил своего бывшего управляющего.
«Ах ты хитрец, — думал Степан, — сам всё беспомощность изображал, мол я чего, я ничего, вот всё Таша накупила, а я поэт.»
Сам он впечатлился Великим базаром. Площадью в тридцать десятин, имеющий пять дюжин улиц, насчитывающий до трех тысяч магазинов и десяток караван-сараев и собственную мечеть, базар внушал.
— У нас так на Макария только. — растерянно признал он.
— А здесь всегда. — ответствовал посол.
— Торгуются иначе. Ладно сбить цену впятеро, когда завышена вдесятеро, это я понимаю. Но не в двадцать раз? Выходит порою в убыток, как понимать?
— Им всё равно, ваше сиятельство. Торговцы входят в гильдии и защищены ими.
— Все равно непонятно. Торг ради торга.
— Здесь всегда так.
Апполинарий Петрович обратился к визирю. Решили действовать через него, ибо султан не проявлял себя никак после аудиенций. Как и предсказывал посол, одобрение было получено.
В указанный день (им оказался следующий за обращением), делегаты направились в Топканы с порядочным грузом на осликах.
У дворца встретили провожатые, те самые евнухи о которых наши герои столько слышали, но никогда их не видели.
— Ну и рожи, — заметил граф, — за копейку зарежут.
— С чего вы взяли, ваше сиятельство? — поинтересовался Безобразов. — Физиономии елейные, как на родных глядят.
— Именно это мне и не нравится, особенно вон тот, похожий на козла без бороды. — возразил Степан. — Они глядят так, словно мы блюдо в их меню.
— В каком-то смысле так и есть. — улыбнулся Пушкин. Поэт с каждым днем восторгался своим назначением все больше. Его горячей крови импонировало всё окружающее. Поэт наслаждался древним городом, его пестротой и колоритом. Сказки тысячи и одной ночи бурлили в его воображении, когда он выходил поздним вечером, по наступлении темноты, в посольский сад и жадно вдыхал его воздух.
Их провели в специально подготовленный дворик, коих было множество в веками разраставшемся дворце, отчего путь оказался несколько кружной. Там, среди огромных ваз с поражёнными кустами растений, перед элегантного вида небольшим фонтаном, обложенного красным камнем, располагались столы покрытые разноцветными тканями. Чёрные евнухи (осликов, конечно, внутрь не пропустили. Весь груз забрали представители солнечной Африки, ожидавшие у входа) аккуратно положили груз на столы и отступили.
— Начнём, Александр Сергеевич? — спросил граф.
— Пожалуй, — согласился Пушкин, — начинайте.
— Отчего я?
— Без вас всё было бы куда менее масштабно, — обвел рукой поэт груды сложенных свертков. — Вам и карты в руки, ваше сиятельство. Сдавай, Стёпа.
— А они поймут русский? — усомнился вдруг тот.
— Черт возьми. — прошептал Пушкин. — Действительно. На каком языке говорить⁈
— Не беспокойтесь, — шепнул Апполинарий Петрович, — говорите на любом. Здесь бывают послы со всего света. Вас переведут если надо.
— Тогда давайте разделимся. — предложил Степан. — Я буду говорить по-русски, другим языкам не обучен. Вы, Александр Сергеевич, великолепно знаете французский. Даже стихи на нем пишете, вот эта карта уже вам в руки. Можно стихами. Чем вы хуже Мольера или кто там у лягушатников? Вы, Пётр Романович, знаете немецкий. Не протестуйте, это известно всем. Вы, когда выпьете, на нем ругаетесь и раздаёте команды. Звучит не хуже иных стихов, поверьте поэту. Рифмуете похлеще Гёте.
Безобразов покраснел как рак и стиснул кулаки. Но Степана уже несло:
— Вы, Владимир Олегович, — обратился он к секретарю посольства, — наверняка владеете английским, верно?
Тот подтвердил кивком головы.
— Отлично. Ваша задача выразить свое восхищение прекрасными женщинами языком Шекспира. Но без лишней драмы, прошу вас! Мы не Монтекки с Капулетти, а прохожие привлеченные красотой Джульетты. Апполинарий Петрович, вам знакома латынь?
— Знакома, ваше сиятельство. Позвольте задать вам вопрос? Скажите — вы пьяны? Но как, ведь совершенно нет запаха?
— Я? Пьян? — удивился Степан. — С чего вы
- От Петра I до катастрофы 1917 г. - Ключник Роман - Прочее
- Война - Ираклий Берг - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история
- Одиссея Варяга - Александр Чернов - Альтернативная история
- Клякса бифуркации (СИ) - Зеленин Сергей - Альтернативная история
- Я пожрал саму Преисподнюю - Влад Молшифтер - Боевая фантастика / Попаданцы / Фэнтези
- На Юго-Восток через Северо-Запад - Александр Александрович Владимиров - Прочее / Русская классическая проза
- Опасная колея - Юлия Федотова - Альтернативная история
- Встречный марш - Александр Михайловский - Альтернативная история
- Пантанал и Тектонический Разлом - Дино Динаев - Альтернативная история / Боевая фантастика