Я назову твоим именем сына (СИ) - Ирина Шолохова

пижаме, — но не посмел — разозлится и уйдёт, а ему надо, просто необходимо, исправить своё шаткое положение в её, крошки Марго, жизни. Поэтому, он произнёс, стараясь, чтобы его голос звучал романтично и нежно. — Ты такая хрупкая, беззащитная и очень красивая! — добавил он фразу — ключик, открывающий сердца девушек, пусть даже прежде крепко-накрепко запертые на замок. — Замёрзла? — он расстегнул толстовку, снял, подошёл к ней, набросил ей на плечи. Его руки так и остались у неё на плечах, она не сопротивлялась, сердито не сбрасывала его руки. Подняла голову и взглянула ему в глаза: «Зачем ты пришёл среди ночи, вызвал меня? И сейчас мы стоим ночью вдвоём. Что это значит?» «Только одно, — ответил его взгляд, — ты мне нравишься! Если бы был другой ответ, разве я стоял бы здесь, сейчас рядом с тобой!»

— Прогуляемся до речки? — предложил он.

— Вот так — в пижаме?

— Переоденься, если хочешь, я подожду.

Она кивнула, сняла наброшенную на плечи толстовку, отдала её Максиму и пошла к себе в комнату.

— Марго! — окликнул он её шёпотом.

Она остановилась, на мгновенье, обернулась и взглянула ему в глаза.

— Ты выйдешь? — прошептал он.

Она, молча, кивнула, поднялась на крыльцо и скрылась в дверях своей комнатушки — клетушечки. Минут через десять, вновь появилась на крыльце, одетая в узенькие, обтягивающие джинсы и просторную тёплую толстовку — длинную, до середины бедра. Волосы тщательно расчёсаны и забраны в «конский хвост».

Он радостно двинулся ей на встречу:

— К речке?

Она, всё также молча, кивнула.

Он взял её за руку, она поспешно выдернула свою:

— Не надо, Максим!

— Темно, споткнёшься за корни деревьев и растянешься, я просто хочу тебя подстраховать, — он снова взял её за руку и крепко сжал, как будто боялся, что она вырвется и исчезнет в лесу, растворится, затеряется в темноте.

Она не сопротивлялась. Молчком они дошли до берега неширокой, но бурной речушки.

— Я покажу тебе моё любимое место, — он повёл её за собой.

Они прошли вдоль обрывистового берега и поднялись на возвышенность. Огромный плоский камень — валун лежал почти у самого обрыва, изъеденный ветрами и дождём, он угрюмо смотрел вниз на небольшую, бурлящую речку. Максим достал из кармана ветровки, прихваченный с собой холщовый лоскут, расстелил на неровную поверхность валуна, сел и протянул руку Рите, увлекая её за собой:

— Садись!

Она примостилась на краешек валуна, боязливо посматривая вниз на клокочущую речку.

— Садись нормально! — он чуть сдвинулся — левее, освобождая ей место. Пространства на валуне хватало ровно настолько, чтобы на нём расположились два человека. Он, со спины, осторожно обхватил её за руки и усадил глубже на камень. Теперь они сидели совсем близко, рядом. Максим искоса взглянул на неё: полуопущенные ресницы, выбившаяся прядь каштановых волос. В ней было что-то (он не мог понято, что именно) то, что заставило его соскочить среди ночи и пойти к ней.

— Красиво, тихо и таинственно, — шёпотом произнесла она, недолго помолчала, потом добавила, — и немножко страшно!

— Страшно? — удивился он, — Кого ты боишься? Да я за тебя кому угодно глотку перегрызу!

Она повернула голову в его сторону, уголки губ чуть приподнялись в улыбке, а глаза оставались грустными.

— Не веришь? — он взял её за руки, чуть выше локтей, вдруг, резко, порывисто притянул её к себе, потом отпустил, положил свои руки на колени, крепко сцепил в замок, — извини, не сдержался. Марго, — продолжил он, внимательно изучая пальцы своих рук, — я знаю, глупо получилось! Ничего не скажешь! Не знаю, что на меня нашло! Мне Милка не нравится, и никогда не нравилась. Пьяный был, вот и получилась эта нелепица.

— А мне какое дело! Как считаешь нужным — так себя и ведёшь! С кем хочешь — с тем и целуешься.

— В том-то и дело, — Максим всё также рассматривал пальцы своих рук, — мне нравишься ты, а не она! Для этого я тебя и позвал, чтобы прояснить ситуацию для себя, — он помолчал, потом добавил, — для нас обоих. Тебе длинный нравится? — он резко сменил тему.

— Максимилиан? — уточнила она.

— Ну, конечно! Кто же ещё!

— Хороший он парень — Максимилиан. Он может понравиться любой девушке.

— Другие девушки меня не интересуют. Я спрашиваю, ТЕБЕ он нравится? Если он тебе нравится по-настоящему, то я отойду, и не буду путаться у вас под ногами.

— А как узнать, что настоящее, а что нет? — Рита поднялась с валуна, подошла близко-близко к обрыву, к самому краю, наклонилась, вглядываясь в черноту бурлящей воды.

— Осторожно! — воскликнул Максим.

Она вздрогнула и пошатнулась. Максим рывком бросился к ней, крепко обхватил её руками:

— Осторожно! Ты что! — он повернул её лицом к себе и заглянул в глаза, — ты же можешь упасть! Нельзя быть такой неосторожной, — продолжил он, вдруг, севшим, охрипшим голосом и чуть прикоснулся губами к её губам.

— Отведи меня назад, — её знобило, она не могла понять отчего — испугалась резкого окрика Максима или отчего-то другого.

— Испугалась?

— Нет, просто замёрзла, ночью прохладно, — не призналась она Максиму.

Он не отпустил её, прижал к себе ещё крепче:

— Я же люблю тебя! Неужели ты не видишь? — она казалась ему воздушной, полупрозрачной, нереальной. Мучительно захотелось загородить её, защитить, уберечь, чтобы грустный взгляд её глаз стал доверчивым и открытым. Он поцеловал её нежным, почти целомудренным, поцелуем. Она осторожно высвободилась из его объятий, села на холщовый лоскут, постеленный на плоскую поверхность валуна. Он сел рядом, близко к ней, так близко, что тепло её тела передалось ему, заворожило, снесло мозги. Ну, не мог он позволить себе совершить ещё одну ошибку, понимая, что она будет последней в их отношениях с Марго. И чтобы отвлечься от порабощающей его страсти, он провёл ладонями по лицу, будто умываясь, на несколько секунд задержал ладони у лица, приводя свои мысли в порядок, набрал полную грудь воздуха, громко выдохнул и произнёс:

— Давай так! С этого момента у нас с тобой отношения! Мы парень и девушка в отношениях. Ты и я! Третьих лиц между нами нет!

Её лицо вспыхнуло, он увидел это даже в свете бледной, глупо таращайся на них, как ему показалось, луны.

— Как ты относишься к такому предложению? — он снова взял её за руки, поверх локтей, повернул к себе, пристально посмотрел ей в глаза.

— Не знаю, — ответила она бесцветным голосом и зябко повела плечами, — что значит — быть в отношениях?

— Не ходить с другими за ручку, не строить другим парням глазки, не качаться на качельках и так далее.

— Понятно! Эти условия для меня! А