Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К категории «враждебных» относились не только граждане Германии, оказавшиеся в Австралии в августе 1914 года, но и австралийцы, родственники которых имели гражданство воюющих с Великобританией и Австралией стран. При малейшем сомнении в лояльности правительству Австралии их тоже арестовывали и отправляли в лагерь.
Яркий пример – доктор Макс Герц, один из лучших ортопедов-хирургов Австралии. Он приехал в Сидней в 1910 году с женой-австралийкой, с которой познакомился в Новой Зеландии, где жил постоянно с 1903 года. В Австралии доктор Герц быстро завоевал славу врача-гения: он успешно делал операции больным детским параличом и с врожденными деформациями конечностей, причем часто спасал людей, признанных другими врачами неизлечимыми. Естественно, что наряду со славой, доктор Герц приобрел немало завистников среди коллег-врачей. Австралийская медицинская ассоциация внесла доктора Герца в «черный список» ненадежных лиц, и 19 мая 1915 года, через несколько недель после рождения своего первого ребенка,
Герц был арестован и провел почти пять лет в «Трайел Бэй», где стал уважаемым всеми лагерным врачом и руководителем местного театра [83].
Стирка белья в лагере «Трайел Бэй»
В австралийские концлагеря свозили «враждебных иностранцев» со всех британских доминионов в Юго-Восточной Азии, из Сингапура и Цейлона, из британских и бывших немецких островов Тихого океана: Новой Гвинеи, Самоа, Фиджи… Австралия снова стала «британской тюрьмой», какой была в девятнадцатом веке.
От других лагерей Австралии «Трайел Бэй» отличался не только географическим расположением, но и контингентом заключенных. Здесь была собрана в некотором роде элита: морские офицеры, крупные торговцы, университетские преподаватели, пасторы, врачи, журналисты… Среди заключенных находились даже немецкие консулы из Тасмании и Западной Австралии.
В других лагерях процент собственно «криминального элемента» был существенно выше. Власти специально не смешивали разные слои общества, чтобы избежать дополнительной напряженности. Поэтому атмосфера в «Трайел Бэй» сильно отличалась в лучшую сторону от других мест заключения в Австралии.
Естественно, что родным Петера его положение казалось ужасным. Его мать, теща Томаса Манна Хедвиг Прингсхайм в письме от 3 декабря 1915 года сообщала старшей подруге Каролине Бьёрнсон [84].
« У нас все еще более или менее сносно; один сын служит офицером на фронте, старший находится в австралийском концентрационном лагере для военнопленных и отрезан от мира колючей проволокой, младший с женой и ребенком дома, занят своей профессией» [85].
За пределами лагеря
Здесь сын-офицер – это Хайнц Прингсхайм, служивший лейтенантом в кавалерии [86], «старший сын», конечно, – Петер Прингсхайм, а младший – близнец Кати Клаус.
Сам Томас Манн тоже считал судьбу Петера трагической. В письме профессору Фрайбургского университета Филиппу Виткопу [87] от 14 ноября 1914 года он писал:
« Брат моей жены – кавалерист-лейтенант во Фландрии и уже имеет Железный крест; другой сидит как военнопленный в Австралии, и это для него хуже всего, пусть даже не в смысле физического состояния» [88].
По словам биографа Томаса Манна Клауса Харппрехта, дети в семье Маннов каждый вечер перед сном молились за дядю Петера Прингсхайма, которого разразившаяся война « застала врасплох в далекой Австралии, где его тут же интернировали» [89].
Выборы лагерного «бургомистра»
Слова «за колючей проволокой», употребленные Хедвиг Прингсхайм, могли бы быть применены к «Трайел Бэй» лишь в переносном смысле: никакой колючей проволоки в лагере не было. Заключенные могли с шести утра до шести вечера свободно выходить за ворота, заниматься спортом, просто гулять по полуострову, на котором располагался лагерь. Рельеф позволял охранникам со смотровой вышки держать под контролем всех заключенных, вышедших за ограду. За пределами лагерных стен находились спортивные площадки, в том числе, теннисные корты, построенные самими заключенными.
Особым преимуществом «Трайел Бэй» было расположение лагеря на берегу теплого залива. Климатические условия Австралии позволяли купаться практически круглый год, и это придавало жизни в лагере черты морского курорта. Пляж с мелким песком протянулся на несколько сотен метров от лагерных ворот. Прямо на пляже располагалось кафе «Логово художника», тоже построенное самими заключенными. Оно стало центром социальной жизни лагеря, в нем проводились различные собрания, выбирался Комитет лагеря, руководивший разнообразными комиссиями, кружками и секциями.
Памятник погибшим в лагере заключенным
Еда в «Трайел Бэй» была более высокого качества, чем в других местах заключения в Австралии. Официальный рацион пополнялся овощами, выращенными самими заключенными, и пойманной в океане рыбой. Другие продукты можно было купить в буфете. В лагере действовал и ресторан для тех, кто имел деньги заплатить за кулинарные наслаждения – часть заключенных получали денежные переводы от родных и от фирм, с которыми были связаны. Рождественское меню 1917 года дает представление об уровне жизни в «Трайел Бэй», хотя нужно сделать скидку на то, что это праздничная еда: « мясной бульон в чашке – филе кенгуру в голландском соусе с отварным картофелем – английский ростбиф с букетом гарни – жаренный гусь с салатом – лимонный пудинг – фрукты – кофе» [90].
Однако атмосфера курорта и праздника – лишь внешняя сторона жизни в «Трайел Бэй». Лишение свободы, пусть даже в золотой клетке, тяжело отражалось на психике людей, вырванных волею обстоятельств из привычной жизни. Отчеты доктора Герца официальным комиссиям из Мельбурна свидетельствуют о развитии у многих заключенных неврозов и сердечных заболеваний. От тоски и уныния спасала бурная общественная активность в лагере.
Благодаря заключенным из Сингапура, захватившим с собой книги, в лагере имелась библиотека в две с половиной тысячи томов. Специальная комиссия по образованию координировала систематические лекции по самым разным направлениям науки и культуры. В среднем заключенные «Трайел Бэй» могли посещать по две лекции в неделю. Тематика лекций поражает широтой. Здесь и современная физика, и геология, и общественные науки, философия и теология, астрология и метеорология, химия, немецкая и австрийская история, экономика и финансы…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Фридрих Ницше в зеркале его творчества - Лу Андреас-Саломе - Биографии и Мемуары
- Прецедент - Евгений Беркович - Биографии и Мемуары
- Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917 - Дмитрий Леонидович Казанцев - Биографии и Мемуары
- Дни. Россия в революции 1917 - Василий Шульгин - Биографии и Мемуары
- Гражданская война в России: Записки белого партизана - Андрей Шкуро - Биографии и Мемуары
- Воспоминания с Ближнего Востока 1917–1918 годов - Эрнст Параквин - Биографии и Мемуары / Военное
- Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах - Валентин Рунов - Биографии и Мемуары
- Анна Ахматова. Я научилась просто, мудро жить… - Борис Носик - Биографии и Мемуары
- Анна Ахматова. Я научилась просто, мудро жить… - Борис Михайлович Носик - Биографии и Мемуары
- Россия 1917 года в эго-документах - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары