Экзамен - Леонид Сотник

— Да не тяните вы, ротмистр, — нахмурился Дутов. — Дух мы из них как-нибудь выпустим. А оружие?…

— С оружием-то, ваше превосходительство, у красных обстоят дела совершенно скверно. Хуже некуда. Даже у тех частей, которые сидят в Орске, Актюбинске и в самом Туркестане. Ташкент им, к счастью, ничем помочь не может. От остальной же большевистской России мы их отрезали надёжнейшим образом.

— Чем же это подтверждается? — Дутов прошёлся по комнате и довольно потёр руки.

— Перехвачено радио, — продолжал осмелевший ротмистр. — Ещё 15 июля советское правительство Туркестана просило Ленина помочь оружием и боеприпасами. 17 июля Ленин ответил. — Ротмистр открыл папку и вытащил оттуда лист бумаги. — Разрешите прочесть? Да, вот… «Принимаем все возможные меры, чтобы помочь вам. Посылаем полк. Против чехословаков принимаем энергичные меры и не сомневаемся, что раздавим их. Не предавайтесь отчаянию…» Где уж тут не предаваться! — хихикнул Межуев. — С чехословаками они завязались, и не известно, когда развяжутся, а полк… Полк — не мышь, он через наши боевые порядки не прошмыгнёт. Да что полк! Мы сейчас готовы выдержать удар любой армии.

— Стратег… — хмыкнул Дутов, не то одобрительно, не то осуждающе. — Смотрите у меня, стратег: если хоть птица пролетит в Туркестанский край, я с вас голову сорву.

— Но это невозможно, ваше превосходительство, — слегка обиделся контрразведчик. — Железная дорога в наших руках…

— А Каспий? Вы забыли про Каспийское море, К сожалению, в Астрахани пока ещё большевики, а оттуда до Крановодска рукой подать. Насколько мне известно, в Астрахани скопилось достаточно всевозможной плавающей посуды, не то что полк — дивизию можно переправить.

— Исключено-с, ваше превосходительство, исключено-с. — Межуев склонил на грудь свою бриолиновую голову и принялся копаться в папке. — Вот, не изволите ли взглянуть?

Дутов взял листок и, держа его на расстоянии вытянутой руки, как это свойственно дальнозорким людям, принялся читать:

— «Господину Межуеву. Срочно. При сём информирую, что 12 августа 1918 года союзные России британские войска вторглись на территорию Туркестана, перейдя иранскую границу. В этот ще день один из английских отрядов прибыл на Байрамалийскую оборонительную позицию в помощь войскам Временного исполнительного комитета. Таким образом, Закаспийская область большевиками утрачена, и будем надеяться, навсегда. Обстановка в остальной части края весьма неустойчива. В Семиречье подняли антибольшевистский мятеж казачьи станицы Копала, Сарканда, Абакумовская, Арсанская и другие, в связи с чем советское правительство Туркестана вынуждено было создать Семиреченский фронт. В Ферганской долине активизировалась деятельность верных нам курбаши Иргаша и Мадаминбека. В Ташкенте ощущаются большие затруднения с продовольствием. Установлена постоянная и надёжная связь с господином Б., который принял живейшее участие в деятельности нашей организации. С приездом Б. заметно улучшилось снабжение оружием, деньгами, пресечены ненужные споры о будущем устройстве края.

Полагаю, что уже р нынешнем году славное воинство атамана Дутова и наша организация смогут объединить сбои усилия в борьбе за спасение родины.

Прошу информировать о намерениях господина Дутова, что необходимо для более тесной координации действий. Каналы связи прежние.

Примите мои искренние уверения и проч.

Кузнечик».

Дутов закончил чтение, взвесил на ладони тонкий листик бумаги, словно прикидывал вес заключённых в нём новостей, и сказал с хитроватой усмешкой:

— А вы шельмец, Межуев. Такие новости от меня прячете… Тэк-с, тэк-с… Выходит, англичане уже в Закаспии?

— Так точно, — щёлкнул каблуками ротмистр. — Не извольте сомневаться, ваше превосходительство, информация наинадежнейшая.

— Да, кстати, кто этот загадочный Б.?

— Майор английской секретной службы Бейли. Мне Кузнечик ещё раньше писал, что ожидается его приезд, только не известно, под каким прикрытием. Сейчас и это известно: господин Бейли — глава официальной английской миссии с дипломатическим статусом.

— Как же это большевики его впустили?

— Большевики тоже бывают разные, а что касается Бейли, то возможностью беспрепятственного разгуливания по Ташкенту он обязан господину Троцкому.

— А Кузнечик — это, судя по всему, ваш агент?

Межуев замялся, отвёл в сторону свои блеклые нагловатые глазки.

— Как сказать, ваше превосходительство… Чином он прапорщик.

— Только-то?

— Но у большевиков в большом почёте. А контакт мы с ним поддерживаем по старой дружбе, ещё с Галицийского фронта. Судьба нас разбросала маленько: меня вот сюда прибило, а его в Ташкент. Считаю, что он весьма полезен нашему делу.

— Ну, ну…

Дутов не спеша прошёлся по комнате, что-то обдумывая, потрогал кисти, свисающие с гобеленового балдахина, сказал, не поворачивая головы:

— Астрахань на днях падёт. Вы связь с полковником Маркевичем держите?

— Постоянно.

— Позаботьтесь, чтобы в его окружении были наши люди. Так, на всякий случай… А главное, и зарубите это себе на носу: нет сегодня важней задачи, как пресечь всякие, даже малейшие попытки Москвы помочь красному Туркестану. Прошляпите — голову сниму. А что касается намерений господина Дутова, которыми интересуется ваш Кузнечик, то отпишите ему… Отпишите ему: через месяц будем брать Москву. Пусть и господин Бейли об этом знает.

… Через полчаса одетый в парадный мундир атаман

Оренбургского казачьего войска господин Дутов вышел из особняка и проследовал к автомобилю, который благополучно доставил его в штаб.

В десять часов по местному времени состоялся военный совет, на котором было принято решение о развёртывании широких наступательных операций. Командирам полков вручили приказ привести в порядок амуницию, оружие, конский состав и готовиться к строевому смотру. Смотр будет чинить сам атаман.

В час пополудни их превосходительство в сопровождении конвойной сотни отбыл в ресторан «Весёлый карп», где в отдельном кабинете изволил отведать свежей икры, стерляжьей ухи, шашлыка по-карски, а также выпить бутылку рейнвейна из довоенных запасов.

А в четыре часа после полудня на стол атамана в его служебном кабинете лёг пренеприятнейший документ, доставленный всё тем же Межуевым. Через пару лет, уже за границей, в Кульдже, вспоминая об этом документе, Александр Ильич непременно будет вздыхать и даже иногда про себя чертыхаться, ибо так прекрасно начавшийся день с помощью клочка грязноватой бумажки был испорчен до основания. Господин атаман приобрёл в этот день несварение желудка, а ротмистр Межуев — всего лишь оплеуху, выданную его превосходительством своему рабу за верную службу.

А документ между тем гласил:

«Припадает к стопам вашего превосходительства ваш верный слуга. Да пребудет ваше превосходительство в добром здравии и кротком расположении духа и да пошлёт его превосходительству всемилостивейший аллах всяческих благ и процветания, а также всему роду его.

Выполняя свой долг, я, ничтожный, спешу сообщить скорбную весть: попытка полковника Маркевича захватить власть в Астрахани и свергнуть большевиков (да покарает их аллах!) не удалась.

Вначале всё складывалось в пользу сего почтеннейшего воина. Красные, пребывая в великом трепете, готовы были эвакуировать город, как вдруг, откуда ни возьмись, подошло им подкрепление в виде тысячного отряда. По уточнённым данным, прибыл оный отряд из Царицына, а являет он собой вавилонское скопище в миниатюре, потому как состоит он не только из русских, но также из хохлов, именуемых ещё украинцами, немцев, австрийцев, сербов, татар, киргизов, казахов и других мусульман, забывших имя пророка. Во главе отряда стоит некий Алибей Джангильдин, житель Тургайского края, сподвижник известного вашему превосходительству бунтаря Амангельды Иманова.

Неудача полковника Маркевича — факт, достойный всяческого сожаления, но не только и не столько он заставил слугу вашего взяться на калам. Дело в том, что с отрядом упомянутого Алибея Джангильдина прибыл большой груз оружия и боеприпасов (истинная ценность груза моими людишками уточняется) для красных войск, расположенных в Туркестанском крае. В связи с этим было бы весьма желательно принять все меры к тому, чтобы ни один патрон не попал в руки мятежных безбожников.

Ваш недостойный слуга сознаёт, что единственный путь, которым может воспользоваться Джангильдин, — это прикаспийские пустыни, лишённые воды и растительности. Отправляться в экспедицию по сиим глухим и непригодным для жизни человека местам было бы чистейшим безумием, но, зная фанатизм красных, я не исключаю, что отряд предпримет попытку прорваться с грузом именно этим путём. А потому нижайше прошу ваше превосходительство принять все меры к тому, чтобы поставить надёжный заслон неверным на контролируемой вашими доблестными войсками территории.