Джокер в игре - Кристина Агатова

он – никто. Никто!

И он не может сделать ничего такого, что испортит мне жизнь.

Стало немного полегче. Блеск в глазах слегка утих, лишь легкий румянец остался на щеках, но он всегда был мне к лицу.

Я развернула плечи. Это просто мужик. Как гости на свадьбе. Как юбиляр. Как подвыпивший отец невесты. Просто мужик.

Улыбайся!

Я вышла из туалета, навесив на лицо рабочую улыбку, и легкой походкой подошла к столу.

Макс чуть не проглотил кофе вместе с чашкой и уставился на меня.

– Ну, привет, – кивнула я.

С тех пор, как мы виделись в последний раз, он сильно изменился. Постарел, подурнел, поистаскался, обзавелся брюшком. Я отметила это с каким-то злорадством, но мне не стало стыдно за эту темную сторону своей души. Слишком много боли причинил мне этот человек. И это – слишком малая цена, которую он заплатил.

Да и заплатил ли? Старение неизбежно, а он и так на три года меня старше. Как еще он должен выглядеть?

Думаю, если бы он не ушел тогда, и мы до сих пор были вместе, то я выглядела бы не намного лучше. Недосып, вечный стресс, нехватка денег, рыдания и плохое питание – точно не друзья для женской красоты.

Говорят, красота требует жертв. Ерунда! Красота требует денег. Хорошая одежда, витамины, своевременное и качественное медицинское обслуживание, косметолог и домашний уход – все это недешево. И если бы мы были вместе, то я не смогла бы позволить себе всего этого.

Макс по-прежнему молчал. Видимо, думал о том же самом. Конечно, ожидал увидеть прежнюю забитую мышь, а увидел меня.

– Ну, о чем ты хочешь поговорить?

Я демонстративно кинула беглый взгляд на часы, чтобы показать, что мое время имеет ценность. Впрочем, ему всегда было плевать на это.

– Я хочу общаться с детьми, – выдал Макс.

– С какими детьми? – не поняла я.

– С моими детьми, – процедил он. – Имею право, я – их отец.

– А, с моими детьми? – изобразила я понимание. – Спасибо, что напомнил и о своем статусе. А могу я узнать, откуда такое желание?

– Это нормальное желание родителя, если ты не знала, – в своей обычной язвительной манере ответил Макс.

Он часто разговаривал со мной именно таким снисходительно-пренебрежительным тоном, чтобы подчеркнуть, какую чушь я несу.

– Знала, конечно. Но не знала, что оно может возникать раз в восемь лет.

– Почему ты такая злопамятная? Давно пора забыть свои обидки и начать с чистого листа! – возмутился Макс.

– Так я начала, но ты зачем-то хочешь на него нагадить.

– Вот поэтому я и ушел от тебя! – припечатал он мстительно.

– Потому что ты хотел нагадить в мою жизнь?

– Потому что ты абсолютно недоговороспособная.

Я приподняла брови. Наш диалог напоминал какой-то отборный бред. Мое желание участвовать в этом цирке и раньше было минимальным, а теперь вовсе скатилось к нулю. Больше всего мне хотелось встать и уйти, но речь шла о наших совместных детях, поэтому я пересилила себя и просто замерла в ожидании продолжения его фразы.

Не знаю, как он умудрялся каждый раз это делать, но у него получалось отвечать на мои фразы, не отвечая. Создавалось впечатление, что он просто сыпал обвинениями и оскорблениями, даже не вникая в мои реплики. И какой тогда смысл что-то говорить?

– В общем, я хочу встретиться с детьми. Поиграть с ними, сходить куда-нибудь.

– Как ты себе это представляешь? Матвей тебя не знает, а Милана вряд ли помнит!

– В смысле? – завопил Макс так возмущенно, что я аж вздрогнула. – Ты что, скрывала меня от них?

– С этим ты и сам неплохо справился…

– Ты должна была показывать им фотографии! Дети должны знать отца!

– Теперь не только я должна, но еще и дети…

Макс не слушал. Его несло по кочкам.

– Ты хоть представляешь, какую психологическую травму ты нанесла им своим воспитанием?

На это я даже не нашла, что буркнуть. Чувство вины за то, что именно такого отца я выбрала своим детям, снова подняло голову. Кажется, мне придется опять ходить к психологу.

Два года терапии коту под хвост!

– Так, короче, – выдохнул он, излив весь поток несправедливых обвинений, который я постаралась заглушить музыкой в своей голове. – Исправляй ситуацию!

От этого поистине шикарного требования у меня даже язык чуть изо рта не выпал.

– То есть, накосячил ты, а исправляй – я?

– Как мать, ты должна действовать в интересах детей. Подготовь их как-то, поговори. В конце концов, я плачу алименты, если ты не заметила. И в последнее время – очень даже неплохие.

– А, это заметила. Несколько месяцев вместо минималки приходило что-то, похожее на пару прожиточных минимумов. Устал скрывать доходы?

– Позвали в крупную компанию на приличную должность – белая зарплата, полный соцпакет. Развиваюсь, не всем же деградировать.

– Конечно, – кивнула я. – Дети не мешают строить карьеру, богатеешь потихоньку, молодец!

– Завидуй молча!

Я выкатила глаза. На секунду мне показалось, что они у меня вот-вот вылезут из орбит и повиснут на рожках, как у улитки. Я быстро заморгала, чтобы отогнать это ощущение, но Макс истолковал это по-своему.

– Только не надо рыдать!

Глаза снова поползли вперед, твердо намереваясь покинуть глазницы, потому я их закрыла и сделала глубокий вдох и медленный выдох. Уже совершенно спокойно я уточнила:

– Чему завидовать? Тому, что ты мог забить на своих детей, а я нет?

Макс покраснел. Видно было, что его изнутри распирает негодование. Если бы мы были не в людном месте, то я бы даже испугалась.

Он вскочил, почти отшвырнув пустую кофейную чашку, которая жалобно звякнула о блюдце и опрокинулась, плюнув остатками кофе на скатерть. Несколько секунд он смотрел на меня с перекошенным от гнева лицом, угрожающе играл желваками и сжимал кулаки.

Неприятный холодок снова пробежался по моей спине, и все внутри сжалось в тугую пружину, но снаружи я старательно держала покер-фейс и смотрела прямо ему в глаза.

Это всего лишь мужик. Обычный агрессивный мужик. Он ничего не может мне сделать. Точно не здесь, не при свидетелях.

Макс не выдержал первым – развернулся, сдернул куртку с вешалки, чуть не оторвав ей воротник, и выскочил из кафе.

Я смогла