Список заветных желаний - Спилман Лори

– Этого не будет! – ору я и сверлю Брэда глазами в отчаянной надежде, что он все же примет мою сторону. – Я не могу. И не хочу. У меня нет ни малейшего желания смешить людей.

– Может, все дело в том, что вы давно не практиковались.

– Послушайте, я не собираюсь превращаться во вторую Эллен Дедженерс, или как ее там. Ни за какие блага на свете я не буду строить из себя посмешище! Давайте перейдем к плану Б.

– Бретт, поверьте, никакого плана Б не существует. Если вы хотите выполнить волю вашей матери – и получить наследство, – вам придется достичь всех целей, перечисленных в списке.

– Нет! Неужели вы до их пор не поняли? Я не собираюсь выполнять ее волю.

Брэд встает и подходит к окну. Мне виден его профиль на фоне небоскребов, безучастный, как у греческого философа, постигающего тайны бытия.

– Элизабет убедила меня в том, что все это делается исключительно ради вашего блага, – произносит он. – Она предупреждала, что некоторые пункты могут вызвать у вас… скажем так, растерянность. Но я не ожидал, что эта растерянность будет так велика. – Он приглаживает волосы и поворачивается ко мне. – Бретт, поверьте, мне искренне жаль, что пришлось доставить вам столько затруднений.

Голос его мягок и полон неподдельной тревоги. Я немного сбавляю обороты:

– Вы тут совершенно ни при чем. Это мама вообразила, будто действует мне во благо. Решила, что даже после своего ухода может изменить траекторию моей жизни.

– Ваша мама считала, что вы несчастны?

– Теперь я понимаю, что да. Хотя это глупо. Она редко видела меня без улыбки на лице. Мама часто говорила, что я, наверное, улыбалась даже у нее в животе.

– Но что скрывалось за этой улыбкой?

Этот неожиданный вопрос, произнесенный едва слышно, захватывает меня врасплох. Ответ застревает на языке. Перед глазами встает лицо маленького Тревора. Он хохочет во все горло, и на его пухлых румяных щечках играют веселые ямочки. Мама как-то сказала, в детстве я была такой же хохотушкой. Интересно, куда она ушла, эта блаженная радость? Наверное, туда же, куда и детская самоуверенность.

– Я совершенно счастлива, – наконец обретя дар речи, заявляю я. – И у меня есть все, что нужно для счастья.

На губах Брэда мелькает грустная улыбка.

– Конфуций сказал: тот не ведал истинного счастья, кто не участвовал в комедийных шоу.

Он пытается имитировать китайский акцент, так потешно, что я невольно улыбаюсь.

– Да, но он сказал также: женщинам, лишенным чувства юмора, лучше не ломать комедию, – говорю я, тоже с китайским акцентом.

Брэд смеется и возвращается к своему креслу. Садится на самый краешек и наклоняется так близко ко мне, что его скрещенные на груди руки почти касаются моих ног.

– Если хотите, я помогу вам. В смысле, буду рядом во время выступления.

– Вы? – Я таращусь на него так, словно он только что выразил желание за компанию со мной покончить жизнь самоубийством. – Но зачем это вам?

Брэд откидывается назад и проводит по шее пальцами:

– Думаю, это будет… настоящая бомба!

– Насколько я понимаю, мы с вами будем выступать дуэтом?

– Нет, конечно нет! – хохочет Брэд. – Я всего лишь буду смотреть на вас из зала. Боюсь, оказавшись на сцене, я испорчу весь эффект.

– А-а, так вы тоже трусите!

– Не буду скрывать, вы правы, – улыбается Брэд.

– Скажите, а почему вы… так дружески со мной держитесь? – Я пристально смотрю на него. – Потому что мама просила вас оказать мне моральную поддержку? Может, она заплатила вам за это?

Я ожидаю, что он рассмеется, но лицо его становится серьезным.

– В каком-то смысле, так оно и есть. Видите ли, прошлой весной ваша мама посетила одно из мероприятий фонда по борьбе с болезнью Альцгеймера и сделала большое пожертвование. А я как раз вел это собрание. Тогда мы и познакомились. Три года назад моему отцу поставили диагноз – болезнь Альцгеймера.

Так вот откуда эта грусть, когда он вспоминает о родителях.

– Мне очень жаль, – говорю я чуть слышно.

– Мне тоже. Представьте себе, из-за нехватки средств мы собирались отказаться от нескольких наших проектов. Но благодаря помощи вашей мамы стало возможно их осуществить.

– И вы чувствуете себя обязанным перед памятью мамы? Ну и зря. Она постоянно занималась благотворительностью и без конца делала пожертвования.

– На следующей неделе в мой офис доставили огромный пакет. Шампуни, мыло, лосьоны и все такое от «Болингер косметик». На карточке было указано, что он предназначен для моей матери.

– Для вашей матери? Но вы же сказали, ваш отец… – Я осекаюсь, не договорив. Через пару мгновений кусочки головоломки в моей голове соединяются воедино. – Ваша мама тоже стала жертвой болезни Альцгеймера.

– Да, – кивает Брэд. – Мама плакала, когда я передал ей этот пакет. Я и думать не думал, как это для нее важно. А Элизабет знала: женщине в любой ситуации полезно побаловать себя.

– Да, в этом вся мама. Самый чуткий и добрый человек на свете.

– Мне кажется, она была святой. Когда мы познакомились поближе, она попросила меня стать ее душеприказчиком и рассказала о своем плане… относительно вас. Я дал слово, что выполню все ее пожелания. – Лицо его принимает выражение железной решимости. – И поверьте, я это сделаю.

Глава 6

В участи безработного есть свои преимущества, особенно если к концу месяца тебе надо выступить в комическом жанре. Конечно, проще всего было бы украсть какую-нибудь дурацкую репризу у канала «Камеди сентрал». Но я гоню прочь подобное искушение. Мама бы этого не одобрила. Всю неделю я брожу по городу. Всякий раз, когда мне удается увидеть или услышать что-то мало-мальски забавное, я прикидываю, не выйдет ли из этого прикольная сценка. В надежде исключить или хотя бы свести к минимуму вероятность публичного провала, я часами репетирую перед зеркалом, совершенствуя неподатливый природный материал. Пока особыми достижениями, кроме темных кругов под глазами, я похвастаться не могу.

Начинаю понимать, в чем состоял мамин замысел. Посоветовав мне начать с комедийного выступления, она надеялась, что волнение и хлопоты отвлекут меня от тоски по ней. Честно говоря, эффект получился противоположным. Мама обожала посмеяться. Всякий раз, когда я вижу или слышу что-нибудь смешное, у меня возникает неодолимое желание поделиться этим с ней. Будь она жива, я позвонила бы ей и сказала: «Хочу рассказать уморительный случай».

Она бы ужасно обрадовалась. Может, захотела бы немедленно услышать, что я для нее припасла. Но, скорее всего, пригласила бы меня обедать. И, едва пригубив вино, коснулась бы моей руки и попросила:

– Ну, дорогая, выкладывай свою историю. Я ждала целый день.

Я начала бы свой рассказ, для большего эффекта подражая различным акцентам и вворачивая смешные словечки, а мама бы слушала… Даже сейчас я слышу ее мелодичный смех, вижу, как она вытирает слезы в уголках глаз.

Губы мои невольно расползаются в улыбке, и я вдруг понимаю: впервые со дня маминой смерти воспоминания о ней принесли мне радость, а не печаль.

Этого и хотела моя мама, так любившая смеяться.

Ночь перед своим выступлением я провожу без сна, изнывая от беспокойства и кошмарных предчувствий. Свет уличного фонаря проникает сквозь деревянные жалюзи и падает на грудь Эндрю. Я приподнимаюсь на локте и смотрю на него. Грудь его ритмично вздымается, он тихонько посапывает в такт собственному дыханию. Мне ужасно хочется коснуться его безупречно гладкой кожи, но усилием воли я сдерживаю это желание. Руки Эндрю скрещены на плоском животе, лицо дышит безмятежностью. Подобное выражение гримеры придали лицу мамы, лежавшей в гробу.

– Эндрю, – шепчу я, – мне так страшно.

Его неподвижное тело предлагает продолжить. Или это мне только кажется?

– Завтра вечером я должна выступить в комедийном шоу. Мне ужасно хочется рассказать тебе об этом. Хочется, чтобы ты был со мной. Или хотя бы пожелал мне удачи. Когда ты рядом, я не так нервничаю. Помнишь, как накануне презентации в Милане ты висел на телефоне всю ночь, поддерживая и успокаивая меня. – Голос мой начинает дрожать. – Но если я расскажу тебе об этом выступлении, придется открыть все остальное. Рассказать про этот идиотский список. Про то, как маме вздумалось заставить меня выполнить перечисленные в нем пункты. – Я поворачиваюсь на спину и моргаю, смахивая набежавшие слезы. – Там есть совершенно нелепые цели. Ты бы никогда не внес такие в свой список.