Замена - Сергей Цикавый

В конце концов, ничего странного: он ведь проводник. Странно то, что я до сих пор не приняла эту мысль.

Дверь кабинета открылась, и внутрь просунулось бледное лицо второклассника:

– Простите, мо…?

Парень наткнулся на собрание, поймал влет взгляд директора и неслышно исчез в коридоре. Дверь закрылась тихо-тихо.

– Николь, открой процедурную «два» и пусть его там примет Вэл, – распорядилась доктор Мовчан.

Райли суматошным движением поймала брошенные ключи и почти выбежала из медкабинета. Из серебристой пыли, из яркого света – в спасительный полумрак. К сожалению, ей приходится знать много, и именно отчаянное сожаление было написано на лице сбежавшей медсестры.

– В обед приедут полицейские дознаватели, – сказал Старк. – Дадите мне список, кого можно опросить.

Вот так: ничего не произошло. Вернее, произошло ночью, а только что – ничего.

Инспектор кивнул и встал. Только сейчас я поняла, что не так с одеждой Старка: ее подобрали из попавшегося под руку. Джинсы оказались в обтяжку и коротковаты, а вязаная куртка чуть ли не болталась.

– Я пойду в палату.

Прихрамывая, Старк пошел к двери. Остановившись около меня, он обернулся к Куарэ-старшему:

– Да, и передайте мои благодарности вашему сыну. Надеюсь, с ним все будет в порядке.

Директор не ответил. Снова открылась дверь в полумрак, и в кабинете стало еще тише и просторнее. Доктор Мовчан пощелкала зажигалкой, но сигарету не зажгла – повернулась к директору:

– Он останется?

– Вероятно, да.

– Постоянная резидентура концерна? Здесь, в лицее?

– Возможно.

Я давно не чувствовала себя лишней при таких разговорах.

– Там что-то поменялось, Серж, – тревожно сказала Мовчан, ткнув зажигалкой куда-то в потолок.

– Это неважно. Главное – это план.

Директор встал и тоже пошел к дверям. В этом учреждении все шло согласно планам: учебным, воспитательным, индивидуальным. И я всегда знала, что есть Самый главный план. Его просто не могло не быть.

– Соня.

– Да, директор.

Я встала. Я отражалась в очках Сержа Куарэ – головастая, с большим плоским носом и почти отсутствующим телом. Странно, я где-то читала о похожем описании, подумала я. Вроде, так описывают душу: посмертный опыт и прочие мистические переживания.

Душа – это отражение человека в очках бога.

Газ на меня все еще действовал.

– Соня, присмотри за Анатолем.

– Хорошо.

И снова в серебристом свете образовался прямоугольный провал. Директор ушел, а я поняла, что замена еще на самом деле не готова. Я должна подготовить ее своими руками. Да, Анатоля разбудили сегодня ночью – в разгар противостояния. Да, судя по словам Старка, именно мсье Куарэ нейтрализовал Ангела.

Все – да. Но он не готов. Будь он готов, не выскочил бы из кабинета с лицом кающегося убийцы. Убийцы, за которым надо присмотреть. Подготовить. Провести. Убийца должен смотреть в очки своего отца и спокойно отчитываться о выполненной работе, как если бы это был отчет о годовом плане или открытом уроке.

– Убийцы, притворяющиеся учеными. Ученые, притворяющиеся учителями.

Я оглянулась: доктор Мовчан пальцем крутила на столе пузырек с таблетками. Пузырек шуршал и потрескивал.

– Потрясающий театр для нескольких восторженных критиков, – продолжила женщина. – Ну что, Соня, на сцену?

Глава научного и медицинского отдела лицея грустно улыбалась. Газ действовал и на нее.

– Мне надо в класс, доктор Мовчан.

Доктор потянула носом воздух, кивнула:

– Сдай таблетки и возьми новые. Николь сказала, что твои перестали действовать.

Я подошла к столу, достала из кармана полупустую упаковку. В протянутой ладони доктора лежала точно такая же – серая, безликая, никакая. Просто пузырек, голая идея лекарства. Сквозь дымчатый пластик видно было таблетки – таблетки, у которых вкус такой же, как и цвет: серость пыли, которая собирается на кулерах. Слишком знакомо.

– Простите, доктор. Это действительно другие таблетки?

Из взгляда Мовчан словно бы выдуло задумчивость.

– Ты взглядом химанализ делать научилась? – резко спросила она и осеклась.

– Простите.

Безликое здесь все – все и всегда, и даже если запах, вкус, цвет меня обманывают, то это означает только одно: меня обманывают запах, вкус и цвет.

– Да это ты прости. Сорвалась, – сказала Мовчан, отводя глаза. – Нервы, газ…

Я кивнула и взяла лекарство. Ладонь доктора горела, как если бы женщину терзала лихорадка. Кивнув еще раз на прощание, я вышла и постаралась запомнить странный момент.

«Доктор Мовчан только что извинилась».

Это все газ. Не иначе.

* * *

В коридорах было уже много опомнившихся учеников, и я от души надеялась, что хотя бы ко второму уроку удастся собрать их на занятия. В холле фотографировались. Детей разгоняли, но они все равно там фотографировались – у стены, искусанной пулями. Охранники поставили ограждение, и снимки на камеры мобильников вряд ли позволяли что-то там рассмотреть. Но фото у места перестрелки – это так же важно, как поесть, посплетничать в твиттере и… У них еще много важных дел в свободное время.

Сегодня днем это будет в сети. Сегодня днем это уже будет работать на ложь.

«Здесь пристрелили этого зэка. Надеюсь, он горит в аду».

«Поправляйся, Петер!»

«Малк, мы с тобой».

Ученика 2-С Петера Малкуши увезли: тяжелое ранение. Наверное, ему прострелили легкое. Или пуля осталась в брюшине. Его будут оперировать, потом – долго лечить, потом будет курс реабилитации. А потом… Потом они станут выпускниками и все забудут. Потому что до их выпуска в лицее произойдет что-то еще.

Например, кто-то влюбится в звезду телеэкрана и сбежит покорять ее сердце. Кого-то неожиданно заберут родители. Кто-то тяжело заболеет и уедет в родную Сибирь. О нем будут особенно горевать.

История таких, как Петер, превращается ночью в две истории – иногда это происходит проще, иногда – сложнее. Ангел исчезает навсегда в архивах «Соула», а ученик остается жить, утекает в мишуру знаковых систем. У каждого из них будет своя биография: электронная почта, смс-сообщения, даже письма – обычные бумажные письма, потому что не везде есть интернет. Например, его вполне может не оказаться в Загребе.

Да, кому-то из ближайших друзей еще, быть может, позвонят – сквозь помехи, шорох и сообщения сети «сигнал потерян».

Не будет видеочата, не будет новых фото. Должно быть, специальному отделу концерна «Соул» попросту не выделяют средств на такие дорогие фальсификации.

Я сидела в последнем ряду пустого концертного зала и думала о том, как странно все получается: мне приказали присмотреть за Куарэ, мсье Куарэ. Я сижу, выполняю приказ и думаю о том, чему даже внимания уделять не стоит. Слушаю, как он играет, и размышляю об информационном шуме.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});