Приёмная дочь Бабы Яги - Любовь Викторовна Фунина

так я присматривала за ними.

–Верю, – кивнула девушка и с интересом принялась изучать замолчавшую домовую.

Если бы не крошечный рост и собственно принадлежность к домовой нечисти, Златка бы дала Марфе лет тридцать по человеческим меркам. Домовушка была полнотела. Её круглое приятное лицо так и лучилось добродушием, а прямой чистый взгляд голубых глаз не давал усомниться в правдивости её слов. Русые косы её, уложенные на голове подобием венца, отливали рыжиной и такими же рыжими были мелкие веснушки на аккуратном носике. Наряд домовой состоял из просторной рубахи небелёного льна с вышивкой по вороту и красного сарафана. На ногах Марфы красовались лапти, а на шее висели бусики из рябиновых ягод.

Баба Яга смотрела на домовушку, и думал, что ей несказанно повезло. Ведь действительно именно сейчас ей как никогда нужна была помощь. Конечно же, Верея и Хмурич помогали ей по мере сил, но они не могли слишком много времени проводить в Избушке подле малютки Ивы. У лешего были свои обязанности по отношению к лесу, а русалка быстро слабела вдали от родного водоёма, к тому же близилась зима и совсем скоро, когда реку скуют ледком первые заморозки, Верейка уснёт на дне Звонкой до весны, и не дозовёшься её, пока по весне не тронется лёд. А вот Марфа всегда сможет быть рядом с девочкой. Она и накормит, и присмотрит и работу по дому сделает, если вдруг Злате снова придётся отлучиться. И вообще, чувствовала Ёжка, что с появление в Избушке домовой только веселее жить станет.

–Ну, что же Марфа, рада видеть тебя в своём доме! – приветливо улыбнувшись, произнесла Яга и представилась. – Моё имя Златослава, а это, – она кивнула в сторону спрятавшегося за печкой кота, – Терентий. Мою дочку зовут Василисой. Если тебе что-то понадобится, говори, я обязательно достану.

–То есть вы, хозяюшка, разрешаете мне остаться? – осторожно уточнила домовушка, теребя край рукава.

–Я буду рада, если ты поселишься с нами, – заявила царевна и, вздохнув, призналась. – Мне ведь на самом деле не помешала бы помощь.

–Будьте спокойны, хозяюшка, помогу, чем смогу, – заверила её разулыбавшаяся Марфа.

–Злата, а как же я? – простонал из-за печи фамильяр. – Она же меня веником била!

–Реня, скажи спасибо, что она это сделала, – очень мягко произнесла Златка и угрожающе добавила, – а то я бы тебя за твои вопли вообще ухватом приласкала бы!

–Злая ты! – обиделся Терентий, не решаясь покинуть свой укромный уголок за печкой, благоразумно боясь и веника, и ухвата.

–Я доброй никогда и не была, – хмыкнула в ответ Ёжка и, широко зевнув, заявила. – Пойду, оденусь, и будем завтрак готовить.

–Так, всё уже готово, – всплеснув руками, сообщила домовая и, метнувшись к печи, принялась вынимать снедь. – Вы, хозяюшка, идите, а я пока на стол накрою.

–Марфа, ты золото! – от всего сердца заявила Златка спустя четверть часа, уже умытая, одетая и причёсанная возвращаясь на кухню и заметившая накрытый к завтраку стол.

Чего только не было на этом столе: и горка румяных сырников, и горшочек с кашей, и разогретые вчерашние пироги и свежий хлеб, намазанный душистым мёдом, и исходящий паром чайник с ароматным травяным взваром. Даже Терентий, презрев свой страх перед веником, осторожно пробрался к столу и, устроившись на лавке, смотрел голодными глазами на еду. Заметив печально-заискивающий взгляд кота, домовушка прыснула в кулачок, но миску с молоком и пару сырников ему выделила.

–Ох, действительно золото! – довольно урча, искренне заверил её фамильяр.

–Я и деточке молочка подогрела, – произнесла Марфа, протягивая кувшинчик и рожок.

–Спасибо! – поблагодарила Златослава и, забрав и то, и другое, отправилась кормить дочку.

Ёжка сидела на застеленной постели и с умилением наблюдала за дочкой, посасывающей молоко, когда до неё неожиданно донёсся тихий перезвон бубенцов. Девушка вздрогнула, уже понимая, кто с ней пытался связаться, и растеряно уставилась на пошедшую рябью зеркальную гладь, где всё явственней можно было различить проявляющийся облик красивого светловолосого мужчины.

–Златослава Ростиславовна, мне бы хотелось услышать ваши объяснения немедленно! – раздался глубокий мужской голос со стальными нотками.

–Здравствуй, папочка! – только и смогла пролепетать царевна, пристыжённо опустив голову и боясь поднять глаза.

–Здравствуй, доченька! – обманчиво мягко произнёс царь Кощей и, изогнув тёмную бровь, проговорил. – Надеюсь, теперь покончив с приветствиями, я всё же услышу твои объяснения.

–Папочка, я тебе сейчас всё расскажу! – поспешно заверила его девушка, чуть приподняв повыше насытившегося ребёнка, чтобы можно было беспрепятственно пересесть ближе к зеркалу.

–Жду с нетерпением, – произнёс Ростислав Всеволодович, тихонько хмыкнув и принявшись со спокойным любопытством разглядывать малютку, лежащую на руках дочери. – А то, знаешь ли, дочь моя, как-то совсем неожиданно, я стал дедушкой. Не поверишь, но меня это несколько волнует. Ещё вчера на нашем семейном древе вот этого милого листика по имени Василиса не было, а сегодня уже появился. Чудно, не правда ли?

Яга облегчённо вздохнула. Судя по уже совершенно спокойному голосу и даже несколько благодушному выражению лица, отец скорее был удивлён, чем недоволен случившемся. Самое же главное, он был готов её выслушать. Злата любила эту черту в характере собственно родителя, он никогда не поддавался гневу и всегда старался быть беспристрастным, даже если дело касалось его собственных детей. Девушка была уверена, что узнав обо всём случившемся, батюшка возможно и не одобрит поспешности действий дочери, но и не осудит её слишком строго.

–Пап, давай так, я расскажу тебе всё от начала и до сего момента, а ты постараешься меня понять? – предложила Златослава, нервно теребя краешек одеяльца, в которое была укутана Ива.

–Я тебя внимательно слушаю, – безмятежно произнёс Кощей, своими словами намекая дочери, что выводы сделает, только услышав весь рассказ.

–Спасибо, папа! – пытаясь скрыть неуместную сейчас улыбку, пробормотала Злата.

Нежно покачивая на своих руках малютку, царевна вдумчиво и подробно посвящала отца в суть случившегося. Девушка старалась вспомнить все незначительные детали, поступки, как свои, так и остальных, даже вспыхнувшие эмоции постаралась описать. Ей очень хотелось, чтобы отец понял, как важна для неё Ива и что без этой девочки жизнь для неё, для Златы, потеряет смысл.

Ростислав Всеволодович слушал дочь внимательно, не перебивая и не задавая вопросов, только изредка хмурился и таким знакомым для Златки жестом задумчиво потирал подбородок. Когда царевна закончил своё повествование, Кощей не проронил ни слово, только отстранённо смотрел куда-то вдаль, мимо Ёжки.

Девушка не вмешивалась и не отвлекала родителя, впавшего в глубокую задумчивость, просто сидела и ждала его решения. Размышления царя Кощея несколько затянулись, что даже терпению его дочери почти пришёл конец. Именно в тот момент, когда Златослава собиралась окликнуть отца, Ростислав неожиданно тряхнул головой и довольно улыбнулся. От этой его улыбки, по спине у Яги прошлись мурашки и в душу начало закрадываться нехорошее